Сделка

– Насчёт мужа не переживайте: деньги его спасут.

Она сжала зубы.

– Не говорите таким тоном! Спасут или нет, никто не знает! Спросите, где Лабби. Я не могу отойти, я не знаю, где он! Но… его вроде бы ранили…

Эти слова подействовали на Матиаса как сирена, и он бросился на улицу, к зданию прокуратуры. Прокурор Франк стоял в фойе и говорил с должностным лицом:

– Теперь он точно не уйдёт, поверьте мне! Его оправдают на суде во вторник по моему делу, но не оправдают в этом деле…

Он заметил Матиаса и нахмурился.

– Вам чего?

Тот сделал шаг вперёд.

– Мне нужна информация о Лабберте Бёргере.

– О ком, о ком?

Матиас вкратце пересказал сегодняшний день и закончил так:

– Я являюсь другом семьи Бёргер. Может, у вас есть о нём информация?

Прокурор поколебался, переглянулся с собеседником и махнул рукой.

– Ладно, сейчас приду.

Через несколько минут он вернулся и с бесстрастным выражением лица сообщил о том, что тело молодого человека, в карманах брюк которого нашли паспорт на имя Лабберта Эрнста Бёргера, лежит в морге. Пуля попала прямо в голову; тот не сопротивлялся, прикрывая на полу какую-то женщину.

Матиас выслушал этот фамильярный поток слов и сказал:

– Почему вы открывали огонь? Кто-то стрелял?

– Да. Почти у половины людей нашли оружие.

– Но зачем вы стреляли в безоружного?! Он же…

– Это оплошность, и совершил её не я, – сказал прокурор Франк. – Более того, насколько я понял, он был знаком с Лили Элизабет Вайс, ведь так?

– На что вы намекаете? На его криминальные связи?

– Ну-с, если младший Бёргер ходил по таким местам…

– Господи, это один раз!..

– Вы почём знаете, герр Прейслер?

Внезапно Матиаса осенило. Он побелел от ярости.

– И вы думаете, что Артур Бёргер вас специально оговорил? Что он посредник Вайса и Вишнёвского?! И остальные братья такие же?

Прокурор усмехнулся.

– Ан нет, я этого не говорил. Относительно одного из двойняшек Бёргер, я бы на его месте больше думал о том, как бы не угодил в одну камеру с Вайсом за ложный донос.

Матиас встряхнул головой. Он понимал прокурора и его отношение к семье Бёргер, но мысль о том, что младший умер… Его убили… Внезапно эти слова словно колоколом прозвучали в его голове, и Матиас умолк. Он помолчал с минуту и сказал:

– Свяжите меня с больницей…

И так прокурор помог ему дозвониться до Артура. Едва Матиас закончил, раздался голос прокурора:

– Герр Бёргер, Вайса даже если не в этом деле, то в следующем, относительно игорного бизнеса, посадят. Про вас я ничего не могу сказать, но желаю, чтобы вы не попали с ним в одну камеру. Только я не понимаю, зачем вы всё-таки на это пошли? Сколько вам заплатили?..

– Да пошёл ты к чёрту! – заорал Артур и повесил трубку.

***

Не стоит долго говорить относительно вечера в доме Бёргеров, но стоит упомянуть, что Матиас так и не смог приехать к ним, а матушке вызвали карету скорой помощи, ибо она при такой новости тут же упала в обморок. Врачи привели её в чувство, и она пожаловалась на боль в груди. Её увезли в больницу. Когда же братья остались вдвоём, Артур разбил всю посуду, разломал граммофон, пошёл в подвал и стал давить крыс коробками. Рейнер его не трогал и рассеянно искал кока-колу: голова разболелась до такой степени, что перед глазами плыло и казалось, будто его бьют молотком. Выпив прохладный напиток, он почувствовал облегчение, но в душе всё кипело. Он смотрел в пол и слушал, как брат переворачивал шкафы; грохот сопровождался отчаянным писком крыс. Рейнер встал, не в силах это слушать, и стал машинально подбирать веником осколки. Артур, пыльный, грязный, в кровь разбитыми и поцарапанными руками, и без слов, без слёз лёг на диван. Он заметил кока-колу и протянул руку. Рейнер понял намёк и дал ему осушить бутылку до дна.

Неожиданно зазвонил телефон. Артур не двигался с места, Рейнер же взял трубку и тихо сказал:

– Да?

– Дом Бёргеров? Это главврач больницы, где лежит ваш брат, Георг…

– Да?

– Он сбежал, Георг сбежал!

– Да?..

– Его сегодня перевели в обычную палату – в зону, которая не особо охраняется, так как больные – мирные ребята, никуда не уходят без сопровождения… А тут он сбежал! Распил решётку пилочкой и убежал, спустился со второго этажа с помощью простыни, вместе с соседом по палате!

– Да?

– Господи, конечно! Он у вас?

– Да… То есть нет. – Он очнулся и сжал зубы. – Да что это такое, не уследили! Где вы прикажете его искать?!

– Мы обратились в полицию и организовали поиски. Я вас предупредил: вернётся домой – сразу же звоните мне. Георг человек не особо буйный, но как бы он не натворил делов-то… Ладно, извините, что потревожил, спокойной ночи!

Спокойной ночи.

Он повесил трубку. Хм, спокойной ночи… Рейнер постоял с минуту. Боль усилилась. Он прошёл на кухню, достал из куртки две капсулы с морфием и почти всё (осталась только одна треть во второй капсуле) истратил на дозу. Его затрясло. Он посмотрел на неподвижного Артура, но не смог что-либо сказать или сделать.

Он облокотился руками о стол, опустил голову и заплакал. Слёзы его лились машинально, без остановки; он не ревел, он не закатывал истерики, он ни о чём не думал, а слёзы замочили уже скатерть и даже не думали утихать. Внезапно он почувствовал острую боль в ноге, опустил голову и увидел крысу. Рейнер пнул её по ножке стола, и та убежала. Он обрабатывал рану и плакал, пока голова его не затуманилась окончательно, глаза намертво не слепились, и он уснул прямо на стуле, обронив пузырёк со спиртом.

Следующий день начался с уборки и похода в магазин, где впервые потратили маленькую часть пятнадцати тысяч на новые бытовые приборы и посуду. На этот раз братья не отказывали себе в выборе, «покрасивее да подороже». Как ни в чём не бывало, они заговорили о машине, о которой забыли упомянуть на семейном совете, но вариант отклонили: проблема в том, что пока никто из них не имел водительские права, однако было решено потратиться на курсы вождения.