– Ты очень хочешь их увидеть?
Он утвердительно кивнул.
– А зачем? Ты не веришь что они существуют на самом деле?
– Честно говоря, верится с трудом. Мы тут уже больше, чем три недели, а я кроме твоего как-то не ощутил здесь больше никакого человеческого присутствия.
– Ну, они не совсем люди.
– Вот те на, а раньше ты говорила прямо противоположное.
– Ну, то есть они конечно люди. Но они совсем другие. Выросли здесь. Понимаешь, у них совсем другие ценности.
"Эко она заговорила, – подумал про себя отец. – Совсем по-взрослому".
– Хорошо, пусть так, – сказал он. – Но если мы, и они и мы, всё-таки – в каком-то из смыслов – люди, если, к тому же, мы говорим на одном языке, почему бы нам хоть один разок как следует не пообщаться? Ты же понимаешь, что' меня настораживает?
Она вздохнула.
– Они просили меня не говорить, но ладно, я скажу. Они бояться взрослых.
– Только взрослых? То есть не меня – а взрослых вообще?
– Угу.
– Но как они выросли? Они что, Маугли?
– Близко к тому.
– А точнее ты не знаешь? Или не хочешь говорить?
Дочь не нашлась сразу, что ответить, подумала и сказала:
– Они тоже приехали сюда, вроде, как мы с тобой. Только давно. Они были ещё маленькие. А потом… Знаешь, я толком сама не поняла, что у них тут произошло. В общем, их бросили. Они остались одни.
– То есть их родители их здесь оставили?
– Вроде того.
– А из какой они хотя бы страны?
– Не знаю.
– И они не знают?
– Скорей всего.
– Да-а, интересно было бы с ними пообщаться… Значит взрослых точно-точно нигде поблизости нет?
– Ну я, по крайней мере, никого не видела. И у меня нет никаких оснований им не верить, – очень резонно ответила дочь.
– Всё-таки что-то меня в этом смущает, – постарался высказать свои сомнения отец. – Вроде бы всё хорошо, здорово. Ты ходишь куда-то, новые впечатления – счастливая, загорелая. Что' бы мне, отцу, не радоваться? Но всё-таки – всё это слишком смахивает на волшебную сказку. Дети какие-то, одни, без присмотра, европеоиды, говорят на нашем языке. Тебе не кажется, что такое бывает только в книжках?
– Поначалу меня это тоже мучило.
– Ты что, не верила своим глазам?
– Вроде этого.
– Так может это…
– Нет, это не галлюцинация, – перебила она его. – И никакие грибы и кактусы я не ела.
– М-да. Значит, никак нельзя мне их увидеть? Ну хотя бы издалека? – уже без всякой надежды спросил отец.
Дочка опять задумалась и думала долго. В конце концов она сказала:
– Можно попробовать. Только если ты их спугнёшь, я тебе этого никогда не прощу.
Он истово побожился.
– Не шути, – окоротила его она. – Они, может быть, такие чувствительные, что не перенесут твоего вида и заболеют, и умрут от одного от этого.
– Да ну? Неужели я такой страшный?
Дочка усмехнулась.
– Ну?
– Что ну?
– Ну и когда?
– Не сегодня. Мне нужно подумать, как это всё получше обделать.
– И долго ты будешь думать?
– Дня два, – улыбнулась дочка.
– Смотри, а то дожди зарядят – не высунешься из дома.
– Им под дождём даже лучше.
– Правда?
Она кивнула.
– Странные они.