Сделка

Но позже, когда всё уладится.

После покупок они съездили в похоронное бюро и заказали довольно-таки дорогой гроб и большое надгробье с портретом покойника. Владелец бюро был удивлён, когда два бледнолицых джентльмена в затасканной верхней одежде дали ему не авансом, а всё и сразу, за что тот выразил самые искренние соболезнования. По дороге домой оба плакали – тихо, опустив головы, на удивление других мимо проходящих людей. Никто не говорил, всё организованно: похороны назначались послезавтра. Чуть позже через полицейское управление связались с моргом, которое находилось на Пограничной улице, и поехали туда. Их пропустили к телу: холодное, бледное, обнажённое тело Лабберта Бёргера лежало на каталке. То, что раньше называлось лицом, было слегка повёрнуто на бок: куски плоти свисали с носа и правой щеки, глаз один расплылся, а возле виска можно увидеть невооружённым глазом пулевое отверстие. Само тело практически цело, без царапины, но из-за лица было решено хоронить его в закрытом гробу.

Вернулись братья только к обеду, расставили новые вещи по местам и сели за стол. Никто есть не хотел, и они молча слушали радио, каждый погружённый в свои мысли. Внезапно Рейнер кое-что вспомнил и сказал:

– Мне вчера звонил главврач и сообщил, что Георг сбежал. Его никак не могут найти.

Артур невозмутимо посмотрел на свои ногти, ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Не удивительно. Но домой он не вернётся.

– Почему? Куда же ему ещё идти?

– Он понимает, что мы его сдадим. Не такой же он дурак.

– Дурак дураком, а мы его братья. По крайней мере, если он вернётся, пускай побудет… – Он помолчал; губы дрожали. – До похорон.

Зазвонил телефон. Оба вздрогнули и посмотрели друг на друга. Рейнер с невероятным облегчением встал и взял трубку.

– Алло?

На другом конце провода раздался голос Франка:

– Дом Бёргеров? Можно Артура?

Рейнер подозвал брата. Артур взял телефон:

– Да?

– Завтра суд, герр Бёргер. Зайдите в здание прокуратуры, надо кое-что прояснить.

– Если вы рассчитываете на смену показаний, то я их не поменяю.

– Герр Бёргер, я прошу вас сейчас же прийти ко мне. Я понимаю, что вы заняты, но это очень важно. По крайней мере, не по телефону.

Артур положил трубку и вышел на улицу. Рейнер позвонил в психиатрическую больницу: брата так и не нашли. Затем в обычную, где лежала мать: состояние стабилизировалось, завтра же её выпишут. Единственное – крайне тяжёлое эмоциональное состояние, порекомендовали обратиться в психологический центр. Рейнер с облегчением повесил трубку.

***

Франк встретил Артура прямо у входа и пригласил в свой кабинет – полутёмное помещение на самом последнем этаже, очень большое и скупое на мебель: книжный шкаф, ящики с документами, дубовый стол и два кресла. Они в молчании уселись. Прокурор Франк оставался спокоен, но глаза его сияли, уголки губ всё время поднимались вверх, как бы он ни старался прикрыть рот рукой. Артур напрягся, ожидая чего угодно – даже многочасовой допрос.

Но Франк сказал:

– Во-первых, герр Бёргер, я прошу прощения за вчерашнее… равнодушие. Я жестоко поступил с вами, зная, что у вас такое горе. Приношу свои соболезнования.

Артур кивнул, но не ответил.

– Во-вторых, насколько я знаю со слов вашего знакомого, ваш брат состоял в интимных отношениях с Лили Элизабет Вайс, женой Гомерика Вайса.

Он поднял голову.

– Да.

– Почему же вы раньше не сообщили?

– Потому что эти отношения и нападение на вас не имели ничего общего. Что с этого изменилось, если бы я рассказал об этом?

Франк вздохнул и побарабанил пальцами по столу.

– Вы малословны и недоверчивы, в вас говорят признаки паранойи – это в отношении с полицией не сыграет вам на пользу. Ладно, забудем. – Он откашлялся. – Так, к чему я всё это… А, вот: фрау Вайс вчера дала показания относительно того, что её муж связан с Вишнёвским. Тот из-за родственных связей покрывал его и подпольный бизнес, о котором, кстати, она знала. Дабы избежать реального срока и получить условный, она рассказала кое-какие вещи, а потом позвонил один человек, до которого мы дойдём; он рассказал всё. Абсолютно всё. И о вас, герр Бёргер, тоже.

Артур почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Франк буквально впился в него взглядом, наблюдая за его реакцией. Тот старался не выдавать себя и как можно спокойнее, даже с лёгкой усмешкой, сказал:

– Что именно?

– Вы сами знаете. Я знаю, что вам угрожали, вас собирались посадить. А взамен дали денег. Я знаю о вас всё, в том числе и о связи с Вензелем Фишером, который, к слову, сквозь воду канул.

– Ничего не было, доктор Франк.

– Да неужели?

Прокурор встал и стал расхаживаться вдоль окна.

– Ничего не было? Или скажете сейчас, что он вас принуждал? Нет? У меня есть свидетели, герр Бёргер – это его соседки. И как раз вы к нему направлялись, когда меня застали в полубессознательном состоянии.

Артур чувствовал, как кровь отходит от лица. Он спрятал под разорванное пальто дрожащие пальцы. Этот жест Франк заметил, подошёл к нему и положил руку на плечо. Он понизил голос:

– Тем не менее, если бы не вы… Вы спасли мне жизнь, герр Бёргер. Да, это ваш долг как медицинского сотрудника, как гражданина, но всё-таки я вам от всей души благодарен. Вайс был пьян, но он спланировал это убийство, поджидал меня в позднее время, когда я возвращался с бара (чтобы потом свалить всё на моё невменяемое состояние), уволок за угол, чтобы никто не видел… А тут вы. Артур, вы спасли меня. И я помогу вам.

Тот не поднимал на него взгляда и внимательно слушал. Франк уселся в кресло.

– Те доказательства, что вы приходили к герру Фишеру не чаи распивать или в карты играть – они не такие убедительные, как вы думаете. Те, кто вас видел, – две одинокие старушки, которым уже под восемьдесят: одна наполовину слепая, другая с болезнью Альцгеймера. Других доказательств у меня не было… Я всё узнал это от самого Фишера.

Артур поднял на него голову. Он услышал треск: в руках оказался кусок неплотной ткани от рукава.

Франк кивнул.

– Да, от Фишера. Он сам об этом мне сказал. И я поверил, потому что другого объяснения найти не могу. И сейчас вы своим поведением, словно затравленная лань, подтверждаете его слова. Он позвонил мне вчера ночью, когда я уже знал о том, что он работает на Вишнёвского, в его казино. Он мне всё рассказал, и я спросил тогда: «Почему ты мне говоришь это?». А он ответил: «Потому что мне и так сидеть придётся. Два года за связь с мужчиной – не такой уж большой срок. Отсижу двадцать лет в общей сложности, за соучастие в преступной организации – и пёс с ним!» И потом он исчез. Его не обнаружили в квартире. Нигде. Его никто не видел, а час назад мне сообщили, что нашли в канаве его машину, но водителя там нет. И Вишнёвский словно сквозь землю провалился, оставив своё казино. Он понимает, что деньгами это не окупишь. Возможно, они вместе бежали, но не за пределами страны: мы взяли под контроль таможню и сообщили властям Германии. Короткий срок – а сколько дел! – Он взмахнул руками и улыбнулся. Но, заметив бледное лицо Артура, налил ему воды и закурил. – А теперь к Фишеру. Может, он думает, что это либо вы, либо кто-то из братьев, либо Матиас Прейслер сдали Вайса. Может, кто-то из вас связан с коммунистами. Он видимо, прознал, что случилось всё это как раз с появлением Лабберта Бёргера и Матиаса Прейслера, что они, как бы это глупо ни звучало, шпионы у Кулакова и у его секретаря. Да, это очень размытые факты, которые, как мы с вами знаем, ложные. Может… может, его заставил Вишнёвский. Нам остаётся только предполагать.

Артур с нетерпением дождался, когда он закончит, и отпил немного воды. Горло заложило, губы засохли и приклеились намертво, он не мог говорить. Франк потушил сигарету, откинул руки за голову и сказал:

– Так почему же я вас звал?.. Мы отвлеклись: ведь я же предлагаю вам помощь, чёрт возьми! Я вам помогу обойти тюрьму стороной, и считайте это как бы знаком благодарности.

Наконец тот не выдержал и тихо сказал:

– Меня посадят за ложное донесение.

– Поправка: вас посадят за ложное донесение в суде. Когда идёт следствие, ваши слова принимаются к сведению, но настоящую силу они имеют только на суде, и судья принимает эти факты. Можно и отказаться от показаний, но уже поздно, так как дело подходит к суду. К тому же тогда, вероятнее всего, будет ещё один суд, в котором будут рассматриваться новые факты и показания, а пока Вайс посидит в камере. Конечно же, идёт тогда встречный вопрос: «Почему вы меняете показания?». На что вы можете сказать: «Мне угрожали Вишнёвский и Вайс (опускаем имя Фишера). Они угрожали убить всю мою семью; Вайс имел компромат, что жена ему изменяла с моим братом. К тому же двое из нас сидели в тюрьме. Они угрожали посадить Рейнера и Георга (да, малыш, я и про это знаю, не смотри на меня так); они бы нашли способ это сделать и окупиться». Судья вам поверит: тем более после облавы. Я могу также заявить о клевете со стороны Фишера, так как она ничего не доказывает даже с учётом вашей характеристики и скандала в деревне, а что касается того, что вы в ту роковую ночь направлялись к нему, когда застали меня в крови… – Он нахмурился. – Да, здесь несколько сложнее. Я подключил этих двух старушек в качестве свидетелей. Вы ходили к Фишеру играть в карты – и не более, а потом ушли, пришли утром, вы вместе отправились на почту и навестить меня. Вы ничего не знали об его криминальной деятельности, которая, кстати, сопровождалась раньше тремя тюремными сроками – и все за мошенничество! В общем, это самый оптимальный вариант для вас. Я вам советую подумать, герр Бёргер. Суд состоится завтра, в три часа.