Хохот Демиурга. Мысли в моей голове

– Это я вернул свой долг – ты же вытащил меня из камеры.

– Жаль, что наши обоюдные спасения бессмысленны… Но где это мы? Виктор говорил, что он архитектор Бизнес-Центра… Ну и обстановочку он выбрал для сотрудников офиса…

– Похоже, что мы в самом низу… Смотри туда, – Ник указал куда-то наверх.

Я задрал голову, и вверху увидел слабый свет, возможно, тот самый, к которому планировалось добраться по коридору. Присмотревшись, будто глаза привыкли к темноте, я увидел, что свет исходит с пика горы, у подножия которой мы находились.

– Кто-то нам машет, ты видишь?

Всмотревшись внимательнее, я действительно увидел крохотный силуэт человека, машущего сверху.

– Виктор? – Удивился я.

– Кто знает… Пойдем, проверим.

Ник подошел к скале, которую мы принимали за стену. Ощупав, он нашел выступ, схватился за него и подтянулся.

– Значит, карабкаться… – Пробубнил я под нос, и полез за Ником.

Взбираться оказалось так же легко, как и бежать. Мы с легкостью преодолели большую часть расстояния до вершины. А потом раздался пронзающий пространство крик.

– Савел, быстрее! – Начал поторапливать Ник.

– Это же кричал Никита, я правильно разобрал?

Ник ничего не ответил, мы оба понимали, что это он. Неужели проснулся и вернулся во Внутреннюю Ригу? Сколько ему потребуется, чтобы нас разыскать? Мгновения? Секунды?

– Поспешим!

Не успел Ник закончить, как еще раз закричали. Скала задрожала, и на нас градом посыпались мелкие камни – один совсем неудачно расшиб лоб Нику, и он едва не сорвался.

– Думаю, он вряд ли нас простит. Отступать уже поздно. – Я сам не понял, хотел ли пошутить, или неудачно замотивировать.

– Пообещай мне, если я сорвусь, ты продолжись путь. И не остановишься до конца.

– За тобой не брошусь вниз точно. Да и ты, если доберешься без меня, не страдай ерундой – первым делом не татуировки себе бей, а ему ножом в сердце.

– Не сомневайся…

Скалу тряхнуло еще раз, основательнее, и было уже не до разговоров. Мы держались и поднимались вверх, но меня не покидала мысль, что раз Никита уже здесь, то мы не срываемся, потому что он этого не хочет – снова играет с нами, как кошка с едой. Несмотря на жуткое предположение, я заставлял себя стремиться вверх, будто победа почти в моих руках, стоит только подняться.

И мы совершили это, добрались до вершины. Последние шаги помогал сделать встречающий Виктор, вытягивая нас по очереди. Стоило встать на ноги, как тряска закончилась.

– Надо же! – Невпопад пробормотал Ник.

– А где Никита? – Спросил я.

– Быстрее! Нужна ваша помощь, я не могу сдвинуть один!

Виктор хотел рвануть к свету, но я перехватил его за руку и не отпускал:

– Где Никита? Мы слышали его крики, Не верю, что все это происходит без его участия.

Виктор посмотрел на меня глазами, полными ненависти и презрения:

– Идиот, пусти! Нет времени – я же говорил, что он отмечает, а в этом состоянии он не может проникнуть во Внутреннюю Ригу. Он видит, да. Но пока еще не может нас остановить. Мы не знаем, сколько времени прошло в реальном мире, возможно он достаточно протрезвеет вот-вот. И я не хочу оставаться здесь к этому моменту. Так мы идем?

– Ты что, Савел? – Ник положил руку мне на плечо, – не надумывай про всемогущество Никиты. Ты мне сейчас напоминаешь того несчастного из камеры. Все в порядке, идем!

Я отпустил Виктора, ничего не сказал и последовал за ним. Но неприятное предчувствие не покидало меня. Я не понимал, что именно, но что-то напоминало тот случай, когда мне казалось, что я придушил Никиту. Что-то неосязаемое, чем был пропитан воздух… Как же мне хотелось верить, что я ошибаюсь.

Оказалось, что свет, на который мы шли, и который казался чем-то загадочным и волшебным в конце тоннеля (коридора), исходил из приоткрытой двери. Войдя следом за Виктором в эту дверь, мы оказались в обычном кабинете: шкаф, офисное кресло, стол, на котором монитор, клавиатура, мышь, бумаги – все в точности походило на кабинет Никиты в реальном мире. А свет давала люминесцентная лампа на потолке.

– Этот шкаф, помогите его сдвинуть!

Когда Виктор впервые рассказывал о том, что за каким-то шкафом есть выход – представлялось нечто старинное, даже вечное, неподъемное, из массивного дерева – поэтому я испытал разочарование, когда он подбежал к обычному хлюпенькому фанерному офисному шкафу для документов, в реальности купленному, скорее всего, в Икеи.

– Ну же! Сейчас-то что стоим?

Должно быть, со стороны выглядело нелепо, как трое взрослых подбежали к несчастному шкафу, налегли на него и начали толкать. Еще нелепее, должно быть, было то, что мы не смогли сдвинуть его ни на миллиметр.

– Да что такое! – Выругался Ник, – он что ли к полу приклеен?

– Меньше слов – больше дела! – Виктор продолжал толкать, краснея от натуги.

– Может… – С трудом прокряхтел Ник, – рычаг соорудить? Надо его сорвать с места!

– Не поможет… Он держится… как бы это объяснить… На воле Никиты. На его нежелании кого-то выпускать из Внутренней Риги. Я думал, раз он пьян, то и его воля ослабнет. Кажется, ошибался. Или мы, пока вы тянули время, опоздали… Ну же, Савел! Ты утверждал, что тебе позарез надо выбраться. Самое время это доказать. Покажи, что ты сильнее мучителя. Вспомни, как ты его ненавидишь. Или я ошибся, беря тебя с собой, и ты просто неудачник, прогибающийся под обстоятельства?

Я попробовал вспомнить все, за что ненавидел Никиту. Я пытался пробудить и высвободить тот гнев, что поселился во мне. Я толкал и рычал, но это казалось бесполезным.

– Сейчас или никогда, Савел! Высвободи все! Хочешь, вспоминай вслух – некоторым это помогает! Расскажи, что он сделал с тобой, и что ты сделаешь с ним однажды. Давай! Он пьян и слаб – помни об этом!

Мне показалось, что ненавидеть вслух – неуместно. Но, может, это и правда поможет высвободиться? Виктор должен знать лучше – он хорошо понимает людей.

– За что ненавижу? – Начал я пробивать скованность, – за то что он предал меня, отнял жизнь, отнял все! И до сих пор продолжает все отнимать! Ничтожество, мнящее себя богом! Ненавижу, что пляшу под его дудку! Не могу больше, не буду! Я восстану, воскресну, вернусь! И тогда мы поговорим на равных! О, да! Поговорим. И разговор не будет коротким…

– Что ты сделаешь?

– Что я сделаю? Заставлю его страдать! Я приумножу и заставлю испытать все то, что испытывал я, только он это вкусит в реальном мире. Он будет мучиться – долго! А потом умрет! Но я не дам уйти быстро! Нет, он будет меня умолять, но всю жалость я оставлю здесь, во Внутренней Риге! И я не позволю ему сбежать от меня сюда – он будет в сознании. Он познает всю палитру боли. Он захлебнется…

Что-то щелкнуло, шкаф пошатнулся и сложился – как и было бы положено такому шкафу, если его толкают трое униженных и взбешенных человека.

– Молодец… – Едва слышно шепчет Виктор, пряча от меня глаза.

В запале не взболтнул ли я лишнего? Но сейчас не до этого. За шкафом в стене у пола вентиляционная шахта, закрытая решеткой – наверняка, идею замаскировать выход так нелепо Виктор заимствовал из какого-то дурновкусного фильма.

– Это оно? – Почему-то шепотом спросил Ник.