Вкус жизни

– Не стоит воздвигать алтари каждому новоиспеченному мужу, – с жаром воскликнула Эмма.

Инна смерила ее непонимающим взглядом. Она с трудом сдерживала торжествующую улыбку, ее глаза насмешливо говорили: «А одному можно?»

– Да, не свидетельствует такое поведение о золотых россыпях характера Димки. Твоя жизнь – поэма борьбы, покорности и страданий. Запомни, ты не подарок. Тебя должны постоянно добиваться, тебя должны обретать! Ох и отыгралась бы я на нем и потом только бросила! Не позволила бы собой управлять. У меня не забалуешь, – хмыкнула Инна. – …И все же, Лиля, в твоих словах о нем совсем нет души. Не похоже на тебя.

– Устала я, иссякла моя душа, истратилась. Я ощущаю свою жизнь лишь как ошибку, как вечную муку. Все хотят любить так, чтобы обрести целый мир, а не потерять его и заодно себя. Я рада бы сказать о нем что-либо хорошее. Но что?.. Изводили сомнения, но все-таки оставила я мужа, не выдержала его жерновов, когда поняла, что развод – это не конец света, хотя и считала, что в нем всегда проигрывает женщина.

– Ну, Лиля, ты даешь!

– Не дает, а выдает глупость. Подобное утверждение теперь даже у скептиков вызывает улыбку, – быстро отреагировала Инна. – Любовь к мужчине – не единственное содержание жизни женщины.

– Только не так уж много на свете вещей, способных утешить, облегчить жизнь. Любовь, нежность, забота, дети, – сказала Алла.

– …Пусть, думаю, теперь будет счастлив с самим собой, с бутылкой и с дружками. Сколько раз силилась представить его счастье, так и не получилось. Нет, с друзьями все понятно. Их любят потому, что с ними расслабляются, а в семье заботы. Я про водку… Пропал ни за понюшку табаку. Да и Георгий, мой третий, был мне далеко не самым лучшим мужем. Он из тех, что в трезвом виде и в грязи рук не вымажет, и сладкого вволю поест, а в пьяном… Стервец. Умел только обещать. Что же до детей… они ему не нужны были. Ответственность для него – слишком тяжелое бремя. О детях с ним вообще речи не шло. Да я не в обиде. Чужие они ему.

Вот я пережила череду непростых браков, и что? Я одинока. А разве я плохая? Разве я не старалась?.. Но есть память, вращающая калейдоскоп событий, подтверждающих безумство мужской логики, показывающей, что всё у них лишено морали… Вот тебе обоснование, лишнее подтверждение тому, почему у нас на курсе восемьдесят процентов несчастливых браков и разводов… У мужской любви короткий век. И не все попадают под ее раздачу.

«Вот так монолог под занавес! Ты на самом деле так считаешь? Этак можно подумать, что ничего прочного и важного в нашей жизни больше не осталось», – удивилась Лена и неодобрительно покачала головой.

– Все как в природе. В ней тоже только пять процентов вещества состоит из атомов, а остальное – темная материя. А наше сознание? Оно нам, конечно, иногда кое-что сообщает, но в основном молчит. Живем на инстинктах, на том, что записано в память бесчисленными предками. Получается, человек – сейф для хранения генетической информации, а свободной воли в нем с ноготок. И гений тот, кто пытается понять о себе чуть больше, чем знают другие.

«Лилины слова не лишены здравого смысла. Но куда понесло! Она и среди академиков-биологов не растерялась бы», – криво усмехнулась Инна.

«Как же несчастливые женщины похожи! Те же манеры, те же речевые обороты, всё те же гнетущие мысли», – грустно подумала Лена.

– Вот поэтому и стремятся современные женщины к независимости, хоть и приходится отдуваться за двоих, лишь бы не нянчиться с непутевыми мужьями, – продолжила Лиля.

– И продолжают искать лучшего, – заметила Аня.

– Что я слышу? Заговор против мужчин! Может, это тупиковый путь? Было бы непростительным фарисейством уверять, что мужчины нам вовсе не нужны, – улыбнулась Алла. – Мужчины двигают историю.

– Только куда они ее задвигают – большой вопрос, – рассмеялась Инна.

– «Для маленькой компании», – пропела Лиля. – Плохие мужчины нам не нужны. Я двумя руками за то, чтобы мужья занимали важное место в жизни своей семьи и достигали этого достойными средствами. Без государственной, нравственной политики, без положительного общественного взгляда на проблемы семьи нам не поднять и не разрешить эту задачу. А для этого нам надо добиваться, чтобы больше женщин было на руководящих постах.

– А женщины так прямо-таки все золотки? – тонко улыбнулась Алла.

– Злюками нас делают мужчины, – уверенно заявила Лиля.

– А сами жизнерадостно ржут, и ни в зуб ногой, – поддакнула Инна, довольная к месту вставленным пусть даже грубым словечком.

– Не обобщай, – остановила ее Лера. – Идеальных людей не существует. К мудрости одного примешивается тщеславие, к страсти другого – дикая ревность. Низость и величие так бывают переплетены и перемешаны в человеке, что сам Всевышний не разберется.

Лена ежилась, досадуя на то, что приходится выслушивать непривычную для ее слуха примитивную «бытовуху», которую выплескивали друг на друга ее подруги. «В юности слова в пустых разговорах были легки как перышки, а теперь они будто булыжники, хоть дорогу ими к погосту устилай, – думала она, борясь с приступом недовольства. Подавляя надвигающееся раздражение, она проигрывала пальцами на коленях очередную энергичную мелодию, чтобы случайно не задеть, не обидеть высказывающихся готовой в любой момент вырваться резкой репликой. – Время слишком дорого, чтобы растрачивать его на пустую болтовню, тем более что его – этого времени – остается у нас не так уж много. Мужчины в данной ситуации не упустили бы возможность съехидничать, мол, мы позволили женщинам говорить, а теперь не знаем, как заставить их замолчать».

Возмущенно и грозно заговорила Аня:

– …Раньше хотя бы в интеллигентской среде не было принято хвалиться своей непорядочностью, а теперь с экрана знаменитый артист заявляет с гордостью: «Я женился на ней, когда нашему ребенку было три года». В этом он видит мужское достоинство? Так он форматирует молодежь? Есть ли у него хоть капля стыда? Какое-то карлсоновское легкомыслие у мужчины за тридцать. Раньше ведь как считали: быть хорошим человеком, совершать добрые поступки – главная радость в жизни. А сейчас говорят, что делают добро только дураки. Мол, делать добро невыгодно.

«Выплеснут сегодня женщины свою боль и дальше жить станут внешне веселыми или строгими, не в меру деловыми», – подумала Кира.

– Аня, рассуди здраво. Тебе не кажется, что ты слишком жестко судишь мужчин и слишком много от них требуешь? Мужчины любят очаровательных, веселых, а не строгих. В связи с этим у меня вопрос к тебе, к слову пришлось. Знаешь, почему исповедники мужчины? Женщинам ненавистен всякий порок. Они не давали бы так легко отпущение грехов, как мужчины. А ты знаешь, например, почему мужчины тянут женщин в постель? Потому что им говорить с нами не о чем. Не о футболе же или рыбалке, – прыснув в ладони, сама же и ответила на свои вопросы Инна.

Аня недоуменно взглянула на Инну и обидчиво подумала: «За дуру меня держит».

«Смешинка ей в рот попала или разрядиться захотела. А сделать это проще всего анекдотом или маленькой безобидной глупостью», – решила Лена.

– Мужчины предпочитают, чтобы за них вкалывали, а они бы развлекались? Это ты хотела сказать? – спрашивала кого-то Инна. – А кто этого не любит, ты что ли? Чувство ответственности за семью тебе не позволяет, а то, небось, тоже разгулялась бы…

– Вот только про это не надо! Не терплю пошлости! – взорвалась Лиля, вызвав откровенную усмешку Инны.

«…И все-таки при всей искренности в рассказе Лили есть какая-то недосказанность, о чем-то она умалчивает. Что за этим стоит? Кое-что настораживает меня в ее рассуждениях. Не могла она бросить покалеченного, пусть даже не по ее вине, только из-за его несносного характера», – подумалось вдруг Лене.

И будто услышав ее сомнения, Инна наклонилась к ней и произнесла горячим сбивчивым шепотом: «С его-то физическими недостатками и загулять! Уму непостижимо! Вот как водочка перекраивает даже такого никудышного мужика. Такого позора Лиля не потерпела. Я как-то спросила ее, не изменяла ли она мужу, ну хотя бы от обиды. Твердо сказала «нет». Не могла опуститься до его скотства. «Это у мужчин измены грехом, по большому счету, не считаются. Можно подумать, что заповеди сочинялись только для женщин. Трактовка Фрейда им ближе. Помню, были у нас в гостях друзья мужа. Один из них закрыл меня в ванной на шпингалет и давай умолять, мол, что же ты такая правильная, измени мужу хоть раз, жизнь-то проходит даром. Вспомнить будет нечего… Изменить, а потом вспоминать свой позор? Не понимают они языка тонкости чувств. Вот если по голове ударить – им сразу доходит. Примитивные… А вот когда третьего мужа искала, ложилась в постель. Как же иначе? Это я за первого выходила в полном неведении». – «Ну и…» – подталкивала я Лилю на откровенность. Она ответила брезгливо: «Один импотент, другой – так, кое-как… Тошно стало, бросила я это противное дело. На судьбу стала надеяться, а она тоже подвела», – с наигранно веселым осуждением сказала мне Лиля».

«Все в ней было: молодость, простые сильные искренние чувства, ощущение особой приподнятости, доверчивая готовность к счастью, порядочность, верность. И где все это? Растоптано, изгваздано, изгажено… Куда девается гармония здоровых, счастливых, любящих и любимых людей? Не было ее в Лилиных семьях. Не везло ей», – искренне сочувствуя, думала Жанна.

«Судя по Лилиному виду, не скажешь, что идеалистка, а вот глядишь ты»… – не могла втайне не усмехнуться Инна.

Лиля сидела задумчивая и грустная. Ее мысли текли и вились, словно тонкий медленный ручеек из болотца. «Работа, заботы… Только в зрелом возрасте стала позволять себе оценивать свое поведение в семье, пытаться его понять. (В молодости больше о чувствах думала: любит, не любит.) И пришла к странному выводу: когда любила Диму, то как бы находилась под собственным сильнейшим гипнозом и сама себе неосознанно внушала быть терпимой. А вот с третьим мужем попала под его гипноз и позволяла себе достаточно долго и бездумно подчиняться его влиянию. Но природа его воздействия была совсем другая. Первый муж был слабохарактерным. Я быстро избавилась от его гипнотического воздействия и от собственных чар влюбленности и трезво посмотрела на своего избранника. Вот и Эмма много лет жила под гипнозом своего мужа и его матери и не могла вырваться из их оков. Она их ощущала, злилась, но ничего не могла с собой поделать. Почему такое происходит?»

Развод

– Лиля, почему ты считаешь, что женщина при любом раскладе в разводе всегда в проигрыше? – удивилась Жанна. – Ну, если только смотреть на замужество как на конечную цель, как на вершину своих мечтаний, как на единственный подарок судьбы, тогда конечно… Так было раньше, когда женщины не работали и были полностью зависимы от мужей. Ушло время, когда в семье безраздельно властвовали мужчины. Моя племянница Рая говорила мне: «Вроде бы я не глупая, но, как это ни горько звучит, – просчиталась. Сначала юная, влюбленная была, потом некогда было задумываться – забота о детях, о муже занимала все мое время. Обо всех думала, кроме себя. Обязанности были оправданием и смыслом моей жизни… Потом мысли стали возникать сплошь болезненные, унизительные. Жалость к себе возникла, растерянность, обида… заколотило всю: ведь не перевариваю, меня воротит от него… зачем с ним живу?

Всполошилась, наконец, мысленно с особой тщательностью проследила всю нашу жизнь, его поведение и со всей очевидностью осознала свою глупость. К чему приведет такая жизнь? К отмиранию, к гибели всех внутренних сил? И вдруг поняла, что проблемы у меня возникают, когда я пытаюсь оправдать чужие надежды, а не свои. Вырисовался только один выход – развод. И я решилась. Меньше всего мне хотелось ссориться, поэтому ясно, непререкаемым тоном дала мужу понять, что он мне в тягость. Он сначала с высокомерным видом высказал свое неудовольствие, потом успокоился. Развод был бескровный. Делить было нечего, а на ребенка, как у нас принято в России, он не претендовал.

И с какой дури столько лет ожидала любви?! К чему мне его непомерные претензии? Почему верила, что пелена спадет с его глаз? Зачем терпела мужа? Ведь понимала, что устойчивые отношения с ним невозможны, что испоганил мне жизнь… Бывало, отхаживаю его, а он очухается, отплачется, окрепнет и снова дозу принимает… Сидел бы тише воды ниже травы, не высовывался. Так нет же, еще и в драку лез. Дурному «отваги» не занимать. Себе ли, мне ли назло так делал? И я снова из огня да в полымя, а он и полшага навстречу никогда не делал. Посуди сама, какая это семья – ни возродить, ни переделать».

А я ей:

«Иду как-то по Ленинской. Десяток школьников-шалопаев одного травят, издеваются. А он, выслушав их, гордо поднял голову и молча отошел от них. Не утерпела я, презрительно бросила гикавшей вслед мальчику компании: «Радуюсь, что среди вас хоть один настоящий мужчина оказался. Остальные – стадо, шавки, подпевалы. Смелые, когда десять на одного. А встретившись один на один с хулиганом, сразу обделаетесь. В кого же влюбляться нашим гордым, умным внучкам? В вас, в вонючее дерьмо?» Плюнула себе под ноги, растерла и пошла своей дорогой. А ты говоришь «откуда?». Вон они, рядом с нами… будущие ухажеры».

«Что толку распинать на кресте свои собственные чувства, морализировать. Так сошлись звезды – не повезло мне. А платила по счетам только я. Трудилась нещадно, и все как в прорву. Конечно, каждый пытается выстраивать свою жизнь с наименьшими потерями, но, к сожалению, она часто бывает переполнена утратами, от которых не уберечься.

Я сделала первый шаг по пути к себе, по пути уважения собственной личности и теперь наслаждаюсь уверенностью, независимостью от его тлетворного присутствия. Я вздохнула полной грудью, чувствую себя свободной, возрожденной, окрыленной и сполна вознаграждаю себя за умное решение. Плечи расправила, расцвела. Страх, ожидание беды исчезли из моей жизни. Разведясь, я почувствовала непривычную радость. Совсем было забыла, что это такое. Иногда иду и, как ребенок, улыбаюсь неизвестно чему. Я словно ожила. Для меня совершенно ясно: я больше не хочу иметь с мужем ничего общего, и уже ничто не сможет удержать меня рядом с подобным типом. Остался далеко позади тот отцветший период моей жизни. Теперь дочке больше времени уделяю. Души в ней не чаю. А что дальше? Поживем – увидим. Одно могу точно сказать – недостойного в свою семью не приму».

«И не жалко тебе мужа?» – спросила я.

А племянница ответила:

«На днях зашел ко мне сосед денег занять на выпивку и похвалился, что любовница его выперла, и он идет к жене в ножки кланяться, чтобы она его простила по доброте душевной и назад взяла. А я ему ответила, что он три года ругал и позорил свою жену перед всем домом, нагло демонстрируя свою любовь к другой женщине, и прощать такого подлеца и к тому же пьяницу – не доброта, а глупость. И добавила, что буду искренне рада, если сыновья поддержат маму». Я жестока? Да. Иначе подобного рода мужчин не образумить. Мы сами приучаем их к мысли, что примем любыми, даже самыми гадкими, вот они и распоясываются».

Раина мама считала, что стыдно быть безмужней. У нее был вселенский ужас перед разводами. Ее известие дочери как обухом по голове ударило. Она, успокаивая себя, устраивала за мужем дочки слежку. Но с тех пор как родители купили ему машину (цивилизация, черт ее побери!), он стал неуловим. А с появлением мобильной связи теща уже не могла контролировать его телефонные разговоры. Записать на диктофон его «беседы» она не догадывалась, а дочь не хотела подсказывать. Мама под лозунгом «как лучше» все это делала, а дочку тошнило от ее манипуляций.

Рая делилась со мной: «Сама я во всем виновата. Возник торопливый юношеский роман. Он разворачивался со всей увлеченностью и безоглядностью так стремительно, что не было желания глубже узнать друг друга. Потом было красивое замужество. Мы жили тогда, как играли, не ожидая трудностей. Говорят, счастлив человек, который не осознает степени своего несчастья. Так это обо мне в юные годы. Была или не была любовь – мне теперь решительно все равно. Легко выходить замуж в ранней молодости. А теперь я даже влюбиться не могу, если мужчина неумен и непорядочен, не то чтобы полюбить. В любой стране есть плохие и очень плохие люди. Хотелось бы, чтобы их было как можно меньше. Мой муж не убийца, не вор, но жить рядом с ним – значит уничтожать мою маленькую семью».

– Не возьму на себя смелость утверждать, что твоя Рая на все сто права. И куда нас заведут разводы – страшно подумать. К вымиранию? – растерянно сказала Аня.