Битва за ясли господни

Нижним чинам государь соизволил выдать по десять военных Орденов на роту, батарею, эскадрон и сотню. И всем по рублю серебром.

Этим же Указом его величество пожаловал батальонам Брестского и Белостокского пехотных и Виленского егерского полков Георгиевские знамена.

В честь победы при Ахалцыхе в Тифлисе во дворце наместника был дан праздничный обед для местной знати.

За минуту до начала обеда князь Воронцов подозвал к себе генерал-адъютанта Барятинского и, глядя куда-то выше его головы, спросил:

– Скажите мне, милостивый сударь Александр Иванович, как получилось, что имя генерала Ковалевского не попало в наше донесение его величеству?

Генерал-адъютант Барятинский, нисколько не смутившись, ответил:

– Ваша святость, оплошность произошла. В первом тексте, который я вам дал на прочтение, имя генерала Ковалевского было вписано. Затем, после вашей правки текста, штабной писарь, переписывая текст, ненароком пропустил имя Ковалевского…

Князь Воронцов недовольно поморщился.

– Ну и что мне теперь прикажете делать? Извиняться перед генералом Ковалевским или как? Я не хочу, чтобы у меня над головой подушка вертелась!..

Барятинский промолчал. Он и сам понимал, что произошло непоправимое недоразумение.

– Ну, хорошо, – подумав, продолжил князь Воронцов. – Я знаю, как его отблагодарить. А вашего писаря за такую непростительную оплошность отправьте служить в Ахалцыхскую крепость. И не писарем, а в пехоту! – строго приказал он. И добавил: – Бог не Никитка, повыламывает ему лытки. Будет знать, как службу блюсти!..

…Князь Бебутов узнал о разгроме турок под Ахалцыхом через три дня и сразу загорелся желанием не отстать от ахалцыховцев. И такой случай ему скоро представился.

16 ноября утром из Александрополя вышел рабочий отряд под охраной полусотни казаков к селению Ак-Узюм на заготовку фуража и неожиданно столкнулся там с турецким разъездом. Селение Ак-Узюм находилось в 5 верстах от Баш-Шурагеля, и появления здесь турок никто не предполагал. В Александрополе были уверены, что все турецкие войска ушли в Карс.

Князь Бебутов тут же отдал приказ на выступление из крепости.

Александропольский отряд к этому времени состоял из десяти батальонов, двенадцати эскадронов, шести сотен казаков и одной сотни милиции. В распоряжении Бебутова было две конны и три пеших батареи. Всего 32 орудия. Зато все десятитысячное войско его состояло в основном из старых и опытных кавказских служивых, на которых он надеялся, как на самого себя.

В ночь на 17 ноября Александропольский отряд занял селение Баш-Шурагель, а на рассвете двинулся по Карской дороге по направлению к селению Пирвали.

В Баш-Шурагеле князь Бебутов узнал от местных жителей, что турецкая армия стоит не в Карсе, а в Суботане лагерем и со дня на день готовится на зиму уйти в Карс.

…Мглистое неприветливое солнце уже появилось из-за горного хребта, когда Александропольский головной отряд подошел к Пирвали.

Две казачьи сотни, идущие в авангарде головного отряда, захватили в Пирвали врасплох турецкий пост в составе сорока человек. Допросили. Выяснилось, что пост состоял из шестидесяти турок. На вопрос: «Где остальные?» турки отвечали одно и тоже. «Один Аллах знает…»

Стало ясно – успели ускакать.

Когда доложили об этом князю Бебутову, тот сразу помрачнел.

– Надо торопиться, – сказал он. – Через час в Суботане уже будут знать о нашем приближении.

От пленных турок удалось узнать, что в окрестностях Суботана находится 36 тысячный корпус под командованием Ади-паши.

Сам Ади-паша полагая, что боевые действия в связи с наступлением холодов уже окончены и русские не осмелятся вести в такое время года наступление в горах, 17 ноября выехал в Карс, чтобы на месте позаботиться о расквартировании своего корпуса в городе.

Начальнику штаба корпуса Ахмет-паши он приказал в 10 часов начать вывод войск из лагеря двумя переходами: сначала до селения Хадживали, что в 12 верстах от Суботана, затем в Карс.

Однако в 9 часов утра Ахмет-паше сообщили, что на пост в Пирвали напали русские и что их отряд движется по дороге к Суботану.

– Русские либо с ума сошли, либо упились своею поганою водкой! – раздраженно ответил Ахмет-паша. – Если это так, слава Аллаху! Приготовьте побольше веревок, чтобы я мог связать всех русских генералов. Я отправлю их в Константинополь, чтобы показать Сутану!

Через полчаса Ахмет-паше снова доложили, что русские уже переправились через Карс-чай!

Ахмет—паша, не сдерживая восторга, приказал поднять войска по тревоге и немедленно выступить с развернутыми знаменами, барабанами и музыкой.

…Этот день выдался на редкость солнечным. И хотя с раннего утра подмораживало, к 10 часам потеплело и вскоре все засияло в лучах яркого солнца ослепительным блеском.

Князь Бебутов в сопровождении своего заместителя генерала Индрениуса и командиров частей генералов Кашинского, Багратиона, Чавчевадзе и Багтовута под охраной казачьей сотни следом за авангардом переправился через неглубокую хрустальной чистоты речку Карс-чай и выехал на одну из высот, которые тянулись вдоль берега, и сразу перед ним открылась небольшая долина. Она еще сохранила местами яркий зеленый цвет и радовала глаз своей первозданной красотой.

Справа долина упиралась в подножье горы с пологим спуском и вершиной похожей на верблюжьи горбы, слева просматривался крутой спуск к реке.

С высоты как на ладони была видна Карская дорога с расположенным рядом селением, в центре которого стояла армянская церковь.

– Как называется это селение? – поинтересовался князь Бебутов.

– Угузлы, – ответил генерал Индрениус. И добавил: – В основном живут в нем армяне…

– Господа, турки! – прервал рассказ Индрениуса генерал Кашинский.

Все разом повернулись в ту сторону, куда указал генерал Кашинский и увидели, как со стороны дороги в долину входит колонна турецких войск.

Решение князю Бебутову пришло мгновенно.

– Господа, – обратился он к сопровождающим его командирам, – по-моему, втянувшись в эту долину, турецкие войска лишают себя простора для маневра. И этим грешно не воспользоваться!

Князь Бебутов распорядился построить войска в две линии. Генерал Кашинский возглавил первую основную линию. В центре приказал поставить две батареи. Для прикрытия батарей были выделены батальон Куринского и два батальона Ширванского полков и сводный отряд стрелков. На правом фланге линии посоветовал генералу Кашинскому поставить три дивизиона Нижегородских драгун с четырьмя конными орудиями. Подводы после того как будут разгружены ящики с боеприпасами вернуть к переправе. На левом фланге поставить два дивизиона Нижегородских драгун, батарею конных орудий и три сотни казаков.

– Если нет вопросов, действуйте. Не теряйте времени! – сказал князь Бебутов, обращаясь к генералу Кашинскому.

Кушинский сразу же поскакал к батальонам, которые уже выстроились на равнине.

– Вторая линия, – князь Бебутов обернулся к генерал-майору князю Багратиону. – Иван Константинович, возглавите ее вы. В ваше распоряжение поступают 3 батальона Эриванского полка, батальон Грузинского гренадерского полка, батарея из 6 орудий. Выстроите свои войска за первой линией на удалении не более трехсот саженей в готовности не допустить прорыва турок в тылы. Все, Иван Константинович. С богом. Теперь ваша задача, господа, – обратился Бебутов к генералам Чавчевадзе и Багтовуту. – Быть в готовности при первой же возможности нанести удары во фланг неприятеля. Генерал Чавчевадзе – на правом фланге, генерал Багтовут – на левом.

Князь Бебутов перекрестил Чавчевадзе и Багтовута.

– Все, господа. За дело.

Не прошло и получаса, как войска заняли свои позиции. А турецкие колонны все подходили и подходили, разворачиваясь в тесной долине в плотные боевые порядки на расстоянии пушечного выстрела от передовой линии русских войск.

Генерал Кашинский тут же решил воспользоваться оплошностью турок и распорядился всем орудиям первой линии открыть шрапнельный огонь по противнику, не успевшему закончить построение.

В ответ со стороны подножья горы с двумя округлыми вершинами загремела турецкая артиллерия, но сразу же смолкла после сильнейшего взрыва на позиции батареи, с которой к небу поднялся огромный черный столб дыма. По всей видимости, там взорвался пороховой склад.

«…Для начала неплохо, – отметил про себя князь Бебутов, наблюдая в подзорную трубу за происходящим».

С высоты хорошо было видно, как турки расположили свои войска, выдвинув правый фланг вперед и выставив там около двух десятков пушек. В центре выстраивались, невзирая на сильный огонь русских батарей, несколько пехотных батальонов и не менее полка кавалерии. На левом фланге просматривался овраг. Он был естественной защитой и не позволял неприятелю провести здесь быстрое наступление.