Вкус жизни

– Судьба, наверное, оставила меня в покое, потому что у меня больше нечего было отнимать.

Лиля поняла ее намек.

– Ласки продляют жизнь, – не к месту хихикнула Инна, не вникнув в слова Риты. Она одновременно прислушивалась к беседе Гали с Милой. Лиля осуждающе нахмурилась:

– Я, например, сама не лгала и в других не представляла себе существования такой всеобъемлющей способности к лжи. Потом хотела до конца дней своих быть рядом с тем, кто пусть и не умел любить, как я, но кто был необходим мне больше меня самой, потому что считала: главное в жизни быть рядом с тем, кого любишь. Любовь была моим светом. Но и этого не случилось… Самопожертвование у мужчин возможно только в высоком состоянии духа. У женщин оно в крови. А с третьим мужем уступила своей натуре, женской сути. Не умеем мы, детдомовцы, жить только для себя. Видно, трудно учиться самим тому, чему хорошая семья учит своим примером.

Лиля горько вздохнула и замолчала.

– Посмотри правде в глаза: всему никакая семья не научит. Думать головой надо, – резко сказала Лера, уставшая от рассказов о бесконечных жизненных перипетиях подруг.

– В жизни много странного. Иногда кажется, что все события образуют какой-то определенный рисунок, но его никак не удается разгадать. Это как если бы наша жизнь состояла из мозаики, в которой не хватает многих деталей, – как бы оправдываясь, сказала Рита.

Лене показалось, что Рита почувствовала облегчение от своего трудного откровения, от своих пусть даже резких слов. Ее монолог заставил Лену взглянуть на себя, на свою жизнь как бы со стороны. Но она никак не могла раскрепоститься и последовать примеру подруги. «В моем одиноком молчании всегда подразумевается несуществующий собеседник, спорщик – моё внутреннее «я». Мне его всегда хватало», – думала она.

То ли от шумных разговоров подруг, то ли от собственных вдруг нахлынувших воспоминаний Лена почувствовала себя смертельно усталой и снова как бы отключилась на время.

– …Нашим бабушкам было проще, они верили, что на том свете таких мужчин ждет великое отмщение за все мучения женщин, – рассмеялась Жанна.

– …Получил наш слесарь зарплату, напился и пришел к столяру поплакаться. А дверь в мастерскую оставил открытой. Слышу, во весь голос возмущается: «Не хочет моя баба со мной пьяным в постели…» И матом, конечно, как пулеметными очередями. «Я сейчас за деньги себе любую приведу!» И опять расстрелял весь свой запас боеприпасов. А я вышла из своей комнаты (она напротив) и говорю: «А если она тоже… за деньги?» Ты бы видела его растерянную, испуганную физиономию! Наверное, алкашу никогда в голову не приходило, что его терпеливая женушка могла бы отомстить ему той же монетой… Ушла я к себе. До слез хохотала.

Опять Лилин голос будто издалека:

– …А когда мой второй муж свирепел, то словно с цепи срывался, терял контроль над собой, я с дочкой уходила из дому к подруге со словами: «Стенам досаждай» или молчала. Пустая трата времени спорить с ним. Ураган остановить мне было не по силам, и я ждала, пока сам иссякнет. Пьяным он всегда делал, что хотел, и последствия его не интересовали. И мне твердил, мол, не твоя забота, где я и что делаю. Бунт зрел во мне слишком долго. И все же я задумывалась: «Зачем мне все это нужно? Чем я готова пожертвовать ради такой семьи? Еще прибьет с психу, по пьяни. И грабли раз в году стреляют. Говорят, дураку с самим собой весело, а умному с самим собой нескучно. Пусть один живет и радуется. Пусть ищет свое придуманное пьяное счастье».

Мы все стонем, словно у судьбы взаймы счастья просим, а четко определить для себя – прощать или прощаться – не умеем. И решительно сбросить оковы у нас не получается. Жалеем их или себя… Там, где всё зависит только от нас, женщин, мы горы способны свернуть. Но когда мы в паре, когда задействован мужчина, почему-то становимся непредсказуемо неуверенными, не в состоянии помочь себе… Пусть тоска прячется в углах квартиры, но это лучше, чем каждодневные обиды… Если мужчина слаб или, напротив, – превозносит сам себя, то «суду все ясно».

…А перед свадьбой такие прекрасные слова говорил! Врал, а я верила. Детдомовская душа хотела семьи. Бывало, по молодости так хотелось ему сказать: «Ты моя Вселенная, ты мое всё, я дышу тобой, живу тобой…», а он матом… на землю опускал. Сердце сжималось в ожидании чего-то нежного, возвышенного, а получала дьявольски-омерзительное, невыносимо-грязное. И сразу ясно становилось, кто он и что он такое. Матерясь, он даже не пытался сохранить свое потрепанное достоинство. Не нуждался. Изводил меня этим. С Богом не разговаривал. Может, и правда на том свете с него за все спросится?

Помню, дочке два года, сыну пять, свекровь ногу сломала, сестра ее полоумная на моих руках осталась, брат в прединфарктном состоянии, еще и бабуся их столетняя… У меня на работе ор… Все выдержала. Молодая была, и Дмитрий пил еще почти в меру, когда я рядом была… Потом я заболела, а он ни разу не пришел в больницу. Свободу почувствовав, куралесил. И позже я с ног сбивалась, совсем загибалась, но всему ладу давала.

…Послала я его в сквер с дочкой и старшим сыном погулять, чтобы не болтались под ногами, пока буду уборку в квартире делать. А у самой душа не на месте. Бросила я поломойку и к ним. Слышу рев на всю детскую площадку. Смотрю, Дима сует дочке огромный грузовик и требует с ним играть, а та от него шарахается. Ей он неинтересен, она боится его. А муж не понимает, что Катя – девочка и к тому же в ее характере созерцательность и длительное внимательное изучение объекта, а потом уже осторожные проявления деятельности. Довел ребенка до истерики. Я еле увела мужа с площадки. Стала говорить, мол, какой пример поведения мальчику подаешь, с детьми надо с подходом… Куда ему до понимания таких тонкостей. Он даже не хотел задумываться о таких мелочах. Он самый умный, он всегда прав. Диктовать ему вздумала, учить!

После нескольких неудачных попыток послать мужа гулять с детьми, пока я стираю или привожу квартиру в порядок, я пришла к выводу, что лучше уж пусть они играют дома на диване, чем портят нервы с горе-отцом. А он и рад. Быстро смекнул, что таким образом может удалиться или вовсе избавиться от ненавистного ему воспитательного процесса и тем самым стать свободным для своего «хобби».

– Может, он нарочно выставлял себя неумехой, чтобы ты от него отстала. Знала я таких типов, когда в родительском комитете работала. Им бы только увильнуть от забот да с дружками пива попить, – предположила Жанна.

– У меня ноги подкашивались к концу дня от усталости, а ему все до «фени». А тут еще эти бесконечные очереди. Но мужа не пошлешь в магазин, вернется без покупок, без денег и на бровях… Ради кого мы безропотно сжигаем себя дотла? Настигает ли таких мужей возмездие хотя бы на том свете?.. Бывало, расшвыряет, разбросает все со злом и никогда не уберет за собой. Знал, жена не потерпит беспорядка. В этом его отвага и ум проявлялись? И то сказать – чисто «мужское» поведение… Напортачить, перевернуть все с ног на голову… нет чтобы помочь, пожалеть. Кажется, Горький сказал, что жалость унижает. Да не унижает она… иногда нужно человеку сочувствие, ой как нужно.

– Жалость – не сочувствие, – строго сказала Лера.

– И с третьим… Шило на мыло поменяла. Думала, отдохну душой от второго. Ведь как говорят: переверни последнюю страницу первой главы, и ее конец станет началом следующей главы твоей жизни… И чего за него держалась, на что надеялась? А он верил, что ради семьи я буду до конца жизни терпеть его выходки, не предполагал, что может быть иначе. Он искренне не понимал, почему я развожусь с ним.

«О первом и третьем мужьях Лиля не хочет много говорить, а о втором вновь и вновь вспоминает. Не может выбросить его из головы. Значит, до сих пор любит», – поняла Лена.

– Мужчины физически сильнее нас, но это совсем не значит, что нравственнее. Я не осознавала этого, пока сама не попала в число таких же вот наказанных судьбой. Наверное, мужу приятно было сознавать, что кто-то слабее, глупее, то бишь наивнее его. Хорошо, что у меня хватило ума не прописать второго на свою жилплощадь. Ладно, оставлю в стороне свои старые проблемы, новых хватает, – усмехнулась Рита. – Видно, как теперь говорят, ка?рма моя такая – находить себе плохих мужей. Собственно, чему тут удивляться? Я была подготовлена к этому всей своей предыдущей детдомовской жизнью. А может, хорошие повсеместно перевелись и теперь их днем с огнем не отыскать?.. И все же мне выпало счастье любить, хоть и безответно, а это уже много, – добавила она с теплой, но грустной улыбкой.

«Кого она имела в виду? Кто же он – этот ее мучительный и сладкий крест любви? Неужели Стас? А может, все-таки Антон?» – подумала Лена.

– Я бы отнесла твоего второго мужа к числу людей, не стоящих внимания. Он козу отпущения в тебе видел. (И тут без меня не обойдутся!) Тряс тебя, как ветер грушу, а ты только изгибалась, – вставила свое категоричное замечание Инна. – Только пыль умел пускать. Обласкан и свободен! Так сказать, и волки сыты, и овцы целы. Исправлять такого – пустой номер. Разве что под нажимом общественности. Опять не предусмотрела… Это тебе не научные статьи писать. Тут другие мозговые центры должны включаться. Ухлопала свою праведную жизнь на подонков, а оценить некому. Не много судьба отмерила тебе счастья. А ведь не сказать, что ты была неразборчива.

– Ну что ты за человек, в самом деле! Тебе про Фому, а ты про Ерему… Твердишь одно и то же, как заведенная. Сколько можно? Надоело! – раздраженно остановила ее Рита.

– Прости, с языка сорвалось, – неожиданно быстро отреагировала Инна и уставилась в окно.

«Как же Инна сейчас напоминает мужа моей подруги – Евгения. Тот тоже наговорит колкостей, гадостей, а потом извиняется с тем, чтобы тут же делать то же самое. А разве нельзя обойтись без оскорблений? Разве трудно говорить друг другу простые добрые слова? И всего-то надо чуть-чуть попридержать свой характер. А у другой подруги муж оскорбляет и не извиняется… А может, второй муж Риты кричал на нее, потому что на себя злился, на свое бессилие, на свою неспособность содержать семью. На жене вымещал обиду за свою несостоятельность. И такое мне приходилось наблюдать. Зря Рита в таком возрасте замуж пошла. Покоя искала. С мужчиной? Смех и только. А может, назло Стасу? – подумала Жанна. – Чудны твои дела, Господи!.. Вкладываем мы души в своих мальчиков, да не всегда из них золото получается. Гены ли виноваты, наши ли просчеты, мужья?»

«Что за невероятное создание наша Рита! Прошла через столько страданий и еще полна жизни. Сколько лет ей потребовалось на то, чтобы говорить о своей боли с какой-то мягкостью, со спокойной иронией и даже юмором? От нее исходит тепло и покой. Я бы так не смогла», – восхищенно подумала Лена.

– Почему ты такая красивая замуж сразу после развода не вышла? – в лоб спросила Риту Аня.

«Не люблю вторгаться в чужую личную жизнь… Ну если только человек сам захочет поделиться»,– заерзала Лена.

– Думаешь, много находится мужчин, способных терпеть рядом с собой чужого ребенка? – вопросом на вопрос ответила Рита. – Ну если только те, которые сами будут зависеть от тебя… А другие, даже если женщина прилично зарабатывает, начинают попрекать, мол, кормлю чужого… У них все я… я… мне… мне. Не желала я сыну такого «счастья». Замуж пошла, когда он женился.

– А мой третий муж, только начав болеть, стал чуть нежнее и добрее. Значит, были эти крупицы человеческого в нем где-то глубоко запрятаны. Не может же быть, что они зародились, только когда он стал рассыпаться. Только ближе мы друг другу почему-то не стали… Может, я перегорела? Почему он раньше не понимал простейшие вещи? Разве надо обязательно получить удар палкой, чтобы ее бояться? Почему до этого в нем была только грубая, безобразная, бессмысленная жестокость? Отчего не замечал доброго к себе отношения, не видел моей боли? А может, эта его нынешняя нежность, доброта и забота только проявление рефлекса, боязнь быть брошенным, оставленным больным и никому не нужным на произвол судьбы? Хотелось бы верить в первое.

Кира принесла чай и кофе. Женщины разобрали чашки и на время угомонились.

А у Эммы свои мысли в голове: «Страсть к любви не имеет отношения. Может быть, она даже противоположна любви… Мужчинам, в основной своей массе, духовная любовь так же важна, как и женщинам? Наверное, нет, иначе они не компенсировали бы ее недостаток сексом. Неужели только уют, забота, дети?.. Почему женщина стремится замуж? Чтобы иметь рядом единственного, любимого. Может, она ищет только стабильности? Ее могут дать алименты. Нет, все-таки ради духовной близости… Путь человека к самому себе слишком долог. Иногда он длиной в жизнь. И не всем его удается пройти без потерь».

Опять двадцать пять

Женщины шумно спорили, одновременно участвуя в двух-трех темах, возникающих на разных концах стола. Лена пыталась вникнуть в беседы подруг, но боль в позвоночнике отвлекала ее, рассеивала внимание.

– …Жизнь вообще штука непростая. И радостной ее делать надо нам самим. Никто не придет и не развеселит нас, – задумчиво изрекла Аня. – В школах почти совсем нет мужчин, а праздники у нас все равно проходят весело.

– …Женщины реже, но тоже лгут. Царь Николай умел любить, а женушка, эта хитрая немочка, надула его, скрыв свою наследственную болезнь, которой впоследствии наделила их единственного сына. Я бы такое не простила. – Это Жанна подала голос. – Моя подруга была слепая после детской травмы. Ее муж утверждал, что он тоже слеп не с рождения, но у них родился незрячий ребенок. Как она плакала, как проклинала мужа…

– …А я когда от маленьких детей боялась уйти даже в магазин, советовала мужу запереться в ванной комнате и там головой биться о стену до тех пор, пока дурь не схлынет, – вернулась к начатому разговору Лиля.

– Помогало? – удивленно спросила Жанна.

– Какое там! Еще хлеще и злее брюзжать начинал. До фанатизма раскалялся – водой не остудишь. Его занудство «по пьяной лавочке» – неизлечимая болезнь. Жить меня учил. Цирк! Я на него войной шла, на улицу выгоняла, чтобы детям нервы не мотал. Тогда он хоть на время затихал. Не предвидела я такого «счастья» с ним, – вздохнув, поделилась Лиля. – Пьяным покалечился, а на мне зло срывал, будто я в том виновата. А я, страшась за его жизнь, умоляла его больше не пить, бегала за ним по буфетам и пивным. Все надеялась спасти. Шиш с маслом. Придет, наврет, наобещает с три короба, а потом опять за свое. Ему же в друзья набивались одни алкаши да подонки. Псу под хвост все мои старания… да еще гнал меня, чтобы не путалась под ногами. Что с пьяного возьмешь?

Нет чтобы ценить, что с ним нянчусь, так еще и гадил в душу. От глупости и главное от эгоизма все это. Как-то, будучи трезвым, бабой назвал. А я его спрашиваю: «Твоя мама тоже баба?» «Нет, – говорит, – она женщина. Она меня родила, у нас одна кровь, и этим мне ближе. А ты мать моих детей. В них твоя кровь подмешана». Я, видишь ли, ему чужая баба. Неожиданная мысль. Не готова я была к ней. Потом, пользуясь логикой слабой женщины, стал обзывать мои мозги куриными. Совсем деградировал. Я понимала, что он хамит, потому что у него не хватает ума ответить мне достойно. Все его отмазки наизусть выучила. Не так уж широк был их диапазон.

– Трус мстит за поругание своих надежд более жестоко, вот в чем штука. Если ему позволить, он может трансформироваться в чудовище. Такое вот, казалось бы, противоречие. Но такова его сущность, – прокомментировала Инна слова Лили.

– Может, и правда глупой была, раз столько лет вожжалась с мужем: нянчилась, жалела, пыталась подстроиться. Мое старание давало ему повод не особо перетруждаться. Когда он незаслуженно обижал меня, я всегда находила объяснение его недостойному поведению, оправдывала. И к чему это привело?.. Нельзя так принижать себя своей любовью. Наверное, мужское качество – стремление подчинить, а наше – уступить. Мы слишком терпимы к мужьям и беспощадны к себе. И еще ради детей мы смиряемся, притихаем, сносим мужские властные замашки. Тогда-то и возникает в них нечто, плохо вяжущееся с нормальным с нашей точки зрения поведением… Видно, судьба моя состояла в том, чтобы быть обманутой.

И почему я всегда несамостоятельных выбирала? Помню, подруга сердилась: «Кому в прислуги подалась? Загнешься с ним. Ему неймется, а ты страдаешь, пытаясь унять, обуздать пьяного дикого зверя, побеждая в себе неприязнь. Свое мужество и порядочность перед ним стелешь. А в ответ только глумливый смех слышишь. Доброе, всезнающее сознание не подсказывает тебе выход их тупика? Разве для него живешь? Задумайся». Потом муж совсем обнаглел, стал грозиться уйти, дверью хлопал. Думал, побегу вслед, заламывая руки, а я сама подала на развод.

Кира про себя удивляется: «За все наши предыдущие встречи Лиля ни разу и словом не обмолвилась о проблемах в личной жизни. А Инна все знала. И о Рите, и даже об Эмме. Она, оказывается, умеет молчать».

«Вот опять Лиля перед лицом своей неудавшейся жизни. И снова сканирует любезную душе русского человека тему пьянства. Терпение с ее стороны, безразличие и агрессия – с его. Попыталась переделать мужа, и что получила? Узнала вкус тоски и одиночества. Осталось только сожалеть. И тем не менее именно такие женщины утверждают, что на их пусть даже необоснованном оптимизме не только семьи, весь мир держится… Разве женщины слишком многого хотят? Жить так, чтобы находящиеся рядом люди были счастливы, чтобы уважали, будь то дети, старики или муж», – думала Жанна.

А Лена, слушая откровения Лили, с наводящей скуку отчетливостью увидела наперед, что произойдет в следующую минуту, о чем еще станет рассказывать несчастливая сокурсница.