Осборн не ответил. В ушах все еще крики агонии, перемешанные с веселой музыкой.
Горло сдавливало, воздуха не хватало. Осборн оттягивал воротник свитера, который никак не соприкасался с шеей, и чувствовал, как головокружение проходило, как картинки перед глазами становились четче.
Флейта смолкла. Даже тихого попискивания не услышать.
Они сидели до тех пор, пока танец не кончился и люди не разошлись по палаткам. Грейс держала его за руку, гладила по тыльной стороне ладони холодными пальцами и молчала.
– Голова закружилась, – прошептал наконец Осборн.
– Почему ты не сказал?
– Я не знаю. Не мог остановиться.
– Не мог остановиться танцевать? – удивилась Грейс.
– Просто… Знаешь, ты так красиво танцуешь. Я засмотрелся и не понял, как мне плохо стало, – не соврал Осборн.
Грейс улыбнулась и погладила парня по голове. От теплых и ласковых прикосновений полегчало. Осборн закрыл глаза и сделал первый безмятежный вдох за день. И, казалось, даже звуки утихли, тошнотворные запахи пропали. Осталось только приятное и темное ничто, где была только Грейс. И этого достаточно.
Они сидели долго, слушали разговоры толпы и не вслушивались. Грейс гладила Осборна по руке. Он успокаивался.
– Тебе купить черепушку? – спросила через несколько минут Грейс и встала с лавочки.
– А куда ты уйдешь? В кафе? Может, я с тобой?
– Нет, найду здесь. Я тебя не оставлю. В кафе вряд ли меньше людей, а ты же не любишь толпы.
– Толпы. Да уж, мерзость.
Осборн открыл глаза и посмотрел на Грейс. Такая же светлая и прекрасная, как и прежде. Ничего не изменилось.
– Так тебе принести малиновую черепушку? – переспросила Грейс.
Осборн поморщился.
– Тогда какую?
– Лучше вообще без начинки. Какую-то поменьше.
Грейс улыбнулась, наклонилась и поцеловала его в лоб. А потом медленно, оборачиваясь, словно проверяя, на месте ли Осборн, пошла к палаткам.
Осборн закрыл глаза и снова попытался настроиться, вернуться в спокойствие, но не не получилось. И до возвращения Грейс просидел в прежней тревоге.
– Купила один Кристоферу, – заявила девушка, когда вернулась с тремя свертками.
– Ты купила священнику череп из теста? – усмехнулся Осборн.
Грейс улыбнулась, вытащила пирожное из пакета и откусила большой кусок песочного черепа. Она тоже взяла пирожное без начинки, что Осборна обрадовало. Не хотелось смотреть, как химическое варенье вытекает из пустых глазниц сладких черепов.
Пирожное лучше лимонадной жижи, и парень прикончил перекус быстро. Грейс смотрела на него задумчиво и, может быть, потому Осборн вкуса черепа не чувствовал.
– Нам нужно будет забежать в сквер. Сходишь со мной? – спросила Грейс и поднялась со скамейки.
– К священнику?
– Да. Нужно с ним поговорить.
– Надеюсь, не о празднике?
– Нет, о другом. Нам нужно обсудить кое-что важное. И поздравить его, конечно, нужно не забыть!
– Ты череп забыла! – воскликнул Осборн и протянул сверток Грейс, которая уже успела отойти от лавки.
– Что я забыла?
– Череп! Который дарить собралась.
– Да. Что-то я уже и забыла. – Грейс взяла пирожное и улыбнулась.
В сквере шумно. Люди, в костюмах и без, заняли все лавочки вокруг храма, ели, пили пиво, и, разгоряченные, хохотали и болтали. Вокруг сувенирных лавок толпились туристы, не успевавшие оборачиваться и фотографировать. Некоторые заходили в храм, не забывая вытащить телефон для съемки.
– Пойдем? – спросила Грейс и потянула Осборна в храм.
Осборн остановился и выпустил руку Грейс. Девушка обернулась.
– Я… Давай, я тебя тут подожду? Не люблю я эти религиозности.
Грейс улыбнулась. Повернулась к Осборну и посмотрела на него. Грейс стояла на порожке и была такого же роста, но смотрела будто бы свысока. Не дотянуться.
– Я пойду поздравить Кристофера, – напомнила Грейс.
– С Хэллоуином?
– Не только. У него сегодня день рождения.
– М-да. Повезло же, – хмыкнул Осборн и поправил взлохматившиеся ветром волосы. – Наверное, его часто забывают поздравить.
Грейс пожала плечами. Она все еще смотрела на Осборна, смотрела странно, не моргая, будто выжидающе. Словно он должен что-то добавить, но что именно, Осборн не понял.
– Я подожду тебя, – сказал парень наконец.
Грейс улыбнулась. Кивнула.
– Можешь подождать меня тут, если хочешь, – проговорила она.
– Тут? – Осборн обернулся и скривился.
– Тебе не нравится сквер?