Три повести о Чукотке

Я молча отхлебывал из чашки, не спрашивал о подробностях, лишь объяснил Альваро, что жена Толика – лучшая в бригаде и, возможно, единственная в мире гарпунерша, охотница на кита и моржа.

С Толиком очень интересно – он сразу погружает тебя в мир морских охотников, обсуждая ежедневные проблемы промысла и рассказывая бесконечные охотничьи байки. Нужно только делать вид, что все это тебе близко и знакомо.

– Покажи испанцу наконечники для гарпуна!

– Это можно! Я сам их болгаркой из трехгранных напильников вырезаю. Вначале нужно сталь отпустить, чтоб размягчилась и лучше обрабатывалась. А потом уже вырезать.

– А с закалкой как?

– Ну, после того, как вырезал, – можно и закаливать. Вот этот я сделал специально для жены – видишь, какой красивый?

Я с нескрываемым восхищением подбросил на руке массивный граненый кусок инструментальной стали и попытался представить, перед кем и с каким видом хвастается жена Толика своим гарпуном. Кто-то из женщин туфли и сумочки подбирает под тон машины и напоказ выставляет, а кто-то – гарпуны и разделочные ножи, которыми шкуру с моржей спускают.

– Ну ладно, тебе завтра возвращаться на базу. Мы пойдем, отсыпайся!

Толику ехать на рыбалку в домик, пятьдесят километров от поселка – уже вторую неделю вся бригада охотников сидит там и заготавливает рыбу.

05.11.2017

Сегодня утром я составил вопросник для работы с населением Ванкарема. Получилось сорок вопросов по разным блокам. Вопросы были и об охоте, и о том, каким видят свое будущее ванкаремцы, и о взаимоотношениях с русскими. Альваро пришел в восторг и начал думать о тематике фотосессий.

На обед была сельдянка, которую нам передали в качестве угощения от Лады Анатольевны – главы администрации поселка.

Вечером приходила Лариса Аркадьевна, и я рассказал ей о проекте и о своих сомнениях.

– Не волнуйся, поможем.

Сразу стало легче на душе. Главное – понимать, что не тебе одному это нужно.

06.11.2017

Весь день Альваро допекал меня вопросами, когда мы начнем работу. Лично я вообще-то уже давно ее начал. Пытаюсь объяснить ему простое правило: без разведки в бой не ввязываться – так учил дед, который прошел две войны. Вначале нужно несколько дней присмотреться к людям, дать им привыкнуть к нам, понять, с кого начать. Если пороть горячку и торопить людей, то они могут закрыться и перестать с нами общаться.

Словно в ответ на мои слова в дверь постучали, и вошла Лада Анатольевна, которая передала нам вчера сельдянку. Внешне Лада напоминала полинезийку с картин Гогена – круглолицая, пышногубая. Только кожа светлая. Она спросила, не нужна ли нам банька. Мы подпрыгнули от радости:

– Конечно!

– Тогда приходите ко мне, начнете с баньки. Попаритесь, а потом попьем чаю и поговорим.

Вот! Я же говорил: не надо спешить – все само организуется.

На обед в этот раз я приготовил строганину из чира и рис. Такое Альваро пробовал первый раз в жизни. Рис подоспел на печке, пока я чистил чира от шкуры. Потом я порезал рыбу тонкими стружками, приготовив макало из уксуса, перца и соли. Все ушло моментально, мой испанский друг даже не поперхнулся.

И все бы было у нас хорошо, если бы постепенно меня не начало раздражать то, что он не моет за собой посуду. Как будто не видит! Получается несправедливо: я растапливаю печь – понятно, он не умеет. Готовлю еду – это тоже понятно, я никому не доверю такого важного дела. Но посуду же он может мыть – в конце концов, здесь особые навыки не нужны. Прямо сказать ему об этом я не решаюсь: не хочу обидеть иностранца, ведь он вроде бы не только мой компаньон, но и гость в России. Попробую действовать исподволь – создам ситуацию, чтоб он сам догадался.

После обеда я быстро встал, помыл общую посуду и свою миску. Он остался за столом. После этого доел и поставил свою миску в раковину. И что он хочет этим сказать? Что я должен домыть за ним? Тоже мне гранд, идальго, рыцарь непонятного образа! Придется повозиться с дрессировкой. Уголь он уже приносит. Пару раз попытался печь растопить. Ничего, научим! Я ему уже втолковал, что каждый вечер нужно обязательно вынимать чижи из обуви и развешивать их для просушки. Если в них останется влага – ноги замерзнут. Еще нужно вычищать снег с периметра двери – с косяков и порога, иначе она не захлопнется. Забот много, когда живешь без прислуги.

Все – пора идти в баню. Лада приветливо встретила, принесла дров и выдала нам простыни. Теперь объясняю испанцу, как надо вести себя в бане.

– Для чего нам шапочки?

– Чтоб уши паром не обжечь! Сейчас поддам – поймешь!

– А, как мудро! Да, я понял уже!

– Наклоняйся ниже, если жарко! Чем ниже, тем прохладнее!

– Вы, русские, ненормальные!

– Да, и гордимся этим! Баня – это спа по-русски. Может быть, только баня и спасает нашу нацию. Париться в бане – полезнее, чем пить водку.

– Все в мире полезнее, чем пить водку!

– На вот, снегом оботрись, умник! И не одевайся, пока не высох, иначе заболеешь. Давай посидим подождем.

После бани нас ждали чай и чебуреки с начинкой из китового мяса. Разговор завязался активный, я не успевал переводить и потом просто махнул рукой. Альваро заскучал, а мы с Ладой протрепались часа четыре: про детей, про работу, про алкоголизм, охоту и односельчан.

Особенно мне запомнился рассказ про ее бабушку-тундровичку. В юности бабушка спала только на улице рядом со стадом, свернувшись калачиком. Отец бывало будил ее, если она зазевалась и стадо отошло, и она бежала догонять его. Ей не было равных в беге и прыжках, и парни боялись брать ее замуж. Так и жила она одна, пока не встретила алеута, который был моложе нее. С ним вместе они поставили ярангу километрах в двадцати от Ванкарема, и жили там. Лада спрашивала бабушку, играли ли они в детстве в салочки. На это бабушка отвечала – нет, бегать – это слишком просто, так не играли. А играли вот как: забрасывали ноги за плечи и, передвигаясь на руках, пытались догнать друг друга.

Или вот что рассказала Лада о борьбе с алкоголем в Ванкареме. Сама Лада и ее муж не пьют уже лет четырнадцать – просто решили бросить, прочитав статью о вреде алкоголя. Удивительно! Речь Джефа Питерса имела бы успех в этом селе. И теперь они в любой компании сидят трезвыми – все к этому привыкли, кроме приезжих, которые постоянно спрашивают, скоро ли они уйдут домой, чтоб все остальные могли расслабиться. Трудно вести трезвый образ жизни, когда все общество смотрит на тебя как на неполноценного.

У Лады с мужем Александром четверо детей: три сына и одна дочь. Старшие дети тоже не пьют и рассказывают, что их часто не приглашают в компанию только по этой причине.

Дочь Диана влюбилась, когда ей еще не исполнилось восемнадцати, дождалась совершеннолетия и с первым же вертолетом улетела к любимому в Эгвекинот. Жених – парень из Уэлькаля.

– Не эскимос ли? – уточнил я.

– Вроде нет, русский, – ответила Лада.

Свадьбу не играли, просто поженились и вскоре родили мальчика, сделав Ладу счастливой бабушкой.

Два старших сына учатся в Анадыре и после окончания учебы хотят вернуться в Ванкарем – здесь их ждет охота и вольная жизнь. Младший, школьник, сейчас в интернате в Амгуэме.

– Мы хорошо здесь живем! Кто хочет, тот старается. Некоторые жалуются, как все плохо. А что плохо? Уголь мы получаем по 600 рублей за тонну, тогда как он стоит 6000. Если много детей – получаем субсидии на жилье. Охотников снабжают снегоходами, запчастями, бензином, патронами бесплатно. Если тебе здесь нравится жить – то все условия созданы. Если не нравится – другое дело, тогда можешь ехать в другое место, никто ж не держит. Те, кто жалуется, не видели, как живут в русских деревнях в центральной России!

– Это уж точно!

Приятно видеть перед собой счастливую самодостаточную чукотскую семью.

Так мы и сидели, неторопливо беседуя и уплетая чебуреки с китятиной. Четвертый уже не лез, но жадность настаивала, и мы с Альваро поделили один на двоих.

– А где вы на всю семью запасы храните? В холодильник же столько не запрячешь!

– Хочешь посмотреть? Будете выходить – покажу.

– Ну, нам как раз пора уже, спасибо большое, давай посмотрим!

И, выйдя из дома, Лада открыла двери в морской контейнер, который стоял рядом с домиком и служил складом-холодильником для семьи. Ого! Стеллажи по стенам, на которых аккуратно сложены мясо и рыба.