Чародейка. Книга 2. Бремя власти

– Я не сказала, что люблю Вас, Владетельница, – нервно теребя перед собой руки, проговорила Инга. – Вы… Вы очень дороги мне… Я поняла это тогда, когда Вы… когда Вас не было… я так ждала… так хотела, чтобы Вы вернулись… у меня больше никого нет… Владетеля я боюсь… очень боюсь… и за это ненавижу и его, и себя… и учителя боюсь… я живу в постоянном страхе… страхе сделать что-то не так и прогневать их… неужели я должна теперь бояться и Вас? – Инга умоляюще прижала руки к груди. – Я молю тебя, молю тебя, Къяра, не лишай меня твоего расположения… Я больше никогда перечить не стану, обещаю.

– Вы только посмотрите на нее… Перечить она мне не будет… Это как понимать надо: что ты наконец поняла, что не разобравшись ни в чем, судить полезла то, чего и понять не в состоянии, или что со страха потерять мое расположение язык свой прикусишь, а мысли подобные в голове у тебя останутся?

– Къяра, я поняла, что права не имею на такие темы рассуждать… и не буду больше…

– Это правильно, но меня еще интересует: мысли свои ты по этому поводу пересмотрела или нет?

– Я… я… – Инга потупилась, – я постараюсь пересмотреть…

– Значит так, принцесса, – Къяра нахмурилась, – пока у Вас такие мысли в голове, общаться мы будем лишь официально и общение это я постараюсь свести к минимуму. Потому что мне неприятно общаться с ленивой и эгоистичной особой, которая считает, что мир должен вертеться лишь вокруг нее и ее интересов, осуждающей других, но при этом ничего не желающей делать и не желающей ни в чем разбираться.

– Ты считаешь, я – такая?

– А какая ты? Какая? Ты упрекаешь отца в отсутствии заботы к народу и государству, а что сделала ты, чтобы помочь хоть кому-то?

– Мне не позволяли. Как я могла кому-то помогать?

– Ты лжешь! Ты ни о чем не просила и ничем не интересовалась все это время. Тебя интересуют лишь собственные чувства и собственное благополучие, а Владетеля ты упрекаешь лишь по одной причине – он жесток с тобой, и ты не можешь ему это простить. Если бы он опекал тебя и выполнял все твои прихоти, то тебе было бы безразлично, как он относится к государству и народу. Вот скажи мне, разве это не так?

– Не знаю… возможно со стороны все выглядит и так… только все это время, что тебя здесь не было, я боялась так, что у меня вообще мыслей никаких кроме того: как бы мне опять не провиниться, не было… ни про государство, ни про народ…

– А Вы опять лжете, принцесса. Все, что Вы мне вчера сказали, гнетет Вас давно и занозой сидит у Вас в душе. Только интересует Вас не благо государства, Вы ищите повод упрекнуть отца и обосновать свою ненависть к нему… Вы очень хотите хоть чем-то ему досадить, прям как Ваша мать… Только она действовала в открытую, а Вы ищите способ сделать это опосредовано, чтобы самой под его гнев не попасть… Вы хотите меня против него настроить. Только не удастся Вам это.

– Къяра, это не так! Клянусь! У меня и в мыслях такого не было! Это не так!

– Да неужели?

– Я не хотела тебя против него настраивать! Я возмущалась, что он использует тебя также как и меня, и всех… Почему не он защищал свое государство и свою Империю? Почему ты? Почему, имея силы ему противостоять, ты позволяешь ему пользоваться тобой? Я знаю, что ты покорилась ему ради нас с матерью… Но, во-первых, все маги лгут, так почему ты держишь перед ним свое слово? А во-вторых, эта клятва не обязывает тебя жертвовать жизнью, ради его благополучия. Мне за тебя стало обидно, понимаешь?

– Принцесса, Вы осознаете, что говорите? – холодно проронила Къяра.

– Что не так я говорю?

– Во-первых, Вы противоречите сами себе, а, во-вторых, в своей ненависти и злости к Владетелю зашли непозволительно далеко… Мои отношения с ним не Вашего ума дело, и я Ваше мнение по этому поводу не спрашивала! – тон Къяры окончательно заледенел.

– Къяра… – Инга испуганно прижала руки ко рту, – я опять наговорила тебе что-то не то… Я не хотела… Прости.

– Вот что, сестренка, как я погляжу, ты умеешь держать себя в руках, только если боишься… – в глазах Къяры полыхнуло неприкрытое раздражение, – а меня ты бояться перестала и мое расположение распускает тебя… Поэтому для начала ты сегодня же доложишь учителю, что я была недовольна тобой.

– Да, – Инга склонила голову, плечи ее дрожали.

– Тогда можешь идти. И чтобы больше без вызова являться ко мне, не смела!

– Къяра, я доложу учителю… Пусть наказывает. Только не обижайся на меня, прошу.

– Обижаться? Сестренка, – Къяра мрачно усмехнулась, – я никогда и ни на кого не обижаюсь.

– Къяра, я больше ни словечка не скажу о Владетеле… и в мыслях ничего плохого держать не стану, только не гони меня от себя, пожалуйста… Мне так плохо здесь одной… я не вынесу, если ты не простишь меня… я умоляю тебя, прости! – Инга схватила сестру за руку, из глаз у нее закапали слезы.

– Прекрати, – Къяра поморщилась и выдернула свою руку из ее рук, – мне только истерики твоей тут не хватало, успокойся сейчас же!

– Я не могу, не могу успокоиться! Я вообще не могу так жить! Лучше умереть, чем жить все время в таком страхе и одиночестве! Можешь, как угодно наказывать или казнить! У меня больше нет сил! Я не могу больше все это выносить, не могу! – Инга прижала руки к лицу и, склонившись к полу, зарыдала уже не сдерживаясь.

– Ну что за бестолковая девчонка, – удрученно покачала головой Къяра, а потом, чуть наклонившись, притянула сестру к себе и обняла. – Ну что ты рыдаешь? Ну что такого случилось, чтобы так рыдать? – ласково поглаживая ее по растрепавшимся волосам, продолжила она.

– Къяра, я устала от одиночества, – всхлипывая, проговорила Инга, уткнувшись головой в ее колени, – если ты сейчас меня отринешь, мне останется только умереть….

– Ну что ты такое говоришь? Что за глупые мысли? Умирать она собралась… Чтобы я больше не слышала такого.

– Къяра, я не скажу… ничего не скажу, что ты не хочешь слышать, только не отвергай меня… ты единственная, кто у меня осталась… я умоляю тебя… умоляю… не отвергай… – сквозь слезы причитала Инга, изо всех сил прижимаясь к коленям сестры.

– Малышка, я вижу, ты решила утопить меня в своих слезах… все… прекращай… я не отвергаю тебя… не отвергаю… все будет, как прежде, только успокойся и не плачь, – Къяра приподняла ей голову и принялась платком отирать слезы.

– А почему ты не занималась? – немного успокоившись, тихо спросила Инга.

– В том для меня больше нет нужды… Я научилась с помощью магии, за несколько секунд, восстанавливать те способности, которых раньше добивалась лишь ежедневными многочасовыми тренировками… – задумчиво покачав головой, тихо проговорила Къяра, с грустью посмотрев на меч, лежавший у ее ног.

– Жалеешь, что столько времени и сил тратила впустую?

– Почему же впустую? Не добейся я всех своих умений долгими тренировками, как бы я могла с помощью магии воспроизвести то, о чем не имела ни малейшего представления?

Ровно в восемь утра Къяре доложили, что пришел Артес и ждет ее вызова. Къяра решила не заставлять его ждать, и того тут же провели в ее апартаменты.

– Здравствуйте в веках, Владетельница, – Артес подошел к ней и, встав на колени, склонился к полу.

– Встань, – милостиво позволила ему подняться она.

Артес поднялся и, потупив голову, замер, ожидая ее дальнейших распоряжений.

Къяра рукой подцепила витую цепочку на его шее:

– Надо же… не снял, хотя мог. Почему? Я была уверена, что снимешь и доложишь Владетелю. Неужели самостоятельно против него хотел сыграть?

– Нет, ну что Вы, госпожа… Против него играть я не посмел бы ни при каких обстоятельствах… Я не рискнул доложить лишь по одной причине, я боялся узнать то, о чем вчера он мне сказал сам… Я не нужен ему без Вас… Я конечно подозревал, что именно так все и есть, но убеждаться в этом не желал… Жить в неведении порой легче. Хотя я до сих пор не понимаю… Почему ему не нужны моя преданность и мое служение, ведь я всегда выполнял все его желания… я все делал для него… – в глазах Артеса промелькнули неподдельные боль и страдание.

– Мне жаль, Артес, что все так получилось, поверь. Я знаю, что ты его боготворишь и преданно служил… но он не ценит искренность и преданность… ему служат не за совесть, а за страх… и ты знаешь это не хуже меня… Так что постарайся пережить это.

– Къяра, ты знаешь, что я ненавижу тебя?

– Знаю, – усмехнулась она. – Только не знаю, зачем ты мне это говоришь.

– Он сказал, что если я не научусь боготворить тебя и не стану преданным тебе как собака, он или сам уничтожит меня, или заставит это сделать тебя.

– Я сожалею, Артес, но тебе самому придется справляться со своими чувствами. Силой заставлять тебя быть мне преданным я не буду. Меня удовлетворяет то, что ты не перечишь и не идешь против моей воли. Большего я от тебя не жду.

– Какая же ты бестолковая… тебя не учит ничего… я не знаю, где ты была, но исходя из того, что твой кабалит потерял все свои свойства, то твое возвращение иначе как чудом и не назовешь… и ты все равно упорно оставляешь врагов за спиной, изображая из себя справедливую и добродетельную особу. Тебе настолько хочется противопоставить себя отцу? Хочешь выглядеть на его фоне доброй и милосердной? Считаешь, это что-то тебе даст? Так могу тебя огорчить – не даст. Твои попытки, по меньшей мере, комичны. Тебе никогда не стать Владетельницей подобной ему. Это он великий Владетель великой Империи, а ты не выглядишь смешной рядом с ним лишь по одной причине, он постоянно прикрывает тебя и выдает желаемое им за действительное. Не будь его рассказов о твоем могуществе, тебя не боялся бы даже самый захудалый бродяга Лорена. Ты самонадеянная идиотка, Къяра, и мне жаль, что у такого великого Владетеля и мага, как твой отец, такая упрямо-тупоголовая дочь. Из тебя Владетельница, как из ишака – певец.

Къяра пристально посмотрела на раскрасневшегося от избытка эмоциональности, которую он вложил в свои слова, Артеса и неожиданно лукаво улыбнулась.