Дело Рея Фабиана

– Какая же я дура! Арнольд с самого начала маньяк и головорез, он ничего не признает, ничего не любит, ни что ему не свято, ни что его не тревожит. Он всегда был таким. Он навсегда такой останется! А я всегда его любила. Всегда буду следовать за ним. Всегда буду рядом. Всегда.

– Сумасшедшая.

Рей посмотрел на Клару. Она была просто жалким подобием человека. Она смеялась во все горло, обливаясь слезами. У нее началась истерика.

Легкие шаги коснулись каменистой земли. Арнольд, погруженный в свои мысли подошел к Кларе. Когда он коснулся ее плеч, она затихла. Как будто опустела.

– Клара… и кто кого уравновешивает… – донеслось до ушей Рея.

Оба они сумасшедшие. И все же. Они любят друг друга больше всего на свете. Тем не менее, больше всего на свете желают друг другу смерти. Вот вам и вся любовь. Да и любовь ли? Арнольд еще тот тип. Заносчивый и глумливый. А что до Клары… с ней тоже не все так просто как может показаться.

Благословленная Реликвия…

Если Клара не врет и не изводится безумной мечтой, как она это умеет, то есть способ просто очистить этот мир от грязи и мусора. И оставить его для таких, как Аскольд. Это будет справедливо, в этом Клара права. Но, возможно ли такое изменение?

***

Рей был, будто, одержим желанием вновь увидеть брата. Что-то в нем еще понимало, что это может сгубить их обоих, но это было всего лишь пустой тревогой. Рей посмотрел в ярко голубое небо. Небо, единое для него и для его брата. Одно на двоих. И разве может его, Рея Фабиана, величайшего антагониста современности напугать какой-то полковник?! Нет, конечно!

К тому же, есть место, священное для них обоих. Туда даже полковник не сможет запретить им пойти. Место, овеянное тайной для Аскольда – могила их матери. Рей сам не часто там бывал, но к приходу Аскольда следовало навести порядок.

Он прошел через гряду серых надгробий и остановился завороженный. То, что сейчас произошло в его душе, он не мог объяснить ни тогда, ни после. Он посмотрел на гранитную плиту и содрогнулся. С глаз его покатились слезы. Все его измотанное тело пробила мелкая дрожь. И все же на душе сделалось светло и радостно.

Исхудавшие пальцы призвали из недосягаемых глубин магию, прекрасную, но ненавистную Рею. Могила быстро обрела свой изначальный облик. И множество свежих цветов окружило камень. Рей стоял в молчании. Ведь Аскольд совершенно не помнил ни брата, ни матери. Но может оно и к лучшему, ведь кто знает, ни память ли о глубоком детстве извратила думы Рея. Ни скорбь ли о матери и брате? Ведь ненависть рождается из любви, и ей в противовес. Да и чтоб наполнить эту зияющую пустоту надо много больше, чем просто человеческая жизнь. Не так ли родилась всепожирающая ненависть озлобленного детского сердца?

Не гордыня, но скорбь породила Рея.

И она же могла его уничтожить.

Он пошел вдоль аллеи надгробий прочь. Куда же ему пойти? Конечно к полковнику. Лоусон ничего не сможет сделать, если он, Рей, придет. Рей стал растворяться в полупрозрачном кладбищенском воздухе, пока не растворился вовсе.

***

Полковник сидел в своем кабинете. Обстановка была мрачноватая, но что поделать. Надо было писать отчет о визите Проклятой Реликвии в «Мадлен». Но, перепуганные до полусмерти, Джек и Аскольд ничего толкового не рассказывали. Свидетелям полковник непредусмотрительно стер память без предварительного допроса. Что там делали приспешники Фабиана и сам Фабиан, выяснить стало совсем невозможно.

Дверь скрипнула. Вошел Джек.

– Ваш кофе, полковник.

– Спасибо. На сегодня свободен.

– Но?

– Ты свободен. Можешь идти.

Джек отдал честь, развернулся на каблуках и вышел.

Юноша очень тихо прикрыл дверь, чтобы она не хлопнула.

Что-то до боли знакомое искривило высеченные из живого мрамора черты его лица.

Все существо юного офицера объяла сплошная агония. Ей сравнительно легко было не поддаваться, но все-таки, такая знакомая магия, будто привет из военного училища. Когда-то его старый друг любил эту детскую шутку. Сейчас он выйдет из тени и гулко зловеще рассмеется. Но прежде повеяло непривычным могильным холодом. Воздух сгустился, руки в нем стали вязнуть. Джек выдохнул горячий пар, вокруг его кистей полыхнуло пламя.

Раздался обещанный смех.

– Рей?

– Джекки! Сколько лет, сколько зим! – раскатилось в воздухе.

– Зачем ты пришел? – шепотом спросил Джек, будто речь шла об экзаменах, на которые заскочил товарищ, несмотря на запрет, а может и еще спокойнее.

– Что ж так резко? Я только повидаться с полковником – перед Джеком начал вырисовываться силуэт Рея, выглядевшего как студент-проказник, просочившийся в аудиторию.

– Шел бы ты отсюда – вздохнул Джек, опуская руки, словно уже почти привыкший к вечным его проделкам.

Пусть, то время давно минуло, пусть, бывших однокурсников раскидало по разные стороны баррикад, кому рай, кому ад не важно, в небе их общего детства пылало знамя. Имя ему Честь. Кто-то как Джек хранил его в сердце, следуя пути непримиримо, ревностно защищая его идеалы, другие же сошли с этого пути, сменив его бюрократией, а то и вовсе, ушли в ремесло или религию… а кто-то и еще дальше…

– Возможно, я и в правду скоро пойду. Но есть вещь, которую я должен сказать Аскольду.

– Что по мне, так и «Мадлен» уже вполне достаточно.

– Я знаю, что вы были в «Мадлен» тайком от полковника. Я вас, двоих идиотов, не сдам. Не в моих правилах.

Может Рей так и вспомнил, как его воспитывали…

Хлопнула дверь кабинета полковника. В коридоре снова стало тепло.

Все это время полковник разбирал дело Элеоноры Фабиан. Это было, безусловно, очень запутанное дело. Не было даже выяснено, самоубийство ли это, или же она умерла от болезни. Да и умерла она при большом количестве свидетелей.

«Отхлебнула шампанского, закашлялась, упала и умерла»

Таковыми были почти все показания. Учитывая, что Элеонора была чахоточной, Ничего удивительного. Но это если не брать в расчет нынешнюю госпожу Фабиан. Тоже, та еще дамочка. Она с помощью юриста отобрала у несчастной матери сыновей-близнецов, подкинула одного из них, послабее, в дом малютки, и в ужасных психологических условиях вырастила другого.

Кому из них больше повезло, становится очевидно, как только берешь в руки нынешнее дело Рея Фабиана. Озлобленный мальчишка, кроме своей ненависти, ничего в мире не видел. А может, и не стоит ему ничего больше видеть? То, что он пережил в детстве ужасно, но то, что заставлял их обоих и Джека вместе с ними пережить полковник Лоусон, было в десяток раз ужасней, даже кошмара детских его дней. Элеонора была убита, и это было очевидно.

– Рей? – удивился полковник, когда передним возникла неровная рябь.

– Да это я. Неужели ты не рад, дядюшка?

– Что ты и твои друзья делали в «Мадлен»?

– Я? Пытался защитить своего неразумного братца от своей полоумной прислуги. Вот и все.

– Клара и Арнольд самовольно напали на Аскольда? Я думал, ты их послал.

Формально Рею даже не пришлось врать. Как странно. Вот вроде что-то ведь заставило его остаться и помешать Кларе, если бы Рей тогда не вмешался, что бы было с Аскольдом? Судя по всему, когда бы пришел полковник, с Аскольдом Алстоном было бы покончено. Но Рей не дал им убить брата. Может он еще не до конца сгнил?

К тому же за Реем очень многих грешков не водится. Не смотря ни на что, Рей был честен, хотя бы, поэтому, ему бы стоило поверить. Но именно эта его честность могла делать его столь блестящим вруном. Пока полковник размышлял, Рей продолжал говорить.