Повешенный

Анхель хотел было поклониться, галантно отставить ногу и выписать в воздухе рукой фуэте, но смог лишь неуклюже покачнуться и завалиться в сторону. Звон разлетающихся на мелкие осколки бокалов разорвал завесу шумного оркестра. И снова все виделось Уильяму, как в замедленной съёмке, а в ушах пульсирующими толчками шумела кровь. Анхель чудом остался на ногах, а официант, попавшийся на его пути, тут же спешно начал извиняться и бросился собирать мелкое битое стекло. Испанец помедлил, мазнув по официанту взглядом, и Уильям вздрогнул: он еще не видел, чтобы Анхель смотрел на кого-то с такой плещущейся на дне карих глаз смесью презрения и отвращения.

Короткий жест – Анхель смахнул со своего кофейного полосатого костюма невидимые брызги, тряхнул головой и, нацепив на лицо привычную мёртвую улыбку счастливого человека, быстрым шагом засеменил к лестнице.

Мягкий смех Алана морским шумом отозвался в голове Уилла, и мужчина вздрогнул, наконец вынырнув из-под толстого слоя ледяной воды. Уильяму показалось, что он как рыба открывает рот, чтобы схватить спасительный воздух, но вместо этого лишь быстрее подгоняет себя к краю пропасти. Мелкая дрожь в пальцах от взгляда Анхеля прошла быстро, но мысли продолжали маленькими бешеными птичками роиться в голове Белла.

– Он ведь знает, что ваша фамилия пишется с другой буквы?

– Не хочу его разочаровывать, – взгляд Алана следил за Анхелем. – Он все время так улыбается и радуется жизни, что я начинаю подозревать, что в его венах течёт далеко не кокаин. Столь пугающее откровение относительно написания имени повергнет его в глубочайший шок и депрессию.

– Не уверен в этом, – скептично отозвался Уильям, опрокинув в себя остатки вина.

– Да я тоже не уверен, – язвительно бросил Алан, – но мне нравится мысль о том, что Анхель Куэрво может впасть в депрессию. Как экономика этой страны.

Глядя вслед Анхелю, Уильям испытывал ворох смешанных чувств, ядовитыми змеями свернувшихся в один шипящий и сочащихся ядом клубок. Тугие липкие капли срывались с их острых клыков и разъедали истерзанные в клочья чувства Уилла, оставляя после себя только обугленные головёшки да едва тлеющий костёр мести, которую Уильям мог бы планировать для того, кто был виноват во всех его проблемах.

Для самого себя.

Уилл вздохнул. Он хотел бы отпустить, хотел бы забыть обо всем и позволить Анхелю безмятежно кружиться среди увешанных бусами и драгоценностями женщин и напомаженных мужчин, проведших не один час перед зеркалом, чтобы уложить свои редкие волосы гелем. Но вместо этого он лишь снова и снова видел улыбку на лице Анхеля, снова смотрел на него взглядом брошенного в канаве щенка и задавался всего одним давно мучающим его вопросом.

Почему?

– Для человека, который подтолкнул меня к пропасти ужаса, Анхель слишком рад моему возвращению. Я ведь мог рассказать, что он тоже к этому причастен. – Уилл запустил пальцы в волосы и взлохматил их, болезненно поморщившись, когда дёрнул попавшие в узел лент пряди.

– Анхель знает, что ты бы не рассказал, – Алан кончиком пальца приподнял маску и почесал нос, – и надеется, что ты, маячащий перед глазами, поможешь сделать то, что не удаётся кокаину и текиле. Заглушить совесть, которая у него на удивление все еще осталась. Забавно, правда? – усмехнулся Алан. – У человека, отправившего свою девушку под нож неопытного врача, который ничего не смыслит в нужной области, все еще есть совесть, которая продолжает терзать его каждый день. Поразительно и достаточно странно, как по мне.

– И что говорит ваш дар ясновидения?

– Что Анхель Куэрво не просто идиот. Он скрывающий что-то от нас идиот.

Бокалы в руках Алана сменялись с такой же скоростью, с какой Анхель менял пестрящих несколько старомодными платьями партнёрш. Тридцатые годы уже вовсю вышагивали, перепрыгивая через редкие праздничные и церковные дни, но обрушившаяся на мир несколько лет назад Депрессия продолжала преследовать людей. Она была во всем: в поношенных костюмах некоторых гостей, в платьях, с которых стряхнули пыль ради этого вечера, в масках, многие из которых видали и лучшие времена. Нет, Уильям не мог осуждать людей за то, что они пришли отвлечься от реальности, поглазеть на танцовщиц в коротеньких платьях и хоть ненадолго, но ощутить старую жизнь.

Мелодии сменяли одна другую, кружа людей в танцевальном вихре. Иногда гости останавливались и в центр зала выходили разодетые в полупрозрачные платья из стекляруса девушки. Их каблуки стучали громче оркестра, а заразительный смех разносился под высокие своды зала. Танцовщицы улыбались, даже когда на них пытался упасть очередной напившийся гость, и продолжали выступление под одобрительные возгласы толпы.

Многие не выдерживали ожидания. Зал снова наполнялся хлопками и стуком каблуков, сначала разрозненными, но с каждым новым движением все более синхронными. Люди присоединялись к танцовщицам, увлекали их за собой и давали начало новому буйству жизни.

В какой-то момент Уильяму и самому захотелось спуститься вниз и присоединиться к отплясывающим до стёртых каблуков гостям. Ноги сами начинали отбивать знакомые ритмы, а на губах появилась мечтательная улыбка, что тут же не укрылось от Алана.

– Соберись, Уилл. У тебя теперь новое положение в обществе, – на этот раз в руках Алана оказалось белое вино, но выглядел мужчина так же, как и несколько бокалов назад. – Хоть я и представлял твоё повышение несколько… по-другому. Не только тебе удалось меня обыграть, как я посмотрю. Сдаю позиции, однако.

– Может, не стоит столько пить?

– А? – непонимающе переспросил Алан, а потом коротко хмыкнул. – А, я задумался. Приношу свои искренние извинения. Обстановка слишком нервная сегодня. Да и к тому же я должен знать, за что заплатил три тысячи.

– Вы сказали о новом положении. Оно… будет подразумевать под собой определённые обязанности?

Алан потёр подбородок и прищурился, делая вид, будто задумался.

– Если ты про то, нужно ли будет тебе отправлять парочку молодых крепких ребят всадить очередь в тельца неугодных мне людей, то мой ответ – нет. Мой бизнес… имеет несколько другую структуру. А я предпочитаю разбираться со всем по возможности лично. Не люблю играть в сломанный телефон. Люди никогда не понимают правильно и с первого раза, – несколько раздражённо и разочарованно покачал головой Алан.

Уилл многозначительно хмыкнул и сделал вид, что понял, о чем говорил Маккензи, – по правде говоря, большая часть того, что говорил Алан казалась Уильяму бредом, и оставалось только догадываться, что было сокрыто за всеми витиеватыми пассажами слов Алана.

Внизу кто-то завизжал: один из гостей решил показать свою силу и поднял одну из танцовщиц над головой, держа, как штангу. Алана это позабавило, и он слегка перегнулся через перила, чтобы получше рассмотреть. Его глаза сверкнули в упавшем на лицо отблеске, а взгляд больше походил на глаза выслеживающего добычу охотника. Мужчина рассматривал зал недолго, после чего распрямился и повернулся к Уиллу.

– Как я уже тебе говорил, у меня есть в этом городе важное дело и мне…

– Прошу прощения. Вы не могли бы подсказать?..

– Нет.

Сталь в голосе Алана резанула по слуху Уильяма, и он обернулся, чтобы посмотреть на того, кто отважился нарушить их хрупкое душевное равновесие. Мужчина, казалось, и сам уже пожалел о том, что обратился к Алану, но продолжал стоять с гордо вскинутым подбородком. Его маска отличалась от остальных: она практически полностью закрывала его лицо, оставляя для рассмотрения только губы и заросшую небольшой щетиной кожу. Узоров на маске не было – только сплошной белый цвет, за которым скрывалось лицо гостя. Две широкие прорези позволяли хорошо рассмотреть карие глаза, а тёмные волосы были тщательно уложены гелем. Слишком мало информации, чтобы Уильям мог хотя бы теоретически узнать этого человека.

Алан нервно дёрнул плечами, будто сбрасывая с них невидимый плащ.

– Вы нездешний?

– О, нет, – с улыбкой спохватился мужчина. – Я в городе ненадолго. Проездом, так сказать.

Алан обвёл незнакомца полным скепсиса взглядом, покачал головой и как-то грустно выдохнул.

– И на сколько планируете задержаться? – Уильям был уверен, что под маской Алан привычно выгнул бровь дугой и во всю потешается над этим несчастным.

– Месяц. Может, два, – с нотками сомнения протянул незнакомец. – Хочу полюбоваться местными красотами, – его губы растянулись в усмешке, и он добавил: – и красотками. Если вы понимаете, о чем я.

– Не лучшее вы время выбрали, чтобы любоваться, – едко отозвался Алан, и яд с его слов сорвался прямо в бокал красного вина. – Нынче красотки стоят очень дорого. Подумайте для начала, сможете ли вы расплатиться за созерцание наших… – Алан запнулся, пробуя на вкус следующее слово, – красот.

Уильям сдавленно крякнул сквозь глоток, но это больше было похоже на негромкое похрюкивание. Незнакомец покосился на него. Во взгляде карих глаз читалось сомнение в достаточном уровне развития Уилла, и на мгновение мужчине показалось, что этот взгляд был полон тщательно скрываемой надменности. Эти маленькие вспыхивающие жилки собственного превосходства над окружающими – результат иррациональности и человеческой глупости.

– И как же вы сюда попали? – Алан с неподдельным интересом посмотрел на незнакомца. – Вы не похожи на того, кто водит знакомство с Анхелем Куэрво.

– Долгая история, на самом деле. – Весь внешний вид мужчины неожиданно на мгновение стал каким-то виноватым, и гость тут же понизил голос, чтобы его слышали только Алан и Уильям: – Надеюсь, вы не выдадите меня. Я стащил приглашение у одного из гостей. Они все равно неименные. Под маской моего лица не видно, а швейцары вряд ли знают всех этих людей настолько , чтобы отличить: похож я на приглашённого или нет. Захотелось посмотреть, что здесь такое происходит. Люблю, знаете ли, маскарады. Всегда можно притвориться кем-то другим.

– Действительно. Чудесное время, где все мы можем считать себя богами, королями или героями. – Губы Алана тронула ироничная усмешка. – Маску вы, как я понимаю, тоже украли у одного из гостей?

– Вместе с приглашением.

Незнакомец ничуть не смутился и вскинул вверх бокал, празднуя свою необычайную находчивость. Алан изучал мужчину, осматривал его, склонив голову набок, но на этот раз вокруг Маккензи не было ни той тяжёлой давящей ауры, с которой он знакомился с Уильямом, ни того раздражения, что вызывал в этот вечер Анхель Куэрво. Алан просто смотрел на очередного гостя бала, задумчиво тёр подбородок и изредка внезапно хмыкал, чем вызывал недоумение у Уильяма. Незнакомец в свою очередь тоже смотрел на Алана, потягивая алкоголь.

Белл коротко закашлял, прервав неловкий обмен взглядами, и Алан встрепенулся.

– И как же зовут нашего маленького воришку?

– Джеймс. Рад встрече. – Мужчина протянул руку для знакомства.

– Джеймс, – растягивая каждый звук повторил Алан и едко фыркнул, отпивая из бокала. – Как предсказуемо. Заурядное имя для заурядной внешности. Но у вас красивые глаза, должен признать. Все девушки наверняка в восторге от вас.

Алан проигнорировал протянутую ему руку. В зале раздались хлопки, а следом одобрительные возгласы уже хорошо выпивших гостей и шипение вылетающего игристой пеной шампанского. Джеймс сконфуженно сжал ладонь в кулак, перебегая взглядом с Алана на Уильяма, и взъерошил уложенные волосы.

– Даже не знаю, что на это ответить., – растерянно пробормотал Джеймс.