Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»

Въ т?снот? кадрили Гагинъ досталъ стулъ, но она не хот?ла с?сть, и стоя они разговаривали о[662 - Зачеркнуто: впечатл?нiяхъ бала] чет? Корсаковыхъ. Они говорили о пустякахъ, но осл?пительный блескъ не потухалъ въ ея глазахъ.

– Я его давно знаю, – говорилъ Гагинъ, – это самая милая чета, которую я знаю. Вотъ люди, которые легко берутъ жизнь. Она – это товарищъ мужа. Одна ц?ль – веселиться.

– Да и хорошо честно веселиться.

– И какъ Богъ устроилъ, что у нихъ н?тъ д?тей, такъ это нейдетъ имъ.

– Я думаю, напротивъ, что они оттого такъ устроились, что у нихъ н?тъ д?тей.

– Н?тъ, а отчего жъ, они оба богаты, красивы, неревнивы.

– О н?тъ, я знаю даже случай, гд? онъ былъ ревнивъ; впрочемъ, я начинаю сплетничать. Но все это у нихъ такъ мило. Ну что, Княгиня отдохнула съ дороги?

– Напротивъ, она готова сейчасъ ?хать опять съ вами. Она безъ ума отъ васъ.

Она подняла глаза и посмотр?ла на него, какъ бы говоря: «не скажите глупаго комплимента». Но глаза его отв?тили: «зач?мъ говорить, вы сами знаете, что я безъ ума отъ васъ», и опять виновато покорно смотр?ли его[663 - Зач.: карiе] агатовые наивные глаза изъ его[664 - Зач.: мужественнаго, твердаго, наивнаго] красиваго лица.

Кити была въ голубомъ плать? съ голубымъ в?нкомъ на голов?, и голубое настроенiе было въ ея душ?, когда она вошла въ зало. И первое лицо, встр?тившее ее, былъ Гагинъ. Она танцовала съ нимъ 1-ю кадриль, но онъ былъ неспокоенъ странно и смотр?лъ на дверь. Она вид?ла его тоже, когда Анна вошла въ залу, и выраженiе лица его, серьезное, строгое даже, выраженiе лица, похожее на выраженiе челов?ка, готовящегося на д?ло, долженствующаго р?шить его жизнь.> Весь балъ, весь св?тъ – все закрылось туманомъ въ душ? Кити. Только привычка св?та поддерживала ее и заставляла д?лать все, что отъ нея могло требоваться. По этой же привычной способности она поняла, что мазурку, которую она оставляла до сихъ поръ для[665 - Зач.: Гагина] Вронскаго, нужно отдать, и она отдала ее Корсакову. Передъ мазуркой она вышла въ гостиную и опустилась въ кресло. Воздушная юбка платья поднялась облакомъ вокругъ ея тонкаго стана. Она держала в?еръ и обмахивала свое разгоряченное лицо.

– Кити, что же это такое! – сказала Графиня Нордстонъ, по ковру неслышно подходя къ ней. – Я не понимаю этаго.

У Кити дрогнула нижняя губа, она быстро встала.

– Нечего понимать. Очень весело, – сказала она и вышла въ залу.

– Онъ при мн? звалъ ее на мазурку. Она сказала: «вы разв? не танцуете съ Кити Щербацкой?»

[666 - Зачеркнуто: <Зач?мъ> Кто ее]– Ахъ, мн? все равно, – сказала Кити, чувствуя ужъ не горе, а ужасъ и отчаянiе передъ своимъ положенiемъ.

Ей хорошо было танцовать въ 1-й пар? съ Корсаковымъ, потому что не надо было говорить, онъ все б?галъ изъ м?ста въ м?сто. Гагинъ съ Анной танцовали въ середин? и сид?ли почти противъ нея. Она вид?ла ихъ своими дальнозоркими глазами, вид?ла ихъ и вблизи, когда они сталкивались въ парахъ, и она вид?ла, что они по своему чувствовали одни во всемъ зал?.[667 - Зач.: что они ничего и никого не видятъ и что имъ очень весело.] Мало того, она вид?ла, что на лиц? Гагина, всегда столь твердомъ и независимомъ, было только то выраженiе, которое было на лиц? Анны. И странно, Кити ужаснулась этому чувству, но что то ужасно жестокое въ своемъ оживленiи было въ лиц? Анны въ ея простомъ черномъ платьи съ ея прелестными плечами и руками. Она[668 - Зач.: любила ее] любовалась ей больше, ч?мъ прежде, но теперь она ненавид?ла ее и себя за то, что она ненавид?ла ее. Она считала себя подавленной, убитой, и лицо ея выражало это.[669 - Рядом на полях написано: petillement du regard [сверкание взгляда]]

Когда Гагинъ увидалъ ее, столкнувшись съ ней въ мазурк?, онъ былъ пораженъ ея некрасивостью. Онъ почти не узналъ ее.[670 - Зачеркнуто: Ему показалось, что это была изуродованная, жалкая Анна, что прежде она была Анна, а теперь перестала ей быть и стала чужая.]

– Прекрасный балъ, – сказала она ему.

– Да, – отв?чалъ онъ, – над?юсь, что вы веселитесь.

В середин? мазурки, повторяя сложную фигуру, вновь выдуманную Корсаковымъ, Анна, разойдясь съ кавалеромъ, вышла на середину круга, взяла двухъ кавалеровъ, потомъ подозвала къ себ? одну даму и Кити. Кити испуганно смотр?ла на нее, подходя. Анна, прищурившись смотр?ла на нее, не видя еe, и вдругъ сказала виновато:

– Мн? нужно одну, кажется, одну, – и она равнодушно отвернулась отъ[671 - Зач.: умоляющаго] вопросительнаго взгляда Кити. «Да, что то чуждое, б?совское и прелестное было въ ней», сказала себ? Кити.

Анна не хот?ла остаться ужинать, но хозяинъ сталъ просить ее:

– Полноте, Анна Аркадьевна, – заговорилъ Корсаковъ, почти насильно забирая ея обнаженную руку подъ рукавъ своего фрака. – Какая у меня идея котильона! Un bijou![672 - [Прелесть!]]

И онъ тянулъ ее настолько, насколько дозволяло приличiе.[673 - Рядом на полях написано: <Анн? было весело, и она говорила не то, что хот?ла.>]

Хозяинъ улыбался одобрительно.[674 - Зачеркнуто: Гагинъ] Вронскiй стоялъ подл? и ничего не говорилъ, но встр?тился съ ней глазами, и она почувствовала, что между нимъ и ею уже было прошедшее, длинное, сложное, котораго не было.

– Усп?ете отдохнуть завтра въ вагон?, – говорилъ Корсаковъ.

– А вы ?дете завтра? – сказалъ[675 - Зачеркнуто: Гагинъ] Вронскiй.

– Да, – отв?чала она,[676 - Зач.: и знала что онъ будетъ на жел?зной дорог?. Но она не боялась, не радовалась этому, ей было весело, – было весело, какъ бываетъ весело посл? сомн?нiй о томъ, не пришло ли уже время веселья.] съ неудержимымъ дрожащимъ блескомъ глазъ и улыбкой взглянувъ на него.

XI.

– Я не знаю что со мной сд?лалось, – говорила она на другой день Долли, сидя въ ея гостиной передъ об?домъ, посл? котораго она должна была ?хать. – Мн? было весело, какъ 18 л?тней д?вочк?, я не думала, чтобы я, мать семейства, могла еще такъ веселиться. Но одно, – она вдругъ покрасн?ла до корней вьющихся волосъ на ше?, до слезъ, – одно, Долли, душенька, помоги мн?. Я не знаю, какъ это сд?лалось, но Алекс?й Гагинъ не отходилъ отъ меня, и я боюсь, я кокетничала съ нимъ, сама не зная этаго. Я не знаю, что нашло на меня, я забыла Кити и все, и мн? просто было весело. По правд? теб? сказать, я отъ этаго не остаюсь до завтра, хотя могла бы. Михаилъ Михайловичъ прi?детъ посл? завтра. Долли, ты не пов?ришь, мн? на Кити смотр?ть стыдно, и оттого она не прi?детъ об?дать. Но право, право, я не виновата или виновата немножко.[677 - Поперек страницы написано: – Я слышала, что Вронскiй не отходилъ отъ тебя.]

– О какъ я узнаю Стиву, – засм?ялась Долли и, чтобъ смягчить, поц?ловала Анну. – Я узнаю.

– О н?тъ, о н?тъ. – Анна нахмурилась. – Я даже не позволю себ? усумниться въ самой себ?. Все это новыя лица, я на минутку все забыла.

– А они чувствуютъ это, – сказала Долли. – Впрочемъ, правду сказать теб?, я и не очень желаю Гагина для Кити. Мое сердце на стороне Ордынцева; да если онъ могъ влюбиться въ тебя въ одинъ день, то и лучше, чтобы онъ не женился.

Анна задумалась радостно. «Влюбленъ въ меня, – думала она. – Можетъ».

Кити, правда, не прi?хала. Степанъ Аркадьичъ простился еще утромъ, и они об?дали одни, и Долли никогда не могла забытъ этого милаго часа, который она провела съ Анной. Анна, какъ будто для того чтобы жал?ли о ней, была еще мил?е, д?ти не отходили отъ нея, и мальчика обманули и услали внизъ, а то онъ рыдалъ, какъ только заговаривали объ ея отъ?зд?.

– Ну, прощай, милый, милый другъ, – говорила Долли, обнимая ее при прощаньи. – То, что ты сд?лала, я не забуду никогда.

– Да чтожъ я, – заст?нчиво улыбнулась [Анна].

– Ты меня поняла, ты меня поняла, и ты прелесть.

«Ну, все кончено, и слава Богу, – подумала Анна какъ только она с?ла одна съ Аннушкой въ вагонъ, – все кончено, и слава Богу, а я дурно поступила, и я могла увлечься, да, могла».

Ни знакомыхъ, ни прiятныхъ лицъ никого не было. Попробовала почитать, бросила, и началось то волшебное тяжелое состоянiе – полусв?тло, чужiя лица, шопотъ, вздрагиванье, то тепло, то холодно, а тамъ отворенная дверь, мракъ, буря, сн?гъ и подтянутый кондукторъ съ сл?дами бури на воротник?.

Барыня больна жаромъ. Анна сняла шубу, все жарко, и нервы натянуты; воздуха, дышать, дышать. Она над?ла шубку и на первой станцiи вышла на крылечко. Аннушка бросилась. «Н?тъ, я подышать». Буря, свистъ, стукотня. «Депеша дан[а]. Сюда, пожалуйста», и т?ни. Страшно, жутко, кто себя знаетъ, что будетъ. – Вдругъ фигура мужская. Она посторонилась пройти, но онъ къ ней.

– Не нужно ли вамъ чего? – съ низкимъ поклономъ.

– Какъ вы! – и она побл?дн?ла. – Вы зач?мъ ?дете?

– Чтобъ быть съ вами.

– Не говорите этаго, это гадко, дурно для васъ, для меня.

– О если это что нибудь для васъ.

Она задыхалась отъ волненiя.

– Зач?мъ? Кто вамъ позволилъ говорить мн? это?

– Я не им?ю права, но моя жизнь не моя, а ваша и навсегда.

Она закрыла лицо руками и шла въ вагонъ. Всю ночь она не спала, старушка сердилась; колеблющiйся св?тъ, тряска, свистъ, стукъ остановки и буря, б?снующаяся на двор?.