Обрученные Венецией

Каролина закрыла лицо руками в страхе, что отец не просто изольет на нее свои? гнев, но и отвесит пощечину. Однако герцог не шелохнулся. Его глаза лишь скользнули на обложку упавшеи? книги. Узнав ее, он с тяжестью перевел дух и попытался удержать себя в желании ударить дочь. Его лицо побагровело от переполняющего гнева и, сцепив зубы, он грубо схватил ту за руку и потащил к входным дверям.

– Отец, что вы делаете? – закричала девушка, пытаясь остановить его, оттянув за сильную руку. – Отпустите меня, отец, молю вас!

Она тут же ощутила набегающие на глаза слезы: слезы страха от неизвестности. Впервые за всю жизнь гнев отца заставил ее содрогнуться от ужаса, и виною тому был бездумно совершенныи? ею глупыи? поступок. Каролине становилось предельно ясно, что в этот раз терпение герцога явно исчерпало себя, и только Бог знает, что он сделает с неи?. И выи?ти замуж в этои? ситуации казалось еи? не такои? уж и дурнои? идееи?.

Джованни растерянно наблюдал, как герцог да Верона протащил Каролину мимо него, согнувшуюся под натиском сильных рук, сдавивших ее локоть. Что можно сказать о случившемся, если Лоренцо безоговорочно имеет право покарать виновную дочь? Бросив заинтересованныи? взгляд на книгу, виконт все же не увидел наименования и, подои?дя ближе, взял ее.

– Венецианцы, – пробормотал он вслух и ощутил, как его дыхание на какои?-то миг остановилось в представлении о том, что в себе могут содержать эти страницы. – Творцы разврата…

О том, что Каролина могла читать книги из герцогскои? библиотеки, он не мог догадываться, но это весьма похоже на эту вздорную девчонку. Но даже если бы ему стало известно об этом, смог бы он предположить жанр читаемых ею произведении??.. И что же теперь можно говорить вообще о ее девичьеи? морали, если синьорина имеет наглость думать о подобных вещах? А, быть может… быть может, ее тело давно потеряло невинность?.. К примеру, где-нибудь в лесу, в объятиях неотесанного мужлана Маттео.

Если опустить этот момент, сославшись на обыкновенное женское любопытство, остается другои? вопрос: обуздать Каролину не под силу даже самому герцогу, а что можно будет сказать о нем, Джованни, если они все же поженятся? Не имеет значения! Ведь виконт понимает, что не нуждается в чувствах к неи?, как, впрочем, и в ее чувствах тоже. Первое, чего ему безмерно хотелось – это овладеть ее красотои?! Его не так волнует ее невинность или покорность голубоглазого взгляда, сколько родственная связь с герцогом, которая обеспечит ему и титул, и богатство, и должность.

Каролина едва успевала перебирать ногами за быстро идущим отцом, даже не смотрящим в ее сторону. Эхо его твердых шагов громыхало под давлением решительности, наверняка подписавшеи? ужасающеи? приговор для участи юнои? синьорины. Она смотрела на отца снизу вверх, ощущая, что он как-то неудобно держал ее руку, грубо сжимая в крепких ладонях, и Каролина шла, изогнувшись в правую сторону, словно корчилась от боли.

Они вышли во дворик через парадныи? вход и направились к западнои? части герцогских владении?, где в основном обитала и работала челядь. Эта часть имения находилась в двухстах шагах от особняка, и Каролина даже предположить не могла, зачем отцу вести ее в это место. Ее глаза ослепило заходящее солнце, и, закрыв лицо свободной рукой, она полностью отдалась власти отца, осознавая, что на помилование в этот раз можно не полагаться.

– Папа, отпустите меня, я вас молю! Клянусь, я исправлюсь, отец! – отчаянно кричала в слезах Каролина, но Лоренцо словно не слышал ее.

Выражение его строгих глаз не изменилось, а на лице не дрогнул даже мускул. Мольба дочери была беззвучна, как ночная тишина.

Из аккуратно выстриженных кустарников за происходящим наблюдал Маттео. Он видел, как герцог протащил плачущую Каролину в западную часть имения, к башенке, где не так давно подвергали жестоким и мучительным наказаниям непокорных рабов и прислугу. У Маттео сжалось сердце от жестокости Лоренцо. Даже со своими домочадцами герцог проявлял бездушность. Юноша едва сумел удержать свои? горячии? темперамент, чтобы не броситься в защиту Каролины. И лишь осознание того, что он может провалить все «дело», заставило Маттео усмириться.

Лоренцо завел Каролину внутрь небольшои? башенки, и они поднялись по ступенькам. Так и не проронив ни слова, он подвел дочь к каким-то дверям на самои? вершине башни. Даже когда она споткнулась и упала, расцарапав себе ноги, он словно не обратил на это внимания, а лишь со всеи? силы дернул ее за руку, заставив немедленно подняться.

Герцог резко толкнул дверь, и она со скрипом распахнулась. С какои?-то презрительнои? грубостью Лоренцо втащил Каролину в полутемную комнату и оттолкнул ее от себя, словно перед ним стояла не собственная дочь, а какое-то прокаженное существо, заслужившее самого сурового наказания за свои? низменныи? проступок.

– Герцог, простите меня, – выдохнула Каролина, и беззвучно зарыдала.

Безмолвно, словно на прощанье, он посмотрел на дочь, и Каролина прочла в его взгляде в одночасье смешавшиеся искры сожаления, негодования и разочарования. Затем Лоренцо с грохотом захлопнул дверь, оставив ее наедине со своеи? совестью.

Услышав, как снаружи задвинулся засов, Каролина вытерла слезы и со страхом обернулась к своеи? темнице. Тут же еи? в нос ударила сырость и какая-то едкая вонь. Из-под соломы, раскиданнои? по полу, послышался писк мышеи? и шкрябанье по каменному полу. Маленькое окошко под высоким потолком пропускало сквозь себя скудные лучики заходящего солнца. Осталось не так много времени до того, как на улице сгустятся сумерки. Каролина содрогнулась при мысли, что еи? придется провести здесь ночь.

На глаза навернулись слезы от обиды на жестокость отца, но она понимала, что, бесспорно, виновата перед ним. В душе теплилась надежда на то, что в нем проснется жалость и он вернется за неи?. Но когда перед неи? вновь встал его неумолимо-рассерженныи? взгляд, Каролина осознала, что ее надежды на его благосклонность тщетны.

Боясь даже пошевелиться в этои? жуткои? комнатушке, синьорина облокотилась о стену и медленно сползла по неи? вниз, присев на корточки. Что может ждать ее в этом зловонном месте? Наибольшии? ужас на нее наводил писк мышеи?. Мысль о том, что какая-нибудь зверушка коснется ее тела, приводила девушку в панику. Едва сумев совладать со своими страхами, Каролина тихо заплакала…

"Я всегда нахожу выход из передряг"

Лоренцо вернулся в свои? кабинет, где его по-прежнему ждал виконт. Чувствуя себя неловко в том, что стал свидетелем неприятнои? сцены, Джованни с ожиданием посмотрел на рассерженного герцога. Тот лишь присел в свое кресло и в один миг осушил бокал вина. Альберти только видел, как на скулах герцога забега– ли напряженные желваки.

Их траурное молчание прервали какие-то крики, доносящиеся из параднои? и громкие шаги солдатских сапог, приближающиеся к кабинету герцога. Лоренцо и Джованни сорвались с мест, словно заблаговременно почуяли неладное. Вбежавшии? стражник с выпученными глазами что-то кричал, но понять его муж– чины смогли лишь после того, как он перевел дух.

– Ваша светлость! – наконец воскликнул он. – Ваша светлость! На восточном посту убиты надсмотрщики и стража. Крестьяне подняли мятеж!

Герцог и виконт изумленно переглянулись, но оба прекрасно понимали, что на замешательство времени нет.

– Отправляи?тесь в город и сообщите властям! – герцог бросился к оружеи?ному шкафу. – Пусть присылают армию в подкрепление. Сколько мятежников?

– Я не могу сказать, ваша светлость. Мне чудом удалось спастись. Мне чудилось, что их сотни…

– Сотни…

Лоренцо бросился к оружеи?ному шкафу, хранившему в себе богатые презенты прибывавших в его владения гостеи? – изобретения последнего поколения, стрелявшие порохом. Кроме того, здесь хранились мечи и кинжалы, выкованные лучшими европеи?скими кузнецами. Кое-что из снаряжения он бросил виконту и прибывшему стражнику.

– Сотни… Это не так много. Но они готовились к этому нападению, а моя обедневшая армия совершенно не готова к обороне. Маленькие подонки, они решили, что все-таки смогут подчинить меня, герцога да Верона! – последние слова Лоренцо кричал, бешенными глазами бегая по комнате.

Вооружившись до зубов, они бросились к выходу. Едва переступив порог, надсмотрщик бросился седлать свою лошадь.

– Конюх, лошадеи?! – крикнул герцог и оглянулся вокруг.

И до него только дошло, что вокруг стояла гробовая тишина. За ним не выскочил управляющии?, как обычно, чтобы справиться об отбытии герцога. Два стражника, стоявшие всегда у параднои? двери, также исчезли.

– Что за чертовщина? – изумленно воскликнул герцог, оглядываясь вокруг.

В этот самыи? момент со всех сторон имения, словно мыши из углов, выбежали люди, оглушительным криком сокрушая стены герцогского палаццо. Окруженные виконт и герцог готовились биться до последнего, однако оба понимали, что западня, спланированная крестьянами, может оказаться началом их последнеи? битвы.

Следом за мятежниками со всех углов имения стремительно сбегались стражники герцога. Однако на фоне черно-серои? массы крестьян они казались лишь редкими пятнами бурого цвета.

Казалось, что толпа мятежников, непрестанно бегущая из леса и всех закоулков имения, не закончится никогда. Около дюжины крестьян сразу обрушились на виконта и герцога, но отсутствие опыта в военном деле и весьма скромные доспехи сыграли с ними злую шутку, и некоторые из них пали под мечами дворян. Но это не сломило дух выживших! Казалось, что именно подавляющее преимущество воодушевляет их.

Другая дюжина смельчаков с факелами в руках бросилась вовнутрь палаццо через парадные двери и черныи? вход, обливая на ходу смолои? все, что могло гореть.

Подкрепление, на которое рассчитывал герцог, хоть и в довольно скудном составе, не заставило себя долго ждать: армия в доспехах появилась с запада буквально в самом начале горячеи? битвы. Оглушающие стрельба, истошные крики, мерцающие на угасающем солнце мечи, – и несколько сотен людеи? превратились в сплошное кроваво-черное месиво.

– Что там видно, Адриано? – послышался голос старого друга Армази, и сенатор только задумчиво уткнулся в подзорную трубу.

Торговое судно со скудным экипажем на борту плавно скользило по морскои? глади Средиземного моря. Погода радовала солнечным и безветренным настроением, а вот желание сенатора обои?ти Ливорно, дабы достичь генуэзских берегов, весьма удивило его спутников.

– In rebus bellicis maxime dominatur Fortuna*, – пробубнил он сам себе. – Посмотри сам. Тебе не кажется, что с земли в небо исходят клубы дыма?

(* В военных делах наибольшую силу имеет случаи?ность (лат.)

Витторио взял трубу и посмотрел в нее. В условиях опускающихся сумерек видимость происходящего на суше значительно ограничивалась, однако, вдали, и впрямь, показалось зарево с исходившим вверх черным дымом.

– Не знаю даже, что сказать, Адриано. Еще слишком далеко, чтобы рассмотреть пожар, если ты об этом. Как по мне, больше походит на дождевые тучи, сгустившиеся над горизонтом.

Сенатор всмотрелся в трубу.

– Да, дружище, не исключено, что и ты прав. Прости, Витторио, что не смог остановиться в Ливорно – мы испытываем недостаток во времени. На обратном пути мы в обязательном порядке все исправим, и ты сможешь провести с торговцами переговоры о незамедлительнои? сделке для погрузки лекарств. Они будут ждать нас прямо в порту.

– Ничего, Адриано, мы все успеем. Ведь, очевидно, что здесь ты нужнее, – он кивнул в сторону берега.

– Ты осуждаешь меня?

Старик тихо рассмеялся.

– За что мне тебя осуждать, Адриано? За то, что ты отважился на героическии?, пусть и рискованныи?, поступок и жаждешь спасти жизнь женщине? – Витторио улыбнулся. – Мне просто не терпится посмотреть на нее…