Прыжок в ночи

– А у меня от грохота жески плохо уши слышать стали, – возмущалась Сидорова.– Мне в больнице посоветовали при работе пользоваться берушами, чтобы не потерять слух совсем.

Тогда за подбойки брались мужчины, а женщины лопатами подбрасывали щебень под подбойку. Потом, видя, что кто-то из мужчин устал, его подменяла одна из женщин. И так постоянно: одни работали на подбойке, другие подбрасывали щебень.

Наконец, Максим выключал жеску. И наступала тишина. Казалось, нет ничего лучше момента этого звенящего безмолвия. Если работали недалеко от реки, всплеск воды слышался по-новому и шепот листвы щекотал тогда слух.

Летом каждый брал в карман готовую удочку без удилища. Когда начинался обед, если рядом была река, быстро перекусывали. И, найдя лещину, привязывали к ней леску с крючками и грузилами и начинали ловить на речных перекатах рыбу. Там хорошо клевали хариусы и ленки.

Роберт любил хвастать своими способностями. Как-то он говорит бригаде:

– Спорим, я переплыву реку по прямой. Река в этом месте была шириной примерно семь метров. Буду засранцем, если не сделаю этого!

Ребята стали спорить:

– Течение сильное. Тебя снесет.

– Какое там течение?! В реках в Армении оно и то сильнее.

Он выбрал ориентир- ветку:

– Следите. Я выплыву возле этой ветки.

И прыгнул в воду. Плыл он изо всех сил. Но течением все равно снесло его от метки метров на десять. С тех пор друзья шутливо называли его засранцем.

Молодость! Какие только испытания не приходилось испытывать ей на магистрали. И все равно она оставалась веселой, сильной и преданной комсомолу, партии и поставленным задачам. У молодежи тех лет была уверенность в завтрашнем дне. Это порождало жажду жизни и тягу к ее благам через труд. Комсомольцы не только работали, они также занимались охотой и рыбалкой, сбором грибов и ягод. Не проходило и недели, чтобы они не устроили пикника в лесу или на берегу реки.

Бывало, устанут, работая на путях, просто ноги от напряжения подкашиваются. А чуть в обед отдохнут, затратив на это минут пятнадцать. И снова на ногах:

– Девчата, кто по грибы?

– Кто по ягоды?

И разбредались, кто куда.

А мужчины шли на перекатах рыбу ловить.

После обеда хвастались, у кого рыба больше. Максим как-то два ленка почти по сорок сантиметров поймал. Все бригадные, беря их в руки, цокали языком: вот это удача!

Потом вновь работа до потери пульса, до самого приезда транспорта. Рита за время, пока доберется до места работы, обед и обратную дорогу каждый раз могла связать кому-то из семьи носки, варежки, шарф или шапку.

ПОДГЛАВА 3. МАКСИМ И ОХОТА

Максим часто уходил в пятницу вечером на охоту. Возвращался в воскресенье ночью, доставая из рюкзака несколько беличьих шкурок, тушки уток, дикуш или зайцев. Семья в это время уже спала. Катя всегда ворчала:

– Ты хоть бы часа на два раньше возвращался, чтобы я до ночи успела ощипать птицу и что-нибудь сготовить из нее.

Как-то ей это надоело. Весь поселок спит, как и ее муж-охотник, а она ночью щипает пух у дикуш. Она схватила штук 8 этих птиц и спустилась на этаж ниже. Там жил мастер ее околотка с семьей и матерью. Как – то в разговоре мать мастера заикнулась, что в любое время согласна возиться с охотничьими трофеями, потому что семья обожает мясное.

– Тетя Настя, не хотите дичью заняться? – спросила она у сонной соседки.

– Что, Максим опять принес?

– Ну, да! Уже полночь. Я с половиной добычи управилась. А на эту половину просто сил нет. Да и для сна почти не остается времени.

– Вот спасибо! Назавтра приготовлю деликатес для семьи.

Утром Максима в околотке встретили тушем. Александр Николаевич уже угостил бригаду приготовленным матерью блюдом из того, что дала ей ночью Катя.

– Ну, ты, брат, силен! Сколько же ты принес дичи, что Катя целых восемь дикуш отдала матери Александра Николаевича?

– Нормально принес. Нам хватит.

– А где же ты спишь в тайге ночью? Если не секрет, конечно!

– Какие могут быть секреты? Когда в зимовье, чаще в палатке, а иногда и на ветке.

Соколов повернул голову к Евсееву:

– Я с детских лет ходил с отцом в тайгу. Но чтобы две ночи на ветке в мороз спать, на это я не согласен.

Мастер стал уговаривать соседа:

– Максим, ну хоть раз возьми с собой.

Максим всегда был поджарым и спортивным в отличие от мастера, тучного и медлительного.

– Саша, ну что я с тобой там делать буду. В тайге охотника, как волка, ноги кормят. Я много хожу, мало отдыхаю. Это мой стиль жизни. В ближайшие выходные пойду достраивать зимовье на четырнадцатом километре.

– И я буду с тобой ходить. И помогу. Может, один-два килограмма сброшу там.

– Ладно, в следующий раз возьму тебя с собой. Только смотри, не ной. Сам напросился.

Рита с Аллой засмеялись:

– А нам потом расскажете об этой охоте?

– Обязательно, – ухмыльнулся Максим.

В следующую пятницу Максим и Саша Завалов отправились в тайгу. Лил без остановки дождь. Грязь чавкала под ногами. Максим привычный к ходьбе, шел быстро. Саша отставал. Первому приходилось останавливаться и ждать попутчика, хотя на плечах его уже были два рюкзака и два ружья.

Из-за непогоды приступили к строительству зимовья. Спилили несколько бревен. Уложили на низ. Сделали полы и положили первый ряд сруба. На полы поставили палатку, чтобы скрыться от дождя и обсохнуть.

Когда строили, оставили концы у половиц длинными. Решили: потом, по хорошей погоде все приведут в надлежащий вид. Сварили еду. Поели. И легли спать в палатке. Ружья рядом с собой положили. Естественно, горит примус. Без него в такую погоду недолго и в ящик сыграть.

Чувствуют, по концам полов кто-то ходит. Жерди прогибаются под весом ходока, приподнимая в палатке тела охотников.

– Максим, кто там топает? – дрожащим голосом спрашивает Саша.

– Разве не понятно? Медведь.