Перевернутое сознание

«Не переучись. Хочу видеть тебя такой же улыбчивой и лучезарной».

«А как ты знаешь, что я лучезарная?»

«Глупый вопрос. Лучи, исходящие от тебя, проходят через трубку и светят на меня».

Натали засмеялась. Она была довольна моей образной шуткой-комплиментом. Мне она пришлась тоже по душе. Она возникла у меня сама собой, пришла будто из неоткуда.

«Покедова, Дим. Рада была тебя слышать. Молодец, что позвонил».

Мне почудилось, что у меня за спиной большие крылья, и я готов воспарить. Я чуток замешкался, но потом сообразил, что сказать в ответ:

«Ты же добрая белочка, пообщавшаяся со мной».

«Целую».

«И я».

Дыхание перехватило. Натали только собралась повесить трубку, как я вышел из ступора.

Нэт».

«Да-а?»

«А что если…

Ты не пойдешь в исправительный дурдом, а проведешь этот день со мной? С тобой я не чувствую себя таким одиноким, бесполезным и покинутым, мне практически не приходится притворяться. Ты заполняешь пустоту внутри меня и гонишь тьму прочь. Общение с тобой приносит мне спокойствие.

…мы сходим в кино после обеда?»

ТРУС. СЛАБАК. НУ, ПОЧЕМУ ТЫ НЕ СКАЗАЛ ЕЙ, ЧТО БЫЛО НА СЕРДЦЕ? ДЕРЬМО СОБАЧЬЕ.

«С удовольствием. Какой фильм?»

«Не знаю».

«Ну, ничего. Там разберемся. До встречи».

В ответ я промолчал. Язык у меня будто выдрали. В трубке слышались короткие гудки. Я сидел, точно в трансе. В душе снова стало тускло, ощущалась тоска, печаль и потерянность. Почему?

Комната будто разверзлась и проглотила меня.

Медленно по маленьким частичкам сознание вернулось ко мне, и комната выпустила меня. Пожалел опять о том, что не хватило мужества сказать Натали действительно то, что собирался. Чувствовал бы себя лучше. Выросшие до этого при разговоре с Натали отпали. Появилось подозрение, что разговора с Натали вообще не было, и я его придумал. От этой мыслишки стало холодновато. Разговор этот был таким заряжающим и нес луч надежды, но он так быстро закончился, точно его прокрутили в ускоренном режиме. Вам когда-нибудь казалось, что время выпадает из вашей жизни, точно вы переноситесь из одной точки сразу же в следующую, минуя ту, что находится посередине? Именно подобное чувство возникло у меня тогда.

Раздался громкий хлопок двери. Из своей берлоги вылез ДУБЛИКАТ матери. В одних трусах, которая чуть съехала, и футболке, он протопал в сортир. Видок не фонтан. Стало не по себе. Если лопать в кайф – лопай, но хоть цепляй что-нибудь на себя – у нас тут не порносалон. Типа ходим, как кому нравится, и начхали мы на остальных, потому что мне самой на себя насрать. В тыкве появилась дурацкая идея о том, чтобы ходить по дому с голым задом и болтающейся штуковиной. Что интересно, тогда подумает ДУБЛИКАТ матери? Да ей-то до фени, а я сам докажу лишь, что такой же придурок (хотя, наверно, я уже и так придурошный, и терять мне особо нечего), у которого имеется недостаток мозгов или мозгами которого завладели.

Посмотрел дневник, чтобы узнать, какие сегодня уроки, но безрезультатно (дневник не заполнял месяца два да и расписание к тому же меняется постоянно). Так что самое позднее Нэт придет часу в третьем. Проверил, на месте ли оставшиеся деньги от тысячи, которые теперь спрятал под грудой всякой всячины в ящике тумбочки. Я знал, что они там, но мне хотелось убедиться – почудилось, что их сперли.

На фильм потребуется около двух сотен. Мне было не жалко их потратить. Натали как всегда захочет заплатить сама, но я все же сломаю ее и заплачу. Кстати, то, что она так сопротивляется, чтобы я платил, свидетельствует о ее чувстве собственного достоинства, а также в какой-то мере и скромности, она не наглеет. Я плачу за нее не потому, что хочу покрасоваться или типа того, а потому что мне это доставляет удовольствие, и я не страшусь Фрэссеров, о которых я думаю все чаще и которые ко мне все ближе.

Возьмем мороженого, попить что-нибудь и будем балдеть. От этих мыслей по телу пробежала приятная дрожь, я был в предвкушении.

Башка пошаливала, но я намеревался остаться сухеньким, хоть и подмывало промочить горлышко.

Натали позвонила мне сама в начале двух. Сказала, что последнего урока не было, потому что историчке нужно было куда-то уходить. Спросила меня, узнал ли я, какие фильмы идут в «Звезде». Я сказал, что самый нормальный фильм, на который стоит сходить, – это «Раскол». Я видел афишу к этому фильму (там были изображены мужчина и женщина – очевидно, муж и жена – которые лежали на разных концах кровати и злобно посматривали друг на друга, а над ними был вопрос: «Кто кого?»), и она мне приглянулась. Муж с женой, наверно, поссорятся из-за какой-нибудь мелочи и начнут учинять друг к другу различные гадости (кто на что горазд). Натали согласилась сразу. Сеансы были в половине третьего и в четыре двадцать. Мы встретились с Натали около кафетерия, который был в меньше пяти минутах ходьбы от моего дома, а от дома Нэт, так вообще рукой подать. Купили по пирожному и смолотили их, запивая апельсиновым соком (если, по правде сказать, то жалкой имитацией сока, – всем ведь известно, как делаются подобные соки: водичка с рыженьким красителем и подсластителем). Настроение у меня снова поднялось. Я чувствовал себя особенно. Нэт сияла, но все равно не так, как утром – все-таки побывала в исправтельно-образовательном центре по запичкиванию мозгов. Но я надеялся, что вскоре она будет сиять как прежде, эта усталость после учебной тюряги мигом скатится с нее. Натали рассказала о школе, о том, что чуть не уснула на обществе, пока разбирали такую нужную тему как «Технологический и научный прогресс и его черты». Потом добавила, что была готова чуть ли не прыгать, когда сказали, что истории не будет (запрыгаешь тут, когда тебе объявляют, что вас освобождают от сорокаминутных мучений в сфере истории, когда бы историчка с наслаждением начала доканывать вас галиматьей похлеще научного или технического прогресса). Добавила так между слов (пока мы шли вдоль ларьков), что отец уехал и даже не звонит.

«Я вначале ждала, что он позвонит, но потом я плюнула на это, на него да и вообще на все это. Меня достало это поганое чувство ожидания. А знаешь, что самое обидное, Дим?»

«Что?»

«То, что, собирая свои вещи и уезжая, он так чмокнул меня в щечку и сказал, что позвонит, а сам наврал. Вот, что самое обидное. Я ждала, а он, значит, бросил это словцо так для виду. Кинул меня. А я ему и поверила, вот дурочка».

«Не говори так, Нэт».

«А что?»

Я промолчал. Я не знал, что ответить в ответ.

«Когда мать сказала, что они собираются разводиться, я чувствовала, что меня предали, а когда отец пообещал, и не сделал, то чувство, что меня предали, стало намного сильнее, а еще чувство, что меня растоптали и вдавили лицом в грязь».

«Плюнь ты на него. Забудь. – Я обнял Натали и прижал к себе. Она подалась. – Не позвонил, ну и плевать».

«А я уж и не жду. Внутри все умерло. Хоть я и видела его отчасти, и общались мы редко, но я любила его в какой-то мере, даже больше чем мать. Но теперь у него любовница, кажется, у нее даже есть ребенок, и ему я ни к чему. Я не говорю, что я жду от него что-то особенное, и он оставил квартиру, и это уже очень хорошо, но мог бы хоть позвонить. Это бы заняло не более двух минут, а то и меньше».

«Ну, может, еще и позвонит, кто знает?».

«Да-а, может». – В голосе Натали промелькнула нотка отчаяния, сарказма и обиды. Она едва ли верила, что такое произойдет. Если ее отец не позвонил сейчас, то вряд ли он позвонит вообще. Я понимал это очень хорошо, но не мог же я сказать Натали прямо так без обиняков: «Да, Нэт, хрен он позвонит. У него новая подружка, с которой он развлекается, да еще с ребенком. Ну-у! Так, естественно, он тебе не позвонит, обещай он хоть сотню раз. И не надейся».

ЧЕЛОВЕК ПРОДОЛЖАЕТ ВСЕ ЕЩЕ НА ЧТО-ТО НАДЕЯТЬСЯ ГЛУБОКО ВНУТРИ, НА САМОМ-САМОМ ДНЕ СОЗНАНИЯ, ДАЖЕ КОГДА ЕМУ КАЖЕТСЯ, ЧТО ОН БОЛЬШЕ НЕ ИМЕЕТ НАДЕЖДЫ И ВЕРЫ. ОН ГОВОРИТ СЕБЕ, ЧТО ДЛЯ НЕГО ЭТО НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ, НО ОН ВСЕ ЖЕ САМУЮ МАЛОСТЬ, КРОШЕЧНУЮ ЙОТУ, НАДЕЕТСЯ, ЧТО ПРОИЗОЙДЕТ ТО, ЧТО ЕМУ ХОЧЕТСЯ – НАДЕЕТСЯ НА ЧУДО (ХА-ХЕ-ХЕ!!!)

Чтобы хоть как-то развеселить взгрустнувшую Нэт, я рассказал ей шутку, пока мы добирались до «Звезды». Слышал от моего отца (не ДУБЛИКАТА). Я ее малость переделал, но суть я передал верно:

Два парня-тугодума увидели сидящего осла. Один спрашивает другого: «Не знаешь, кто это?». Тот, которого он спросил, чешет репу, а потом выдает: «Кажется, заяц». «А с чего ты решил?» «А ты глянь, какие длинные уши». «Ты совершенно прав. Но тогда этому зайцу лет триста».

Натали рассмеялась. Когда мне папа рассказывал эту шутку (а у него это выходит очень прикольно, хоть он и делает это редко), я тоже хохалился или лучше сказать ржал.

Классная шутка может приободрить и поднять настроение.

УЛЫБКА И СМЕХ – ЭТО СИЛА

Я был счастлив, что вызвал улыбку у Натали. Улыбку видишь не очень часто, потому что тяготы, суета и усталость лишают сил, которых даже порой не хватает пусть и на усталую улыбку. ДУБЛИКАТЫ никогда не улыбаются. Я помню улыбку матери, а вот улыбку и смех отца я забыл. В то же самое время мне кажется, что отец и не улыбался вовсе, словно мне это приснилось, или я это вообразил – иллюзия. Порой я думаю, что он всегда был только злым, придирчивым и раздраженным. Но мы с ним когда-то, так что трудно даже сказать точно когда, были близки… близки почти как друзья. Но потом он умер, и его место занял его ДВОЙНИК, ДУБЛИКАТ, который идентичен ему внешне, но не внутри.

Эти тоскливые мысли навалились на меня, когда мы выбрались из маршрутки. Натали, выходя из маршрутки оперлась на мою руку – все же отец научил такого засранца как я хорошей вещи. Поднял взгляд на афишу «Раскола». Внутри пробежала дрожь (наверно, от предстоящего просмотра; фильм будет классным, да и тем более я Нэт). Гнетущие мысли никак не отваливали от меня. Сердце, казалось, было сдавлено тисками. В глазах почувствовал какое-то давление, похожее на то, когда подступают слезы. Я опустил голову и сделал вид, что мне что-то попало в глаз. Сердце продолжали сдавливать. Я мог не выдержать.

Если я не справлюсь с этими мыслями и воспоминаниями, то могут придти Фрэссеры. Свет в кинотеатре погаснет, и я буду у них как на ладони, – подумал я в тревоге.

«Все нормально, ты как-то поник?» – Натали взяла меня за руку и сжала.

Я кивнул, а потом выдавил из себя: