Обрученные Венецией

Осторожно, словно опасаясь собственных рук, Каролина открыла книгу и нашла то место, где закончила чтение. Стыдясь и краснея своих познании?, она ощущала смятение, прежде всего от восхищения, имевшего наглость зародиться в ее душе. Восхищения тем самовольством и дерзостью, которую имели куртизанки в своем развязном поведении.

Но самое главное, что существует у этих женщин и чего нет у истиннои? дамы, – это выбор. Выбор желаннои? свободы, украденнои? мужскои? властью. Выбор желанного мужчины… И даже такая чепуха, как выбор книг на полке.

Теперь у нее не оставалось сомнении?, что в этом мире все же существует возможность не стыдиться своеи? образованности. Правда, способ получить доступ к желанным благам через развратныи? образ жизни для нее являлся постыднои? краи?ностью, на которую Каролина полагала себя не способнои?. Однако еи? так хотелось достичь этои? грани свободы с безволием, дабы хоть на миг насладиться ощущением птичьего полета – необъятного простора, вольномыслия и легкости.

Постепенные выводы, которые зарождались в кипящих мыслях Каролины, превращались в навязчивые устремления, словно ставившие перед неи? развязанные цели. Ох, если бы знал об этом герцог, то уничтожил бы все книги, находящиеся в его библиотеке. Да-да, непременно разжег бы огромныи? костер среди двора и проклял все издательства.

Открывающаяся дверь заставила Каролину подскочить. Она только и успела спрятать книгу за спину и возмутиться на себя: как можно было забыть замкнуть двери? В дверях появилась удивленная Палома, не понимающая, что может делать здесь ее хозяи?ка в это время. Каролина облегченно вздохнула, радуясь, что это не матушка. Однако ее ноги подкашивались от страха за раскрытие своеи? таи?ны.

– Синьорина Каролина, извольте ответить, что заставило вас посетить эту комнату?

– Я… искала Псалмы, – ее голос предательски дрогнул.

– Что вы такое говорите? – насмешливо протянула Палома и уставила руки в боки, прекрасно понимая, что синьорина явно обманывает ее, – стало быть, что-то замышляет. – А ну-ка признаваи?тесь мне, иначе расскажу все герцогу!

– Но я ведь ничего не натворила… – взмолилась та.

– Знаю я такое выражение ваших лукавых глаз, —произнесла Палома и принялась заинтересованно всматриваться за спину, где Каролина прятала свою книгу. – Что у вас в руках? Сию же минуту покажите мне!

Каролина решила, что лучше показать Паломе издание, иначе она и в самом деле все расскажет отцу. Девушка медленно, с очевиднои? робостью, перевернула книгу обложкои? кверху, на которои? красовалась злополучная картинка, и, заметив покрасневшее от возмущения и стыда лицо своеи? кормилицы, мгновенно спрятала ее опять.

– Что за книга? – удивилась Палома и, с трудом выхватив ее из рук госпожи, осмотрела обложку. – Синьорина… Каролина… О, милостивыи? Господи! О, Иисусе Христе! – она задыхалась от возмущения, время от времени хваталась за сердце и крестилась с неимоверным страхом на лице, словно отгоняла нечистую силу. – Откуда у вас… книга. Да еще и… эта. Боже… Здесь ведь… полуголая девица…

Каролина испугалась за падающую на диван кормилицу и подхватила ее полные руки, которые всегда еи? казались такими мягкими, как сдобное тесто в кастрюлях повара.

– Палома, что с тобои?? Тебе дурно? Нужно кого-то позвать… – Каролина бросилась к дверям, но крик Паломы ее остановил.

– Нет! Его светлость убьет меня, когда увидит у вас эту распутную… книгу. Какои? ужас! Какои? позор, синьорина! Мне конец! Каролину выводили из себя причитания и напрасные слезы Паломы, и ее жалобное выражение лица изменилось на разъяренное.

– Не нои?, Палома, ничего страшного в этом нет. Неужели я не имею права узнать сеи?час то, что все равно когда-нибудь узнаю? – ее возмущенныи? тон заставил кормилицу немного успокоиться. – Не причитаи?, Палома, умоляю тебя.

Но та только со страхом смотрела на книгу, которую Каролина не выпускала из рук.

– Вы представьте, что сделает со мнои? герцог, когда узнает…

– Но ведь он может остаться в неведении, – промолвила с улыбкои? синьорина.

– Вы предлагаете мне лгать? – возмутилась кормилица.

– Ну что ты? Я предлагаю поберечь его сердце и свою участь. Ну не говори ничего отцу, Палома! – взмолилась Каролина. – Я ведь живу этими книгами…

– И сколько же вы их уже прочитали? – спросила Палома и тут же пожалела о своем любопытстве. – О нет… нет… не говорите мне, синьорина, иначе я сои?ду с ума…

– Много, поверь мне, моя дорогая. Но отец не знает об этом, и я сделаю все, чтобы не узнал.

– Не берите грех на душу, синьорина, – умоляла Палома со слезами на глазах. – Бросьте эти занятия, порочащие вашу душу.

– Не причитаи?, ради Бога! Не узнает об этом отец! Молчи, и не узнает, – тихо произнесла Каролина и помогла подняться Паломе. – Ну вот, а теперь успокои?ся и занимаи?ся своими делами…

– Как же я вас не доглядела, синьорина? – снова зарыдала Палома и закрыла лицо руками.

– Все, не хнычь, – спокои?но велела Каролина и спрятала книгу в юбках своего платья, поддерживая ее с внешнеи? стороны.

И хорошо, что под юбками надежно затерялась.

– Вот и все, Палома, обрати внимание, книгу совсем незаметно. А теперь идем, я тебе помогу. Вот видишь, как все хорошо.

– Не выроните книгу из-под юбок, синьорина, – тихо произнесла Палома, вытирая набегающие слезы.

– Ну, как я могу, дорогая? Это и в моих интересах тоже.

Каролине казалось, что она успокаивала плачущего ребенка, но кормилица быстро угомонилась, и, к счастью, на их пути более никто не встретился.

Удивительно, но напуганная до смерти кормилица даже и не подумала о том, что может заставить синьорину вернуть книгу на место, и поэтому Каролина усиленно заговаривала еи? зубы, чтобы та поскорее оставила ее в покое. Насколько бы распутнои? эта книга ни была, Каролине хотелось знать обо всем, что творится в этом мире за пределами ее невинного сознания.

"Вы мне не неприятны. Вы мне безразличны"

– Каролина, сегодня нам нанесет визит виконт Альберти, – услышала она сквозь свои грезы эхо материнского голоса. – Он присоединится к нам за обедом. Приведи себя в порядок: ты обязана подобающе выглядеть.

Она повернула голову в сторону Патрисии, но смотрела, будто сквозь нее. Вот она, суровая деи?ствительность! И матушка также жаждет выдать ее замуж за этого виконта, которого Каролина ненавидела всем сердцем. Но сеи?час еи? не хотелось перечить.

Ничего не говоря, синьорина уложила полотно с вышитыми ею узорами и покорно прошла в свою комнату, чтобы прихорошиться перед приездом гостя. Палома тут же последовала за неи?.

Патрисия взяла полотно Каролины и внимательно осмотрела его. Неприятие дочерью рукоделия для нее далеко не было секретом, поэтому небрежность в вышитом рисунке явно вырисовывалась. Но еще, что четко смогла рассмотреть Патрисия, – это виднеющаяся среди множества посторонних и абстрактных узоров карнавальная маска…

Сидевшии? напротив виконт Джованни пытался произвести впечатление на всех членов семьи да Верона либо оказаться полезным – его каждый визит сопровождался какими-то нелепыми рассказами или важных новостях. Но в его речах Каролине слышались только льстивые комплименты и фальшивое желание угодить, дабы быть одобренным Лоренцо и Патрисиеи?. Герцога такое поведение будущего графа устраивало и даже несколько забавляло. Герцогиня Патрисия лишь изредка улыбалась на его глупые шутки, но Каролина прекрасно замечала, что матушка приветствует Альберти. Только еи?, самои? Каролине, он почему-то казался самым противным и невыносимым из всех мужчин, которых она знала.

Чем вызвана эта неприязнь? Возможно, в первую очередь тем, что брак с виконтом пытались навязать ее непокорному сердцу! А возможно, и тем, что Джованни в ее глазах продолжал оставаться таким вот слащавым мальчишкои?: даже его торс, невзирая на уроки боевого искусства, которые он регулярно получал от лучших мастеров, продолжал оставаться худощавым, и тяжелая серебряная кираса смотрелась на виконте как-то нелепо.

Каролине вспомнился Маттео. Пусть его возраст несколько уступал возрасту виконта, но крестьянин выглядел куда мужественнеи?. Маттео обладал средним по своему сложению телом, однако на его крепких руках ясно прорисовывалась рельефность мышц. А в его сероглазом взгляде Каролина всегда замечала блеск доблести, отваги, решительности, которые в Джованни Альберти вымещались хитростью, малодушием и коварством. Тогда как Маттео выгораживал Каролину, убеждая людеи? герцога в том, что она презирает их компанию и обходит сторонои?, Джованни ябедничал Лоренцо, что та ведет себя неподобающим образом.

«Поразительно, почему я думаю об этом?» – пришло в голову Каролине, которая ранее не задавалась подобными вопросами. А все потому, что встреча с удивительным мужчинои? продолжала нести свое отражение во всех и всем, что ее окружало.

– Герцог да Верона, – обратился Джованни к Лоренцо ближе к окончанию трапезы, – могу я осмелиться попросить у вас позволения на прогулку по саду с вашеи? дочерью?

У Каролины похолодели конечности. Каков наглец: он даже не удосужился спросить мнения у нее еще до самого ужина. Разумеется: разве ему нужно ее согласие, когда герцог непременно все ему позволит?

– Несомненно, виконт, – ответил Лоренцо, и на его лице проскользнула одобрительная улыбка. – Полагаю, что сама Каролина будет не против такого предложения. Я прав, дочь моя?

Она ясно ощущала в голосе отца нотку какого-то подвоха и подняла голову. Мельком синьорина заметила строгии? взгляд матушки, означающии? «не смеи? противиться».

– Бесспорно, отец… как изволите, – пролепетала Каролина и снова опустила свои? взгляд на стол, где стоял поднесенныи? подданными свежии? десерт.

В ответ на томное согласие Каролины Лоренцо наигранно рассмеялся.

– Ну что ты, милая Каролина? Это не приказ! Ты вправе от казаться.

Но она прекрасно понимала, что отказ мог повлечь за собои? массу неприятных событии?. И покорно склоняла голову перед тем, чего от нее негласно требовали.