Дело Рея Фабиана

– Кто тебя научил этому колдовству! Отвечай! Кто!

– О… оно тебе знакомо – Джек, наслаждаясь отчаяньем трепыхающегося врага, уже не мог сдержать своего безумного восторга.

– «Врата Ада», трудно не узнать, а я и не догадывался, что армейская шавка может позволить себе разжиться такой…

– Не болтай.

– Ты сдохнешь тоже.

– Ты отправишься в ад, вместе со мной и со своей подружкой.

– Клара! – но она была уже без сознания.

«Врата Ада» уже начали высасывать их души. Оно по тому и было запрещено, что имело сходство с действием Проклятой Реликвии, собственно, Реликвия приправленная мощью Проклятого триплета могла открыть огромные «Врата», по оценкам Арнольда, способные поглотить души всех людей на земле. Еще один повод его запретить: маг приносит в жертву свою жизнь за их открытие.

За мгновение до смерти, жизнь становится особо неподдельно яркой. Закутанная в мимолетные свидания с маленькой сестренкой, в редкие похвалы полковника, вся из вкуса ванильного мороженного, пропитанная запахом дорогого кофе. А помнишь детство? Маму, папу, которого уже давно нет, дядя тогда был добрый и приносил то, самое вкусное на свете, ванильное мороженное. А помнишь годы в академии? Того бесшабашного, озорного приятеля, с его вечными выходками, того самого друга, который втягивал тебя во все известный миру неприятности. Или как ты поступил на службу и ошалел, когда твоим начальником оказался твой родной дядя, а его физиономию помнишь?

Помнишь, как мало ты прожил, Джек Лоусон?

Вдруг что-то потянуло Джека сначала за воротник рубашки, потом ухватилось за руку, хотя, полумертвый, он ни чему не удивлялся и уже почти ничего не чувствовал. Он потерял сознание.

Очнулся он не скоро, где-то в лесной чаще. Он лежал на чем-то мягком, наверное, это был мох. Шевелиться было очень трудно. Ни руки, ни ноги его не слушались. Он тяжело проглотил несколько глотков воздуха – спазм сдавил легкие.

– Не стоит делать столь резких движений, Джекки.

– Рей? Это ты?

Джек открыл глаза. Рей сидел напротив, аккуратно нажимая на грудную клетку Джека, что бы тот не дернулся. Вид у него был очень добродушный, подвоха ожидать от такого человека было невозможно. Сейчас он был особенно похож на Аскольда.

– Ну, да, это я. Рей Фабиан. Твой худший ночной кошмар. А кого ты ожидал увидеть?

– Не знаю… наверное, ты единственный, кого стоило бы ждать – согласился Джек. Кроме Рея никто бы никогда не пришел его спасать.

– Вот оно как. А я-то думал, ты меня ненавидишь. Разве нет?

А чувство юмора у Рея осталось прежним. Он мало изменился. Разве что вырос, и его светлая душа совершенно сгнила. Но не Джеку судить, ведь сам Джек в погоне за карьерой тоже потерял всякий человеческий облик. А теперь, если вскроется его попытка применить «Врата Ада», Джек и вовсе станет преступником.

И все из-за страны, которой он был предан.

– Я теперь не знаю, кого я ненавижу. Что-то мне подсказывает, что не тебя. Я начал сомневаться уже после случая с Китти… Но вот только как ты там оказался?

Рей долго смотрел в ясно-голубое небо. Было трудно сказать по нему, что он убийца, имеющий возможность одним движением мысли уничтожить сотни тысяч людей. Менее всего он походил на злодея. В безветренном золотом безмолвии он был лишь маленьким ребенком. Все его амбиции ничего не значили. Абсолютно ничего.

– Рядом с Китти или когда ты открыл «Врата»? – наконец отозвался Рей.

– Когда я открыл «Врата». Что ты там делал?

– Я пришел туда специально, чтобы вытащить тебя из неприятности, хотя в Академии это была твоя обязанность.

Джеку вспомнились те счастливые, беззаботные дни их детства, когда на Рея спускали почти всех собак в военной академии. При этом Рей как-то умудрялся неплохо учиться и даже получать поощрительную стипендию. Особенно безжалостными были его выходки по отношению к некоторым преподавателям, обычно они вели гуманитарные курсы. Рей всегда относился к ним с долей презрения, отчасти потому, что и без них имел блестящие знания по большинству тем, но в большей степени из-за их обычно совершенно жалкого внешнего вида.

– Как ты узнал, что это я? – задал очередной вопрос Джек.

– В этой стране не много народу владеет запрещенным колдовством. Еще меньше смогли бы использовать его против Арнольда. Джек, уж тебя-то я точно ни с кем не спутаю.

Тем более что оба они еще отлично помнили, как Джек уже однажды применил запрещенную магию, и при необходимости его рука его бы не дрогнула сделать это еще раз. Иногда и Рей, и Джек всерьез задумывались, кого из них двоих действительно стоит опасаться.

– А что стало с Арнольдом и Кларой? – Джек поймал себя на мысли, что их разговор все больше походит на допрос.

– Я не знаю, живы они или нет. Вид у них был не очень, но я решил, пока их не трогать, и поскорее вытащить тебя. Иначе бы «Врата Ада» сожрали тебя целиком.

– Слушай, Рей, я все никак понять не могу, какие у тебя отношения с этой парочкой? – после этой своей фразы Лоусон уже не сомневался в правильности выбора профессии.

– Никакие. Они сами по себе, я сам по себе. Может когда-то, так не было, но после того, как Арнольд попытался убить Аскольда так оно и есть – наступила какая-то странная пауза, – Знаешь, Джек это было невероятно, я был всего в паре километров от этого места, я почувствовал, как все тепло, вся радость покинули мир, и он заполнился пустотой. Мне сразу пришла на ум эта проклятая магия, но я не поверил своим глазам, когда все увидел. Это чудо. Я понял, что никогда не захочу ее применить. Если бы не одна штуковина, я бы не смог ничего сделать…

Джек резко перекатился и схватил Рея за воротник:

– Сволачь Рей! Почему ты предал меня!!! – прокричал он.

Тот день… они оба помнили его будто вчера. Тот день, когда их светлые души навсегда поглотила тьма. Беспроглядная беспросветная тьма. В тот черный день узы их дружбы были разрушены.

С самого утра, помнил Джек, все было странно: убежал кофе, взорвался огненный талисман, и кошка ела во дворе голубя. Потом за Джеком зашел Рей и они пошли в академию. Но что-то с Реем было не так. Он всю дорогу расспрашивал друга о запрещенных заклинаниях. В открытую говорил о Табу. Разговор чуть не перешел в драку. Джек никогда не бахвалился Проклятыми Знаниями, полученными им случайно. И даже когда он однажды применил их, применил ради друга, он сожалел об этом. И теперь он хотел знать, что это за проклятье! Хотел примерить его на себя! Джек бросил друга и пошел вперед. И больше никогда Рей не появлялся в академии.

– Тогда когда они появились, я был на пороге самоубийства – вздохнул Рей – Я как раз узнал, что мою мать убила моя достопочтенная тетка, ты сказал, что, не колеблясь ни секунды, убьешь меня для блага государства. Я, конечно, сейчас понимаю, что ты просто обиделся на меня, но тогда я ничего не мог с собой поделать. Я проклял весь мир. Но, так как я маг, это имело для меня некоторые последствия. Один человек не может проклясть всех. В итоге получилось, что проклял я сам себя. Меня стали мучать жуткие жгучие боли. Догадайся, что я ляпнул, – Рей весело улыбнулся, – Тогда то Арнольд и уболтал меня абсорбировать Проклятую Реликвию. Вскоре я таки пришел в себя, но было уже поздно. Я возненавидел себя за это, но ничего не смог сделать. А тут еще выяснилось, что мой брат жив.

– Почему ты мне ничего не сказал!? Мы бы что-нибудь придумали! Ты идиот, Рей.

Рей замолчал. В конце концов, ему было больше нечего сказать. Но просто сидел. Ни на что не способный, бесполезный.

– Арнольд и Клара на много старше, чем вы все думаете, им может уже и не первая сотня лет, я не знаю, ни что они такое, ни откуда они взялись. И планы их мне не ведомы – он помолчал – Но, я раздобыл Благословенную реликвию…

– Ты с ума сошел?!

– Нет… ты не правильно понял… эта реликвия поможет мне избавиться от проклятой.

Рей протянул Джеку светящийся кристалл. По форме он напоминал цветок Лотоса. Лепестки переливались от почти белого, до розовато-лилового. От одного взгляда на него становилось тепло, душа наполнялась гармонией и покоем. Но Рей, державший его в руках через толстую шерстяную ткань, старался на него даже не смотреть.

– Помоги мне, Джек. Умоляю, спаси меня. Я никому, ничего не скажу. Клянусь, умоляю Джек!!! Ты не можешь себе представить, как это больно. Вся злость вся ненависть в этого мира живет внутри меня!!! Я не могу больше ей сопротивляться!!! Помоги мне, Джек!

Насколько же сильна была его душа…

Джек онемел. Он смотрел на Рея, на вселенское зло, он смотрел на Рея, своего давнишнего друга и ни того ни другого Рея не видел. Перед ним в полубеспамятстве стоял на коленях измучанный странник, истерзанный и израненный.

Пред ним на коленях стоял Рей.

– Ты уверен, что хочешь избавиться от этой штуки? – Джек ушам своим не верил.

– Да. Хочу. Она убивает меня. А мне есть теперь ради кого жить.