Чародейка. Книга 2. Бремя власти

– Я рад, что ты так считаешь. Кстати, у меня есть для тебя подношение… позволь мне преподнести его.

– Позволяю, – Къяра встала из-за стола и, подойдя к стоящему неподалеку креслу с высокой резной спинкой, села. – Я готова принять твои дары.

Сарес громко хлопнул в ладоши, и в гостиную тут же вошли два его охранника, несущих большой ларец. Они установили его у ног Къяры и с поклоном вышли.

– Теперь это все твое, – старый маг подошел к ларцу и откинул его крышку, – надеюсь, хоть что-то из этого придется тебе по душе.

Ларец был полон изысканных женских украшений.

– Ты обобрал весь свой гарем? – не смогла сдержать ироничной усмешки Къяра.

– У меня больше нет гарема, дорогая, – губы Сареса тронула грустная улыбка.

– Что ты имеешь в виду?

– Только то, что сказал.

– Ты приказал уничтожить весь твой гарем? – глаза Къяры заледенели, а брови грозно нахмурились.

– Не гневайся, дорогая. Я дерзнул даровать моим женщинам легкую смерть, я посчитал, что они заслужили ее. Твой отец позволил мне. Я понимаю, что должен был сразу доложить тебе… но твой отец посоветовал не посвящать тебя в мои планы… Надеюсь, ты простишь меня за это… впредь подобное не повторится.

– Когда ты сделал это?

– Я отдал приказ еще по дороге. К нашему приезду в живых из них никого уже не было…

Скулы у Къяры напряглись, а глаза недобро сузились. Руками она вцепилась в подлокотники кресла так, что побелели пальцы. Ярость душила ее. И злилась она в первую очередь на себя, за то, что не предусмотрела подобного развития событий и не сканировала дворец до их приезда, и потому не смогла предотвратить убийство сотни ни в чем неповинных женщин.

– Дорогая… – Сарес не сводил с нее изумленного взгляда. – Ты столь огорчена и рассержена этим известием? Отчего?

– Отчего? – зло переспросила его Къяра, понимая, что непроизвольно выдала свое негативное отношение к происшедшему, и теперь ей необходимо его обосновать, причем обосновать так, чтобы Саресу даже мысли в голову не закралось о том, что она пожалела его наложниц.

– Ты казнил в моем Владении, не спросив меня, столько прекрасных женщин, и еще спрашиваешь, отчего я огорчена? Да как ты посмел? – продолжила она. – Это лишь моя прерогатива! Моя!

– Ты хотела отдать приказ сама? – недоуменно спросил Сарес.

– Да! И еще хотела бы присутствовать при приведении приговора в исполнение и, может быть, даже поучаствовать в процессе. Ты лишил меня замечательного развлечения.

– Дорогая, весь Гирмонт в твоей власти… – старый маг заискивающе посмотрел на нее и, склонившись, осторожно рукой коснулся кончиков ее пальцев. – Казни кого хочешь и тем способом, каким пожелаешь, если это развлекает тебя. В чем проблема? Зачем так сердиться?

– Ты ничего не понимаешь! Мне не процесс нравится, а чувства! – Къяра с раздражением отдернула руку. – Твои наложницы наверняка были подобны принцессам и привыкли жить в неге, окруженные роскошью, богатством и заботой… а потом у них в один момент отбирают все, включая жизнь… Это должно было сопровождаться таким всплеском их чувств и эмоций… – глаза Къяры возбужденно блеснули и она нервно облизнула губы. – Где я в твоем Владении найду еще что-то подобное? Кем я могу их заменить? Напуганными уличными торговками или дочерьми твоих придворных, которых как затворниц держат под охраной до замужества, не позволяя им ничего?

– Прости, дорогая!!! – Сарес, склонив голову, медленно опустился на колени. – Чем я могу искупить мой проступок? Я сделаю все, что в моих силах, лишь не гневайся.

– Не знаю… – Къяра раздраженно повела плечом и повторила: – не знаю… – потом задумчиво помолчала, пристально глядя на испуганно потупившегося у ее ног старого мага, и с сомнением в голосе проронила: – Может, с сыном твоим развлечься? Он, как я поняла, мальчик у тебя гордый и своевольный… Я бы и развлеклась и покорности его бы научила.

– Конечно, дорогая. Я не возражаю, чтобы ты развлеклась с ним. Можешь даже убить. Мальчик полностью в твоей власти, – Сарес поднял голову и заискивающе улыбнулся ей.

– Где кстати он? Я не видела его с момента нашего обручения.

– Он в общем тюремном подвале. Тебе его сейчас же приведут, если ты того желаешь.

– Нет, я хочу посмотреть на него там.

– Но, дорогая… – старый маг в замешательстве стал теребить длинную седую бороду, – это очень неприятное, можно даже сказать отвратительное место… Оно не для женских взглядов и не для женского обоняния… На верхних ярусах есть пыточные камеры, если желаешь, его отведут в одну из них… но общий тюремный подвал… это место не на твой изысканный вкус, поверь мне, дорогая.

– Я хочу увидеть его сначала там… а вот потом его уже отведут в пыточную камеру, чтобы я могла с ним развлечься… и не спорь со мной… Я не люблю этого!

– Как скажешь, дорогая… я лишь предупредил, – старый маг вновь покорно склонил голову, затем поднялся и, быстро выйдя из ее апартаментов, пошел по коридорам дворца, а Къяра последовала за ним.

Общий тюремный подвал действительно был на редкость отвратительным и зловонным местом. Он разделялся огромной решеткой на два этажа. Внизу, по колено в смрадной жиже с плавающими нечистотами стояли заключенные, а наверху по решетке могли ходить охранники и надсмотрщики. Заключенные размещались вдоль стен. Над каждым из них было открывающееся окошко в решетке, над которым в потолке колесо через которое пропущена цепь, удерживающая заключенного за руки, закованные в кандалы. Именно длиной этой цепи определялась относительная свобода каждого заключенного, которого при необходимости могли даже подвесить к потолку, вытянув через открытое окно решетки. Некоторые так и висели. Их тела были покрыты многочисленными кровоточащими рубцами от недавних ударов плети или хлыста. Видимо подвешивали так заключенных в основном для наказаний. Рядом с каждым заключенным было каменное возвышение, взобравшись на которое, если позволяла длина цепи, можно было сесть, выбравшись из вонючей грязи, или даже, скорчившись, лечь.

– Милое местечко ты выбрал для сына, – тихо проронила Къяра.

– Я надеялся, что, подержав его здесь пару месяцев, приведу в чувство.

– Я сумею быстрее, – усмехнулась она, и в глазах ее вновь блеснул огонь азарта. – Где он?

Сарес прошелся по решетке чуть в сторону и кивнул на одного из стоящих заключенных. Цепь у него была выбрана настолько, что ему даже приходилось держать поднятыми руки.

– Совсем подвешивать не стал?

– Совсем не стал, а раз в день его поднимали сюда, пытаясь образумить при помощи плети, – тихо ответил маг, внимательно глядя на Къяру.

– Пусть его поднимут, – приказала она.

– Как скажешь, дорогая, – Сарес обернулся к охранникам и сделал знак рукой.

Те тут же откинули решетку над головой заключенного и начали вращать ворот, за руки поднимая узника. Вытянув его, они по очереди окатили его двумя ведрами воды, а потом, закрыв решетку, спустили чуть ниже, дав возможность встать на нее ногами. Принц, даже не взглянув на них, молча встал, потупив голову, и замер. На его теле виднелись многочисленные следы, оставленные плетью.

– Он твой. Поступай с ним, как сочтешь нужным, – Сарес указал на сына.

– Недурно… – Къяра придирчиво осмотрела стоящего перед ней принца, затем повернулась к супругу: – Ему ничего не повредили, и выглядит он вполне сносно для данного места… у меня, как я посмотрю, есть неплохие возможности для проведения воспитательной работы с ним… Пусть его подготовят.

Сарес махнул рукой охранникам: – В камеру его и к станку.

Сбив кандалы, охранники увели принца.

Проводив сына взглядом, Сарес обернулся к Къяре:

– Тебе помощь палача понадобится?

– Нет. Я люблю в одиночестве развлекаться.

– Как пожелаешь, – кивнул он, и они вслед за ушедшими охранниками покинули подвал.

Остановившись у дверей камеры, Сарес вопросительно взглянул на супругу: – Мне подождать тебя или уйти?

– Можешь подождать, если наблюдать не станешь. Я вообще не терплю, когда за мной следят, – в глазах Къяры мелькнуло раздражение. – Поэтому если любопытство гложет, постарайся его преодолеть, а то не ровен час, под горячую руку попадешь…