Гнездо страха

– Значит целителей мало, а почему?

– В серьезных стычках все зависит от целительной поддержки. Одна ошибка может стоить жизни твоего друга. Не каждый выдерживает такую ответственность. Большинство просто меняет цвет глаз и остаются только прирожденные целители, то есть те, у кого желтая душа.

– А исцелять могут только с желтыми глазами? Или?

– Нет, есть еще паладины и профеты. С оранжевыми и зелеными глазами, соответственно. Их тоже мало по той же причине. Но ты не бойся твое здоровье в надежных руках.

– Хочешь сказать, мне с тобой повезло? – ехидно спросил я, разглядывая свою новую робу. Просторная и чистая она очень подходила к моему образу – образу некроманта. Серая ткань подходила к цвету костей, а черные узоры на ней к моим глазам.

– А то! Я ведь одна из лучших целителей Нихилиума и уж точно буду получше той замухрышки Амриты.

– Да ладно, ты не ревнуй. Лучше скажи, у этой робы есть магические свойства? Я чувствую странное покалывание.

– Да, она прибавляет немного ловкости, но вряд ли тебе это пригодится, все-таки я шила эту робу для ученика одного ассасина.

Я натянул капюшон на голову и рассмеялся:

– Как вы в этом ходите? Неужели ты действительно собиралась выходить в этом замуж?

– Так, нам пора перестать тратить время и начать твое обучение игре в Кобру. Вообще, этот дом не для таких игр, но выбора у нас нет. Сними свой капюшон и помоги мне свернуть ковры. Да, и еще мне не нравится твой браслет, выкинь его, он будет тебе мешать.

– Не могу, это память о той пещере, где я обучался некромантии.

– Тогда надень его на левую руку. Кстати, волк – это символ одиночек, а ты теперь не один… мог бы сделать что-нибудь поприличнее.

– Что, например?

– Ну, скажем, череп дракона, там, или феникса.

– Я бы сделал, но не знаю, как выглядит ни феникс, ни дракон, разве что китайский.

– Ох, ладно, дай сюда браслет, я все сделаю, а ты пока сверни все ковры. – С этими словами Гвинокс взяла мой костяной браслет в виде черепа волка и уселась за стол. Как раз к тому моменту, как я свернул последний коврик, она закончила.

– Ну вот, готово. – сказала Гвинокс и передала мне браслет в форме головы дракона. – А теперь настало время немного поиграть. Сейчас я произнесу общее заклинание, и появится большая кобра. Ты ее не пугайся, она не опасна.

Я отошел от середины помещения и одел браслет, после чего Гвинокс произнесла на чистом английском: «Feather snake». Буквально из ничего на полу материализовалась длиннющая змея. Хвост, на котором она стояла, был закручен в плотную спираль, из-за воротника торчали маленькие перья, а приплюснутая морда то и дело раскачивалась влево и вправо. Гвинокс стала объяснять правила игры:

– Все просто. Мы по очереди выдергиваем одно или два перышка, которые растут на воротнике кобры, пока они не закончатся. Тот, кто вытащит последнее – выиграл. Кого укусит кобра – тот проиграл. Всего у нее сорок девять перьев, самое большое перо – десять сантиметров в длину, самое маленькое – пять, так что есть небольшой простор для тактики. На хвост наступать нельзя, и на щипок дается пять отмеренных ударов в ладоши около восьми секунд. Можно двигаться вокруг кобры, и если быть достаточно быстрым, то можно успеть забежать ей за спину. Вот, наверное, и все, запомни, мы не собираемся на турнир, поэтому сейчас твоя задача не победить меня, а понять, как двигается змея и научиться выдергивать перья. Смотри и учись!

Гвинокс встала поближе к кобре, согнувшись в коленях и спине. Ее руки были приготовлены, как если б она собиралась принять пас мячом, и когда ее кисти стали досягаемы для укуса кобры, Гвинокс резко махнула в сторону левой рукой. Кобра сделала выпад в след за обманным движением и, пока ее воротник был повернут задом, моя подруга ловко выдернула зеленое перо правой рукой.

– Повтори, – сказала она, – чтобы переключить кобру на себя и начать свой ход, просто топни перед змеей. Пока обойдемся без хлопков. Приступай.

– А она не может броситься на меня? Не то, чтобы я боялся…

– Нет, она будет стоять так, пока действие заклинания не закончится, а закончится оно только в том случае, если будут выдраны все перья, что случается не очень часто. Обычно она кусает одного из двух игроков, и тогда перья возобновляют простым словом «Feathers». Ну, или змею отзывают, заменив новой.

– Ясно, ну понеслась. – сказал я и топнул ногой по полу. Первая дюжина попыток приманить кобру обманным движением провалилась. Змея неприятно кусалась за пальцы и кисть, оставляя неглубокие порезы. Зубы змеи были специально уменьшены и не причиняли особого вреда, но Гвинокс все равно залечивала мои раны заклинанием «Healing hands». Когда она произносила эти два слова, появлялись две руки. Сотканные из света, прислоняясь ладонями к моей груди, они восстанавливали мою жизненную энергию.

Я продолжал тренироваться со змеей один на один. На двадцатой попытке у меня получилось-таки обмануть ее. Только вырвать перо пока не удавалось. Голова змеи доставала мне примерно до пояса, но если бы не магический барьер, который не давал ей вытянуться, то она с легкостью могла бы укусить меня за нос, даже если б я стоял в полный рост. После выпада эта голова быстро возвращалась на место, однако я был еще быстрее. К тридцатой попытке я вырвал свое первое перо.

– Ву-ху! – радостно произнес я. – А это действительно забавно!

– Я знаю. Давай вырви еще десяток перьев и на этом пока остановимся. – ответила Гвинокс. – Время работает против нас, скоро сюда заявятся люди Фростеха.

Допустив в спешке несколько ошибок, я, тем не менее, получил в свои руки еще десяток зеленых перьев. Вырывать по два пера я пока не пробовал, но ведь все еще впереди.

– Ну все, этого пока что хватит, сейчас давай передохнем, а после отправимся на охоту.

– А зачем тебе отдыхать? – спросил я Гвинокс – Разве ты не можешь исцелить себя и тем самым вернуть выносливость?

– Нет, не могу. Целители паладины и профеты не могут исцелять сами себя, это тоже одна из причин того, почему целителей мало. Тяжело смотреть, как другие сражаются, пока ты отдыхаешь, но ничего не поделаешь, приходится. Ладно, я ненадолго. Ты пока придумай что-нибудь поудобнее твоего динозавра, нам предстоит далекий путь, – сказала подруга.

Я вышел из дома, подошел к останкам развалившегося велоцираптора и, сев на корточки, стал придумывать нового монстра. Идей в голову приходило не много, и самым оптимальным вариантом мне показалось был носорог. Я сделал у него на спине два удобных сидения и, как только Гвинокс закончила свой отдых, мы сели в них и поехали по дороге, ведущей в Нексион.

– А кто придумал эту игру? – спросил я в пути у Гвинокс.

– Ее придумал Синеп, один из лучших друзей Фростеха. Хороший профет и добрый по натуре человек. Сначала он создал кобру для личного развлечения и даже не подозревал, что это развлечение может кому-то навредить. Позднее в этой игре заинтересовался Фростех, и Синеп был только рад составить компанию, не подозревая о коварном плане своего лидера. Когда же Фростех ввел эту игру в массы и назначил приз в виде куска нексиса тому, кто победит в турнире, Синеп ушел из клана и разорвал дружеские отношения с Фростехом. Теперь он живет и трудится в Эйвии и избегает встреч с бывшим другом. Вот так то, у всех злодеяний есть своя цена.

– Да уж, Синеп-молодец. Я бы ни за что не додумался создать такую игру.

– «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам», – с выражением процитировала Гвинокс.

– Ты читала Шекспира?

– А как же, он – мой самый любимый писатель. – Гвинокс на несколько секунд замолчала. – А у тебя есть любимый писатель?

– Тяжело сказать, у меня их несколько. Вообще, я прочитал за свою жизнь очень много книг. Я считал, что они сыграют в моей жизни какую-то важную роль. Пытался понять через них любовь, восхищался героями и их авторами, короче говоря, жил вымыслом.

– Да, тебя не книги нужны были, а пройти через то, что в них описывается. Я, конечно, тоже любила почитать, но я никогда не зависела от книг. Что тебя держало в этом вымышленном мире?

– Меня держали или, лучше сказать, пленили чувства, которые никогда не ощутить в реальной жизни.

– Да брось, в реальности любви навалом, просто не все в нее верят и зачастую вместо того, чтобы принять ее, начинают искать скрытые смыслы и причины, вместо того чтобы открыть свое сердце. – сказала подруга и приложила щеку к моей спине.

– Ну, слава уродцам – скорнам, я больше этим не страдаю. Этот мир и мои новые способности дарят мне массу ощущений, которых мне так не хватало в жизни.

– Да уж, когда становишься бессмертным начинаешь смотреть на вещи по-другому. Ни печали, ни забот, ни погони за улетающим временем, живи себе в удовольствие, помогай жить другим. Лафа! Только вот одна проблема: со временем у всех в этом мире кругозор сужается, оставляя всего четыре интереса. – Гвинокс стала загибать пальцы. – Игры, профессия, убийства и секс. Однажды и тебе все это наскучит.

– Тебе уже наскучило?

– Определенно. Хотя от хорошего секса я никогда не отказываюсь. В мой век чисто физические отношения были чем-то постыдным, низменным, далеко не таким привычным явлением, как сейчас. Это, наверное, и подкупает.

– В молодости мое поколение называло секс основным инстинктом. Хотя для меня основным инстинктом всегда был страх. Вообще, наша жизнь – это любовь, разбавленная смертью, и оба эти компонента сопровождаются страхом.

– Я мало знаю о страхе. Зато в постели со мной мало кто сравнится, как и в целительстве – это мое призвание.

На этих словах мы умолкли. Гвинокс показалась мне слишком развязной, и у меня не нашлось, что сказать. Возможно, она заигрывала со мной. Возможно, но сейчас меня занимали два других вопроса. Что я сам знаю о страхе? И в чем заключается мое призвание? Первый ответ дал мне понять, что, как и догадалась Гвинокс, я боюсь застрять в этом мире. А вот на второй вопрос у меня ответа не было, и я стал размышлять.