Отражения Тьмы

Мои дела могут подождать.

Как скажете, профессор.

Дюбуа придвинулся ближе к шару, его сердце билось учащенно. Он не знал, чего ждать, но был уверен, что его ждет невероятное приключение.

Привыкание – Уроки своеволия

Первые дни после находки Оникса превратились для профессора Эмиля Дюбуа в настоящую полосу препятствий, словно он вступил в игру, правила которой постоянно меняются. Обсидиановый шар, который он теперь постоянно держал при себе, оказался не просто артефактом, а существом с собственным, весьма непростым, характером. Это было нечто вроде сосуществования с очень капризным и своенравным квартирантом, который, к тому же, умел читать мысли и имел невероятные способности.

Лаборатория, еще недавно бывшая тихим и спокойным убежищем для научных исследований, превратилась в арену для постоянных экспериментов Оникса. Он выражал свои мысли телепатически, и его манера общения была довольно своеобразной. Он часто высмеивал Дюбуа за его наивность, как он считал, и за его академическую педантичность. Профессор, привыкший к уважительному отношению и тихой, размеренной работе, оказался в ситуации, когда его постоянно подкалывали, ставили в неловкое положение и, при этом, требовали внимания.

– Профессор, – раздался в голове Дюбуа ехидный голос Оникса, когда он пытался разобраться с какими-то сложными уравнениями. – Вы так усердно копаетесь в этих цифрах, как будто они откроют вам тайны вселенной. А ведь она гораздо ближе, чем вы думаете.

Дюбуа тяжело вздохнул, отложил ручку и посмотрел на Оникс, который лежал на его рабочем столе.

– Оникс, я прошу тебя, дай мне немного тишины, – сказал он, стараясь сохранить спокойствие. – Мне нужно закончить эти расчеты.

– Зачем? – прозвучал в ответ насмешливый голос. – Они ведь все равно бессмысленны. Ваша наука так ограничена, так примитивна. Вы упускаете столько важного, сосредотачиваясь на мелочах.

– Оникс, – Дюбуа потер виски, стараясь не раздражаться. – Это моя работа. Это то, чем я занимаюсь.

– Занимаетесь? – хмыкнул Оникс. – Скорее, копаетесь в песочнице. Вы ищите истину, но не там, где она есть.

– А где она есть, по-твоему? – Дюбуа не мог сдержать раздражения.

– Везде, профессор, – прозвучал загадочный ответ. – И нигде. Но точно не в ваших уравнениях.

Оникс был очень требователен к вниманию. Он постоянно отвлекал Дюбуа от работы, заставляя его терять концентрацию. Он мог внезапно менять температуру в лаборатории, заставляя помещение нагреваться до невыносимой жары или покрываться инеем, просто потому, что ему так захотелось. Дюбуа приходилось то и дело открывать окна или включать кондиционер, а иногда просто переодеваться несколько раз в день.

Он также не терпел спешки. Если Дюбуа торопился, он мог внезапно замедлять его движения, заставляя профессора застывать посреди действия, словно он попал в замедленную съемку. Это происходило очень неожиданно. Дюбуа мог, например, протягивать руку за чашкой кофе, и вдруг его рука замирала в воздухе, а он не мог ее пошевелить, пока Ониксу не надоедало.

– Оникс, – Дюбуа выдохнул, его голос звучал слегка раздраженно. – Зачем ты это делаешь?

– Чтобы вы научились ценить каждое мгновение, профессор, – прозвучал в ответ невинный голос. – Ваша жизнь так скоротечна, зачем так спешить?

– Но мне нужно работать, Оникс, – настаивал Дюбуа. – Я должен закончить свои исследования.

– Ваши исследования никуда не убегут, – возразил Оникс. – А вот наслаждение моментом – это то, что вы постоянно упускаете.

Если Ониксу что-то не нравилось, то он мог внезапно вызвать головную боль или покалывание в пальцах Дюбуа. Это было не просто раздражающим, а иногда очень болезненным. Дюбуа приходилось то и дело принимать таблетки, но это мало помогало. Капризы Оникса были непредсказуемы.

– Зачем ты так со мной поступаешь, Оникс? – спросил Дюбуа, держась за голову.

– Я лишь пытаюсь сделать вашу жизнь более интересной, профессор, – ответил Оникс. – Не благодарите.

– Спасибо тебе, Оникс, – пробурчал Дюбуа, принимая таблетку.

Иногда, Оникс устраивал целые представления. Он мог, например, начать поднимать предметы в воздух, заставляя их кружиться вокруг Дюбуа, как будто он находился в центре торнадо. Или мог менять цвета света в лаборатории, создавая атмосферу дискотеки или какого-то сюрреалистического спектакля. Он делал все это с явным удовольствием, наблюдая за реакцией Дюбуа.

Сначала Дюбуа был испуган, затем раздражен, но вскоре он начал изучать Оникса с интересом, пытаясь понять его природу и его желания. Он понял, что артефакт обладает огромным запасом знаний и может влиять на окружающую реальность. Он был не просто камнем, а живым существом, которое умело мыслить и чувствовать.

– Оникс, – спросил Дюбуа, когда тот в очередной раз перекрасил свет в лаборатории в фиолетовый цвет. – Ты можешь объяснить мне, кто ты такой?

– Я – это я, профессор, – прозвучал уклончивый ответ. – Суть, заключенная в обсидиане.

– Но откуда ты взялся? – настаивал Дюбуа.

– Это долгая история, профессор, – ответил Оникс. – Вы правда хотите ее услышать?

– Конечно, хочу, – сказал Дюбуа. – Я хочу все о тебе знать.

– Хорошо, – ответил Оникс. – Но не сейчас. Дайте мне время. Я расскажу вам все, когда буду готов.

Вскоре Дюбуа понял, что Оникс не только своеволен, но и очень умен. Он мог рассуждать на самые разные темы, от физики и астрономии до философии и истории. Иногда Дюбуа казалось, что он разговаривает с древним мудрецом, который видел все и знает все.

– Оникс, – сказал Дюбуа однажды, когда они обсуждали теорию относительности Эйнштейна. – Ты знаешь так много. Откуда у тебя все эти знания?

– Знания – это не то, что нужно накапливать, профессор, – ответил Оникс. – Это то, что нужно понимать.

– Но откуда у тебя такое понимание? – настаивал Дюбуа.

– Я видел слишком много, профессор, – уклончиво ответил Оникс. – Я помню то, чего вы даже не можете себе представить.

– Можешь ли ты, например, рассказать мне что-нибудь о фараоне Ка-нефере? – спросил Дюбуа.

Зачем вам его рассказы, профессор, если есть я? – прозвучал с легкой насмешкой ответ. – Он был лишь тенью своей эпохи, а я – ее эхо.

– Но он был фараоном, – ответил Дюбуа. – Он правил целой страной.

– И что с того? – спросил Оникс. – Ваша человеческая история полна таких вот фараонов. Они приходили и уходили, а мир продолжал свое движение.

Дюбуа молчал, обдумывая слова Оникса. Он понимал, что артефакт говорит с высоты своего опыта, его слова были полны мудрости и вместе с тем пренебрежения к человеческой цивилизации. Дюбуа, как ученый, пытался рационально объяснить феномен Оникса, но с каждым днем он понимал, что его представления о мире рушатся, как карточный домик.

– Оникс, – сказал Дюбуа, после долгого молчания. – Ты ведь можешь не только разговаривать со мной, но и влиять на реальность?

– Да, профессор, – ответил Оникс. – Я могу все.

– И что ты будешь с этим делать? – спросил Дюбуа, в голосе прозвучало опасение.

– Я буду наблюдать, профессор, – ответил Оникс. – И учиться. Я буду учиться у вас, людей, как вы умудряетесь так бездарно распоряжаться своим потенциалом.

– Это звучало как обвинение, Оникс, – сказал Дюбуа.

– Это был факт, профессор, – ответил Оникс.

После этих слов Дюбуа понял, что ему нужно пересмотреть свой подход к исследованию Оникса. Он не может смотреть на него, как на обычный артефакт. Он должен относиться к нему как к личности, пусть и очень своеобразной. Он должен попытаться понять его, чтобы установить с ним контакт.

Он стал больше разговаривать с Ониксом, спрашивал его о его мнении по разным вопросам, пытался понять его логику. Иногда ему казалось, что он сходит с ума, разговаривая с камнем, но он не мог остановиться. Оникс был слишком интересен, слишком загадочен. Он притягивал к себе, как магнит, и Дюбуа не мог сопротивляться этому притяжению.