Болото вечной жизни. II часть

Рыхлый камень легко поддавался обработке, и в относительно скором времени послание будущему жрецу было готово. Верховный поднялся и отправился к центру пещеры. Там он повесил светильник на место и снова вернулся к камню. Обойдя его, он остановился у противоположной стороны валуна и надел золотые украшения, сначала на голову, затем на руки и под конец застегнул на себе тяжёлый, тускло мерцающий пояс. Несколько секунд Верховный стоял неподвижно, и взгляд его был обращён вглубь. Затем его рука потянулась к поясу и достала небольшой, но очень острый нож. С неменяющимся выражением глаз, Верховный полоснул себя сначала по одной, а затем по другой руке. Нож выпал, со звоном ударившись о пол, и отскочил в сторону. Какое-то время Верховный стоял, слегка наклонившись, положив руки на валун, и кровь его, стекающая с запястий, впитывалась вглубь камня. Она вытекала, и с ней покидала тело жизнь Верховного, заставляя его мягко опуститься на камень, как бы обнимая его. В скором времени всё было закончено. Верховный переместился в мир мёртвых.

Оставшаяся под руководством отца Фотия деревня пережила и ужас той ночи, когда Золотой Змей прогнал их прочь, и страх перед наказанием, которое, по их мнению, должно было последовать обязательно. А как мог карать Золотой Змей, они знали не понаслышке. Но всё обошлось, и люди постепенно успокоились, а жизнь вошла в прежнюю колею. Первые несколько лет создавалось впечатление, что они вообще не меняли бога – настолько привычным было всё, что они делали. За двумя только исключениями – больше не уходили люди на болото в дни равноденствия и солнцестояния, вместо этого местные жители обучились ритуалам христианских обрядов, совершаемых в новопостроенной церкви. И у них больше не было снов, в которых они видели своих мёртвых.

Пока жизнь в деревне текла своим чередом, над головами ничего не подозревающих людей начали сгущаться тучи. Точнее говоря, время их существования на земле неуклонно приближалось к концу. Первым звоночком стало исчезновение нескольких тёлок из стада, зарезанных волками в один день. Дело в том, что Золотой Змей, оберегая жизни и имущество жителей деревни, достиг того, что хищники боялись этих мест как огня, обходя их большим кругом, и подобного в деревне не случалось никогда. Но Золотой Змей был отныне безразличен к судьбе деревни, и сохранность её имущества больше не входила в круг его обязанностей. Новое поколение хищных зверей, не знающих о том ужасе, что таится в болоте, начало заселять эти прекрасные места.

Жители деревни больше не могли пасти скотину в любом месте, где им было угодно. Теперь стадо всегда находилось около домов под бдительным присмотром не менее чем двух пастухов. Но это не спасало. Волки, смелеющие с каждым днём, стали резать скот, не боясь людей, а однажды утащили в лес ребёнка, играющего на улице.

Отец Фотий без конца пытался вселять уверенность в начавших падать духом людей, но тщетно: те считали, что нашествие хищников – закономерная кара за то, что они совершили. Тогда отец Фотий лично застрелил нескольких волков, без страха бродивших около деревни, и остальные стали осторожнее. Но количество домашней живности продолжало уменьшаться с каждым днём.

Быть может, отцу Фотию удалось бы убедить людей, что дело здесь не в гневе их прежнего бога, а в их собственной трусости и бездеятельности, но тут опять началась засуха.

После тех страшных двух лет погода год за годом была на редкость ровной и благоприятной. Умеренно морозные зимы, переходящие в своё время начинающуюся весну; лето солнечное и не скупое на дожди и тёплая урожайная осень. Всё это время жители деревни были уверены в том, что это результат заступничества их нового могущественного Бога и молились ему искренне и с усердием.

Но однажды, лет десять спустя после тех событий, наступившая весна не принесла с собой ни капли дождя. Снега давно уже сошли, и пересохшая земля отчаянно жаждала воды, но взять её было неоткуда. Не было её и летом. Растения засохли, и в деревне наступил голод. Пришедшая зима стала самой малоснежной и морозной за всё время, что могли вспомнить даже наиболее старые из живущих в деревне, и она погубила озимые. А весна не принесла дождей. Людям стало страшно. С одной стороны был Золотой Змей, который наконец ударил по ним своим мщением и, по всей видимости, решил уничтожить их. С другой – отец Фотий, говорящий от имени их нового Бога, и то увещевающий их, то гневно обличающий, говоря, что это наказание свыше за их греховность и неверие. За ними – совершённое десять лет назад, лежащее тяжким грузом на из совести, хотя об этом никто не говорил. А перед ними – голодная смерть в течение ближайших месяцев. А кто не умрёт от голода, того сожрут хищники, из-за нехватки еды окончательно потерявшие страх перед людьми. Словом, они оказались окружены со всех сторон.

И именно сейчас, когда отчаяние людей достигло высшей точки, то к одному, то к другому стал являться во сне Верховный. И он подтверждал их страхи, что всё, что происходит с ними сейчас – есть справедливая кара Золотого Змея. Их Бог не забыл того, что они сделали десять лет назад, но тем не менее они всё же Его дети и если они придут к Нему, принеся в качестве искупительной жертвы всю свою скотину, Он простит их и примет к себе. Всё, что нужно им сделать – это уйти, утопиться в болоте.

С гневом и бессилием отец Фотий наблюдал за тем, как его паства готова отречься от его Бога, ради возвращения к прежнему. Силой своего авторитета он пока ещё мог заставить людей подчиняться ему, но было ясно – возвращение их в прежнюю веру всего лишь вопрос времени. А подкрепляли его уверенность в этом чудеса, которые стали происходить в деревне. Чудеса, которые, по словам людей, совершал уже десять лет как мёртвый Верховный жрец. То он, явившись кому-нибудь во сне, говорил, что в том или ином месте после заката забьёт родник и будет бить всю ночь, то сообщал, где находится отбившаяся от стада корова, то, как и когда-то, указывал, кто близок к смерти. Всё так и сбывалось, как предсказывал мёртвый Верховный. И несколько человек поддалось его словам, и однажды ночью навсегда они ушли на болото. А на следующую ночь они пришли во сне ко всем жителям деревни, и лица их излучали счастье, и говорили они, что Золотой Змей принял их без гнева, и что нет для них больше ни горя, ни забот. И наступившим днём ещё пять домов обезлюдели, а обитатели их без следа исчезли из деревни.

Отец Фотий понял, что необходимо что-то делать, причём делать немедленно, иначе будет поздно. Весь день, весь вечер и часть ночи он молился, прося Бога вразумить его, указать ему, как он должен поступить, чтобы спасти деревню. Глубокой ночью, в изнеможении от молитв, голода и непрерывного напряжения всех сил, отец Фотий погрузился в сон.

И тогда к нему пришёл Верховный.

– Где же твой бог, священник? – насмешливо спросил он. – Ты теряешь своё стадо, и очень скоро оно уйдёт от тебя.

– Изыди, нечистый дух! – отец Фотий начал торопливо креститься, чувствуя одновременно и яростный гнев на это отродье дьявола, осмелившееся заговорить с ним, и липкий ползучий страх.

– Я это уже сделал много лет назад, священник, но и ты последуешь за мной. Очень скоро последуешь.

Упав на колени, отец Фотий закрыл глаза и начал молиться, призывая Бога охранить его от этого демона.

– Что же, священник, слаб твой бог оказался? – Верховный без улыбки смотрел на отца Фотия. – Ты же проповедовал, что бог твой всесилен, и верой своей ты спасёшься. Иди же, священник, сразись с моим Богом, победи Его и ты докажешь, что твой бог сильнее. Забирай тогда деревню. Иначе Золотой Змей возьмёт её Себе. Или что, – Верховный, склонив голову на бок, рассматривал молящегося отца Фотия, – ты попытаешься сбежать и увести за собой своё стадо, но осмелишься ли ты тогда утверждать, что твой бог сильнее? Подумай об этом, священник.

Голос отца Фотия, бормочущего молитвы, начал повышаться, срываясь временами на крик. Пытаясь заглушить этого спокойного, даже участливого демона, он выкрикивал слова молитв, не сразу обратив внимание на то, что к нему больше никто не обращается. Он открыл глаза, и действительно – рядом с ним никого не было. Снова опустив веки, отец Фотий закрыл лицо руками и в этот момент понял, что лежит на полу, уткнувшись лицом в сжатые кулаки, отчего оно сильно болит, и весь этот разговор, всё, что произошло несколькими минутами ранее, было просто сном.

Пусть так – это был всего лишь сон, но слова, что отец Фотий услышал в нём, врезались ему в память. Теперь он знал, что ему делать. Он не мог сбежать отсюда, он должен отправиться к этому дьяволу и сразиться с ним и победить его, иначе… Ведь иначе жрец был прав, и что тогда?

Утром отец Фотий собрал всех без исключения жителей деревни, объявив им, что идёт сражаться с демоном, ложно называющим себя их богом и совращающим их. Он идёт победить его и доказать тем самым силу своего Бога, но если он не вернётся, люди должны навсегда покинуть это проклятое место и уйти туда, где сильна христианская вера и где подобные демоны просто не могут существовать. Взяв с них клятву выполнить его волю, отец Фотий призвал паству к молитве и сам истово молился на протяжении нескольких часов. Затем он отправился к болоту, и больше его не видели.

Несколько дней люди ждали его возвращения, а обречённость тем временем всё прочнее пускала корни в их душах. И в итоге, в один прекрасный день, полностью забыв о клятве, данной отцу Фотию, но помня то, чему он научил их, все оставшиеся в живых жители деревни опустились на колени и поползли к болоту, непрерывно кланяясь и моля Золотого Змея простить их прегрешения перед Ним и принять их без гнева. И в скором времени деревня полностью прекратила своё существование.»

Мангусты одновременно открыли глаза и сели на земле с ошарашенным видом людей, бесцеремонно вырванных из яркого и живого сна.

– Слушай, а мы точно вернулись?

– Похоже, что да.

– Вернулись… – Юля потёрла лицо руками и раз в десятый оглянулась вокруг, – но не до конца. Я, во всяком случае, точно. У меня такое ощущение, что я ещё процентов на девяносто там.

Егор почти не слушал сестру.

– Неужели всё это было на самом деле?

Перед его глазами проплывала безостановочная череда картин, свидетелем которых он был совсем недавно, а может, и столетия назад.

– Ты говоришь о тех целителях, деревне и священнике?

Егор быстро обернулся к сестре.

– Значит, не привиделось, – после долгой паузы произнёс он, – ну и ну.

Юля пожала плечами.

– Не просто же так мы туда ходили, – заметила она спокойно и вдруг застыла, вытаращив глаза и раскрыв рот.

– Ты чего, Юль? – испуганно воскликнул Егор.

Сестра не отвечала, уставившись небо. Пытаясь понять, что же могло настолько её ошеломить, Егор проследил за направлением её взгляда, и в результате окаменел сам.

– А какое сегодня число? – с трудом выталкивая слова, прохрипела Юля.

– Я не знаю, – прошептал в ответ Егор.

Вскочив на ноги с бешено заколотившимся сердцем, Юля сначала посмотрела на забинтованную руку, а потом резко крутанулась, пытаясь обнаружить собак. Алтай лежал, положив голову на лапы, и отсутствующим взглядом смотрел куда-то вдаль. Что же касается Ангары, то она лениво бродила поблизости, от нечего делать обнюхивая разные травинки. Другими словами, собаки были совершенно спокойны.

– Но что же это такое? – плюхнувшись обратно на землю, выдохнула Юля. – Как подобное может быть?

– Я не знаю. – Егор смотрел на небольшое розовое облако, медленно плывущее над дальним лесом. – Но что я знаю точно, так это то, что когда мы уходили туда, – он, не глядя, ткнул пальцем в сторону пятна, – именно это облако висело на этом самом месте, я ещё отметил, насколько оно яркое.

– Вот это да! Ведь ты говорил, что я отсутствовала не менее трёх часов, – Егор кивнул, – а я всего лишь трепалась со жрецом, а тут такое… – Юля замолчала, не в силах уразуметь подобное.

– Да, такое. Мы отсутствовали чёрт знает сколько времени, а, оказывается, прошло всего лишь несколько секунд.

Егор провёл рукой по лицу и закрыл глаза. Открыв их, он снова посмотрел на то же облако, успевшее уже немного проползти вперёд.

– К этому надо привыкнуть, – сказал он и замолчал.

Молчала и Юля.

Так, не говоря ни слова, они сидели до тех пор, пока над верхушками деревьев на горизонте не показался край солнечного диска. Тогда они, не сговариваясь, как по команде, встали и отправились домой, на несколько мгновений задержавшись только, чтобы вернуть золотые украшения их владельцу. Икс поглотил их, как поглотил днём ранее тело самого жреца.

– Давно рассвело, и Марина, безусловно, уже на ногах, – произнёс Егор, едва дом показался в пределах видимости.

– И что? – поинтересовалась Юля, мысли которой витали где-то далеко отсюда.

– А то, что она непременно заинтересуется этими своеобразными браслетами на наших руках. А ещё больше тем, что под ними находится.

– О-о, – протянула Юля, чьи мысли при этих словах начали к ней возвращаться, – это и в самом деле может стать проблемой. – Она мрачно усмехнулась. – Андрей и так считает, что я на тебя тлетворное воздействие оказываю, а здесь вообще может решить, что я подбила тебя на коллективное самоубийство, да по неопытности не получилось. Ты в курсе? – Юля бросила взгляд на брата, – Марина спрашивала меня, не принимаю ли я наркотики. Явно не со своей подачи.