Три повести о Чукотке

04.11.2017

В полседьмого раздался сигнал по рации – Сергей проверял нашу готовность. Мы позавтракали гречневой кашей и бутербродами с маслом, я залил термос, и мы выдвинулись.

Охотник уже накачал резиновую лодку и приторочил ее к нартам. Альваро сел за ним на снегоход, я разлегся на лодке в нартах. Отъехали три километра от поселка. За нами без устали мчались две собаки – Ревыч и Ржавый. Огромный Ревыч получил свою кличку за то, что был плаксивым щенком, а Ржавый – за рыжий цвет шерсти.

По пути дважды видели медвежий след. Доехали до протоки и остановились. Вдали виднеется лежбище нерп – голов двадцать. Мы стали выжидать. То и дело тут и там появлялись из воды их морды. Как всегда на охоте, дичь появляется тогда, когда ее меньше всего ждешь.

– Вот она! – прошептал я Сергею, не шевелясь и показывая направление одними глазами.

– У тебя хорошее зрение! – похвалил он.

– Тоже иногда охочусь, – улыбнулся я.

Первый выстрел был мимо.

– Я волнуюсь, – сказал Сергей. – Был бы один, а тут вы зрители.

– А ты не волнуйся. Давай скажем испанцу, что у нас такой ритуал. Только, чур, с умным видом!

– Альваро, у нас на Чукотке есть такой ритуал. Когда приезжаешь на охоту, надо вначале предупредить духов животных, что ты хочешь взять мяса. Поэтому вначале надо промазать. Это такая жертва. Понял?

– О, понятно! Чтоб никого не обидеть!

– Абсолютно верно!

– О! Вот второй выстрел – другое дело! – прокомментировал я попадание.

– Маленький! Вкусный! – радостно ответил Сергей, взял лодку и потащил ее к кромке.

Вслед за Сергеем увязался Ржавый, то и дело проваливаясь в ледяную воду и выкарабкиваясь на льдину.

– Подай пешню! – крикнул мне Серега, и я понес ему инструмент.

Виртуозно подцепив нерпу крючком, Сергей притащил ее к нартам, соорудил холмик из снега и положил добычу сверху раной вниз, чтобы стекала кровь.

– Если бы мы остались без еды, то первое, что сделали – вытащили бы теплые кишки, отжали их и оставили на морозе. Через некоторое время их можно было бы жевать сырыми – вкуснятина!

– Ты лучше расскажи испанцу, как твой брат с медведем из-за нерпы поругался! – напомнил я старую историю.

– А! Брат тогда настрелял нерпы, а сзади медведь подкрался и хотел ее утащить. Но брат не согласился.

– И что, застрелил?

– Нет, ружье около медведя лежало.

– И как он?

– А вот так! – и Сергей изобразил, как брат пугал медведя. Я смеялся. Альваро смотрел с недоверием.

После этого Сергей стал задавать мне странные вопросы: кто нас пригласил в Ванкарем, и почему мы сюда приехали. Я вкратце описал наш проект, но мой ответ его не удовлетворил. Я понял, к чему он ведет: хочет, чтобы я назвал имя человека, чьим гостем считаюсь. Я уклончиво ответил, что приехал к ванкаремцам, а приглашали меня многие. Мы ж не на Кавказе, где нужно выбрать себе кунака. И приехали мы не в гости, а в экспедицию.

Взяв еще одну нерпу и допив чай, мы собрались в обратную дорогу. Вика встречала около дома. Радости ее не было предела – ее заказ выполнен, сегодня будет приготовлена маленькая вкусная нерпочка. Я занес тушку в сени, как она просила, и мы пошли к себе домой. Нужно печку реанимировать, а то замерзнем – мы ж ее не топили полдня.

Дома я раскочегарил печку и приготовил простой обед – макароны с тушенкой, так как местных продуктов мы еще не заготовили. После этого мы пошли в клуб на концерт, посвященный Дню народного единства.

Альваро дали слово для приветствия, мы залезли на сцену и поздравили ванкаремцев с праздником, а потом я будто бы погрузился в прошлое – попал в школу советского времени. Директор клуба зачитывала чукотским детям стихи о родине – о кленовом листочке, о березке, о колосящемся поле. Я смотрел на детей и недоумевал: они же даже не представляют, о чем идет речь! Для них родина – не хлебное поле, а бескрайняя тундра, не березовая роща, а суровый Ледовитый океан! Ведь можно было подумать и адаптировать для них тексты! А иначе как они могут почувствовать себя частичкой огромной России, если она для них такая чужая в этих образах?

После концерта Альваро фотографировал участников, а я раздавал конфеты.

Вечером дома я собрал бумаги, и мы пошли в гости к Сергею поговорить о деле. Нам был сразу предложен бульон из нерпы и вареное мясо. Молодец Вика – так вкусно готовит, так радушно принимает гостей! После трапезы я достал бумаги – вначале копию письма, которое мне в Москву писал отец Сергея, дядя Ваня. Мы подружились, когда я побывал здесь в своей первой экспедиции.

– Ты спрашивал, кто приглашал меня, – вот, почитай – твой покойный отец!

С этими словами я передал Сергею письмо:

Здравствуй, Миша!

Письмо твое с фотографиями получили, за это огромное спасибо. Правда, фото и привет Олегу Пенечейвуну передать не смогли – они с женой Тамарой трагически погибли. Их вельбот перевернулся в лагуне, всего погибло пять человек.

В поселке все нормально, здоровье тоже в порядке.

Недавно был в отпуске, но вырваться никуда не мог. К вам в Москву лететь – авиабилеты дорогие.

Зато наловил рыбы, набил нерпы. Пока у нас все есть, ни в чем не нуждаемся.

Сейчас я на пенсии, но без дела не сижу. Жалко, что пришлось сдать совхозу оружие. У меня были СВТ самозарядная и МК. Но, спасибо, ребята мне дают, если что. Только вот негде купить охотснаряжение. Не только дробь, но и мелочи, необходимые для охоты. А сетей хватает.

Приезжай к нам, ждем. Пиши, если что надо – вышлем.

На этом пока ставлю точку. Привет от моей супруги.

Ваня

Сергей жадно вглядывался в истертые строчки, и на глазах у него появились слезы. Мне казалось, что я чувствую то же, что и он – радость оттого, что доброта и мудрость старика вновь коснулись его сердца. И боль оттого, что отца больше нет. Это я тоже прекрасно могу понять.

Я достал копии родословных деревьев, которые мы собирали в поселке, и нашел среди них генеалогию семьи Сергея, которую составил со слов его отца. Сергей был растроган и сказал, что эта бумага очень дорога для него и что он очень жалеет о том, что не успел сам опросить родственников. Этот вечер очень сблизил всех нас. Может быть, это дух дяди Вани постарался, может быть, он незримо присутствовал с нами в тот вечер?

Мы распрощались с Сергеем и Викой и заглянули поздороваться к моему старому приятелю-охотнику Толику. Я узнал, что он в поселке. Мы постучались – невысокий, но жилистый охотник с обнаженным торсом открыл дверь и радостно пригласил в дом со словами:

– Надо летом приезжать, в разгар охоты. Почему летом не приехал?

– Не смог.

Как будто мы не виделись дня три или как будто речь шла о прошедшем лете этого года. А на самом деле – о сезоне, о любом лете из прошедших двадцати пяти. Как циклично здесь время!

Не спрашивая, Толик налил нам чая и жестом пригласил к столу. По дому с криками носились внуки.

– Жена в загуле! Вот приехал – нет ее.