Хохот Демиурга. Мысли в моей голове

– Возможно, сегодня, – наконец, он ответил, – даже, скорее всего. Думаю, что после ужина с Хюлтом Никита подастся в казино. И тогда ночь для нас не наступит… Будет вообще много аномалий: такой Внутреннюю Ригу ты вряд ли видел.

Я почувствовал, как что-то начало греть изнутри.

– Отлично, сегодня. А как? Побежим из рубки?

– Как же мы из нее побежим, если вот-вот нас рассадят по камерам…

– Там же нет дверей? Как мне выбраться, где встречаемся?

– Я же тебе говорил, что это я проектировал Бизнес-Центр. Естественно, я предусмотрел и как выбраться из камеры, не волнуйся ты так. Я тебя найду… На вот, возьми.

Виктор снял с руки и передал мне наручные часы:

– По ним и найду, как ищейка – по запаху. – Он слабо улыбнулся.

Я тут же запрятал часы в карман.

– Почему ты все это говоришь только сейчас?

– А когда надо было. – Виктор даже округлил брови.

– Заранее, чтобы…

– Чтобы что? Подготовился? Брось, от тебя мало что зависит. Или чтобы под пытками, или в заточении, пойди все не так, ты ненароком сдал меня? Нет уж, спасибо. И так частенько жалею, что решил взять тебя с собой. Человек человеку волк. Лучше уж каждый сам за себя… Ты слишком много болтаешь не по делу, и через чур эмоциональный, уж прости…

Я вспомнил случившийся только что разговор с Ником. И одновременно мне стало страшно, что Виктор попросту за мной не придет.

– Так мне тебя ждать?.. – Спросил я тихо, едва не заискивающе.

– Жди, я же тебе сказал!

Я кивнул и, не зная, что еще спросить или сказать, замер истуканом.

– Ты вот только мне скажи, – Виктор тяжело вздохнул, – ты точно этого хочешь, не передумал?

Возможно, я даже покраснел от напряжения, пытаясь придумать, как доказать, что мои намерения тверды.

– Ладно-ладно… понял, – кивнул Виктор и добавил, – эх, Савел… надеюсь, ты все поймешь и во всем разберешься. Тем более, что это проще пареной репы. Главное, много не болтай…

Виктор кивнул на Ника:

– Ему ведь еще работать.

Я почему-то не стал говорить Виктору о своих планах освободить всех после того, как сбегу. Я показал жест, будто застегиваю рот на молнию.

– Вот и отлично.

– Но ты… ты точно придешь?

– Думаешь, сбегу один?

Я опустил глаза виновато.

– Может, я бы и рад. Но деваться мне некуда – ты мне нужен, как это не печально… Если Никита начнет отмечать, если знак будет подан – я приду за тобой. И мы побежим – вот только тогда не подведи меня – второго шанса не будет.

–Не сомневайся!

Виктор поморщился от моего пафоса, и кивком головы указал, чтобы я вернулся на место.

Ник хотел поговорить со мной еще, но я от него отмахнулся. В рубке мы провели не очень много времени, сидя на своих местах, а потом, как всегда, отключились.

Очнулся я в своей комнате, но в этот раз пробуждение отличалось от всех предыдущих. За стеклянной стеной солнце не вставало, а заходило. И закат завораживал: в уходящем солнце было что-то торжественно-печальное, вгоняющее в тревожную тоску. Я стоял у стекла, смотрел на закат и у меня непроизвольно наворачивались слезы – казалось, что солнце уходит навсегда, и вместе с ним Бог покидает это место…

Должно быть, местный божок напился в стельку, а мое внутреннее состояние – последствие его действий. Я заставил себя стряхнуть наваждение морока. Значит, Виктор рассчитал верно, и все случится сегодня.

И что мне теперь делать – ждать, как сказал Виктор? Я обошел комнату, ощупал и обстучал все стены: ни одного полого или податливого участка обнаружить не удалось. Солнце больше не слепило, и я увидел, что за окном – бескрайнее море – не будь стекла, прыгать вниз все равно было бы бессмысленно, потому что не понятно, куда потом плыть.

Солнце завершало путь за горизонт. Густая тьма – та самая, которую я впервые увидел в мастерской перед броском в Бизнес-Центр, поглощала все снаружи: и небо, и море. Очевидно, вот-вот она доберется до комнаты, потом до меня.

Виктора все не было. А что, если он и не придет? Может, ему не удалось выбраться, или не получилось найти меня, или попросту решил справиться самостоятельно. Он был странным во время нашего последнего разговора… Как он там говорил: «каждый сам за себя» и «человек человеку – волк»?

А кто мы друг другу действительно? Кто я для Виктора, и кто он для меня? Почему он решил поделиться со мной планами? Я был ему нужен, но для чего? А что если только для того, чтобы сделать иллюстрации? Поэтому он и насулил свободу, а теперь, когда мое дело сделано, и проход свободен – он бросит меня, как израсходованный материал.

Поступил бы я так же? Если бы знал, что для выхода нужно кем-то воспользоваться? Скорее всего… хоть и страшно в этом признаться. Значит, и правда выходит, что мы волки друг для друга?

А Ник? Почему он тогда предложил выбраться мне, и ради этого был готов противостоять Никите открыто? Он что, действительно, оставшись навсегда запертым, радовался бы моему побегу? Буду ли я так же радоваться, если Виктор освободится без меня?

И до этого Ник прикрыл меня во время накалившегося конфликта с Никитой. Зачем? Мы не друзья, обмолвились парой слов лишь однажды…

Может, для него человек человеку друг, не волк? Такое возможно? Или это глубокое заблуждение? Я же его не посвятил в свои планы – даже не подумал помочь сбежать. А, может, это потому что я из той же категории, что и Никита, и Виктор? Мое превыше всего – может, окажись я на месте Никиты… действовал так же? Виктор уж точно бы… Нельзя наговаривать, надо дать ему время – я же не знаю, что ему стоит выбраться и затем найти меня.

Я достал из кармана часы Виктора и стал прикладывать их то к одной стене, то к другой. Единственное, что я мог сделать: вдруг это как-то поможет Виктору…

Тьма выела все снаружи и стала проникать внутрь – стеклянной стены больше не было, на меня надвигалось голодное забытье. Я прижался к противоположной стене и стал готовится к худшему.

Уже большая часть маленькой комнатушки была поглощена тянущейся ко мне тьмой, когда я услышал какие-то звуки за стеной.

– Виктор! Виктор! Это ты? – кричал я отчаянно, колотил в стену и пихал в нее часами, – Я здесь! Вытащи меня отсюда, поторопись!

Сперва мне показалось, что хруст раздается за стеной, но я быстро понял, что это трескается сама стена – вскоре трещины стали различимы.

Я налег руками и плечом в месте самых сильных изломов. Когда тьма в буквальном смысле кусала меня за пятки – стена поддалась. Стоило выпасть первому кирпичику, как она разлетелась, будто состояла из лоскутов тонкой бумаги и подул сильный ветер. За стеной ждал сосредоточенный Виктор:

– Идем быстрее, времени мало!

Я перешагнул через остатки стены и оказался в бесконечно длинном коридоре, в конце которого едва заметно мерцал свет.

– Нам туда, – указал на свет Виктор.