Перевернутое сознание

«Жирные потные сиськи. Жирные потные сиськи». – Продолдонил боро-оплодотворитель над моим ухом, когда Рик наконец-то отпустил руки и прыгнул, рухнув на травяные кочечки, из под которых пробивалась прекрасная светло-зеленая, девственная трава.

«Ты бы глотка запер, а?».

«После всего, что сегодня было, мне что-то чуток не по себе, Диман, и мой дружок что-то заговорил со мной. Просится в бой».

«Твой дружок просто испускает последний вздох, надышавшись едкими химикальными зловониями твоего дерьма». – Я полетел вниз

«Дупель дрипаный». – Донеслось до меня.

Я приземлился на ноги, а затем грохнулся на землю. Боли я не почувствовал.

«Перни и вылетай давай к нам». – Съязвил Рик, помогая мне подняться.

Мне было до жути смешно. И я загагалился, уже не сдерживая себя. Рик вмсете со мной.

В итоге мы выбрались из исправительной колонии прямо как в том моем плане, который без моего ведома возник в моем котелке. С одним лишь исключением… мы обошлись без мертвого тела.

Потом Рик сказал мне, что его предки сегодня дома не будут (свалили на пьянку к мамашиному дружку, который пригласил их, потому что они долго не виделись и потому что он получил какое-то сраное повышение) и сказал мне, что если я хочу, то сегодня могу закемарить у него. Я не отказался – даренному коню в зубы не смотрят, хоть, естественно, меня и дерет мысль о том, чтобы быть зависимым от кого-либо. Завалиться на полу – в сухости, тепле и неге. Как я только подумал об этом, у меня по спине пробежал приятный озноб.

Мы расстались с Серым, который сообщил нам, что еще забежит в Канализационную Берлогу.

«Диман, привет-то передать?» – Сострил этот боров-оплодотворитель.

«Щас я тебя мордой шандарахну обо что-нибудь, и весь привет там отпечатается». – Кто из паскудных уродов этой гнили, где я последнее время обитал, поведал этому козлу Серому, что я там стал чуть ли не постоянным визитером, прописался, так сказать. Чертов трепный телефон: один трепанул другому, второй третий; и в итоге ты оказываешься или самым низменным дерьмом или чуть ли не самым классным парнем на планете.

«Ладно, Покедова. Лом мне сегодня обещался сообщить насчет места обитания Вурхова, Диман».

«Вот это дело». – Кивнул я.

«Бывай, Серый». – Рик хлопнул его по кончикам пальцев. Я развернулся и зашагал вперед.

По пути мы заглянули за дозой алкоголя. Я был почти на мели, если не брать в расчет пару рублей, оставшиеся от тех денег, который я умыкнул из кошелька ДУБЛИКАТА матери, так что меня можно сказать угостил Рик. Жестяная баночка крепкого пивка. Как раз-то, что мне требовалось. Чтобы и не забуреть, но и чтобы черепушка стала полегче.

«Представь, сейчас нас Дубоноска запалит?» – Спросил Рик, отхлебывая пивко.

«А-а… – Я махнул пятерней. – Пошла-ка она куда подальше. Мы просто попиваем пивко рядом со школой, не в учебное же время». – Я улыбнулся Рику. Тот ответил кислой улыбкой.

Мы расположились в небольшой пристройке к школе, под окнами спортивного зала.

«Как думаешь, Диман, сюрприз уже обнаружил наш бдительный страж?».

«Фиг его знает. – Я сделал большой глоток. В желудке стало приятно тепло, а в горле остался приятный горьковатый аромат вперемешку со спиртом (ведь это не секрет, что в крепкое пиво добавляют чуток спирта!). – Если нет, то завтра точно обнаружат».

«Да уж будет горячевато. Это ведь грязноватая шутка».

«Верняк. Но нас ведь никто не запалил. Так что играем ту же роль, что и всегда. Какой ужас. Какие вандалы! Я ничего не знаю, не видел. Если бы знал, то обязательно сказал. – Я проговорил это невинным голоском дурачка. Рик рассмеялся.

Потом мне показалось, что я увидел одну из марионеток Фрэссеров, когда рядом с пристройкой прошли две девчонки. Одежка у них была я те дам, естественно. И Рик не удержался от едкого недвусмысленного замечания. Эти две дуры были к нам задницами.

«Эй ты в красном шмотке материи!» – крикнул Рик, выйдя из пристройки, девке в красной юбчонке и синими крашенными волосами. Фигурка у нее была по солиднее в отличие от ее подружки, чуть сутулившейся и глядевшей в землю.

Когда девчонка с синими волосами обернулась, то меня передернуло. Одного глаза у нее не было. Из глазницы свисало что-то, что, вероятно, когда-то было глазом. Кожа на лбу была содрана и свисала большим куском над здоровым глазом. И самое противное было в ее нижней челюсти. Мурашки бегали у меня по спине от ее вида, не переставая. Челюсть была свернута набок.

Голова у меня закружилась. Я чуть не выронил банку. Я ушел в глубь пристройки. Потому что если бы я остался, то меня бы вывернуло.

«Хошь познакомиться поближе, а? – Услышал я вопрос Рика к девчонке. – Я мастер в этом деле. Несколько минут и кайф на всю жизнь».

«Погуляй, Дон-Жуан смазливый! У тебя жир-то не все покрыл?»

«Ты что вякнула, гадина?! А!!!». – Я не успел опомниться, как Рик выбросил банку с недопитым пивом и ринулся к девчонке.

Он схватил ее за волосы. Ударил под живот. Она забухала. Стал крутить ее за волосы по кругу. Я подбежал к нему и толкнул.

«Отпусти ты ее! Какого хрена ты творишь?!»

Девчонка упал на тротуар. Сутулившаяся девчонка склонилась над ней и что-то говорила.

«Она меня достала. Меня задолбали говноеды вроде нее, – Рик мне подмигнул. Я срубил, что он хочет поприкалываться и не собирается больше дубасить девчонку (он был удовлетворен сделанным, хотя если бы я не встрял, кто знает?). – Я щас отделаю ее прямо здесь, как Далыгину, парень. – Обратился Рик ко мне. Зачем он вспомнил Далыгину? Она же уже не существовала. На кой вспоминать то, что прошло, или же то, чего уже нет, и тем более, если кончилось это не букетом алых роз? – Юбка сдерется быстро, она не большая, а под ней, я думаю, ничего, но это мы сейчас выясним. Ты поддержишь ее, чтобы не брыкалась, о’кей ?» – Рик говорил эти последние фразы уже едва сдерживая ржач, но девчонке (которая склонилась над своей подружкой с синими волосами так не казалось. Она в панике оглядела улицу, но, к сожалению, никого не заприметила).

«Мы оглушим ее чем-нибудь, зачем тратить силы?»

«Ты прав, дружбан. – Кивнул тыквой Рик. – Хорошее предложение».

Сутулившаяся замухрышка подняла кое-как свою товарку и побежала, вприпрыжку, точно маньяк из фильма Уэса Крейвена «Электрошок».

«Ща-а-ас поймаю! – Рик побежал вдогонку секунд пять и остановился. – Беги, стерва, радцуйся, что у меня хорошее настроение, не то… ВСТАВИЛ БЫ ТЕБЕ ПО САМОЕ НЕ ХОЧУ, ТВАРЬ ДЛИННОЯЗЫЧНАЯ! – В неистовой ярости проорал Рик. Честно говоря, для меня это было ошарашивающе.

Потом мы поперлись к Рику домой. На меня почему-то после всего этого навалилась черная тоска и гнетущее чувство страха. На меня находят разные чувства страха, которые мне приходится то и дело скрывать. Я могу назвать три вида страха, которые стучатся ко мне:

а) Страх Фрэссеров. Это парализующий, какой-то животный страх. В такие моменты я не понимаю ничего, все предстает на одно лицо… и кругом ужас и уродства.

б) Страх смерти и в то же самое время желание этого. В такие моменты я чувствую бешенную усталость, чувство безысходности, бессмысленности и разочарования во всем окутывает меня своим саваном (кажется, это чувство называется депрессией).

в) Этот страх какой-то срединный. Что среднее между первым и вторым. Это трудно описать. В такие моменты я проникаюсь жалостью, мне хочется плакать от мучительного груза одиночества, от постоянной несправедливости вокруг и от того, что я такой. В эти моменты меня привлекает безмятежное, спокойное лежание где-нибудь (да хоть на полу); главное, чтобы не было шума. Я хочу делать только хорошие поступки, хочу быть правильным и мне хочется поговорить с кем-либо, спокойно, по-дружески поболтать. Такой вид страха обладал мной, когда я драил кухню, педантично готовил ужин, стараясь не забыть никакую мельчайшую деталь, чтобы потом уйти, не оставив белых пятен.

Вот и сегодня мной завладел третий вид страха. Мне захотелось поговорить с кем-либо. Перекусить чего-нибудь. Помыться (а тоя воняю как бомж), а потом уснуть (спокойно и навсегда).

«Ты что какой, а?» – Бросил мне Рик, обернувшись.

«Все нормально. Отвянь, а?!» – Я поморщился. Заболела башка.

Мы продолжали идти дальше. Небо было голубоватым с белыми облачками, похожими на вытянутые хоботки. А солнце заканчивало свой трудовой день, его почти не было видно – лишь маленькую частичку.

«Эй, Рик?»

«Чё?»

«У тебя бывало чувство тоски и страха перед будущим, перед тем, что ты никому не нужен?»