Империя машин

И пока делец возмущался, Альфредо прочитал послание.

– Координаты не уточнены, кто будет на обмене?

– Не имею полномочий объясняться.

– А я – имею право на ваш арест.

– Он дорого вам обойдется – осклабился делец.

– Поэтому не считаю нужным вам препятствовать.

Когда дельца посадили на лифт, Мастер вздохнул

– С ними надо быть начеку. Олем, Ион – проследите за гостем.

– До дверей?

Альфредо улыбнулся.

– Хорошие парни – сказал он, когда те спустились по тросам. Но нетерпеливые, серьезной работы им не поручишь. Ты умело слушаешь для ребенка, однако безропотные слуги меня не устраивают. Что думаешь про ребят?

– Я… думал про город. Каков он? Чем люди жили? К чему стремились?

– Знакомое чувство, только не помешайся на нём. Я вкусил немало мечт, прежде чем подавиться. Надо глядеть на то, что имеем. А имеем мы руины. Или руины имеют нас… Кто кого запомнит – человек камень или камень – человека?

Мальчик не согласился с его выводами.

Теневые облака скапливались над городом.

– Дождливая выйдет ночка. Идем же.

За пустыми глазницами окон отливали купола, как треснутые яичные скорлупки. Мальчик ощущал гладящий щеку ветер.

Приятный, не тот, что в убежище.

– Настоящий театр?

– А он похож на макет? – засмеялся Альфредо. Мастера Эрнстарда. Первого ассасина для просветителей, и первого человека, объединившего нас после катастрофы.

– Но он разрушен, колонны на земле, а часть крыши внутри.

– Я забыл сообщить. Та волна, о кой тебе говорили. Это не всё, а малейшее, что могло произойти. Уровень воды упал, и мы вышли из убежищ. Они не до конца поднялись, поврежденные стержни блокировали ход, всплывали через спасательные капсулы.

Те убежища, что заражены пылью, приходилось взрывать, и… топить.

– У нас тоже было заражение.

– Тебе повезло. И с отцом, и с убежищем, и с поселенцами. Когда ты спал после травмы, я следил за твоим телом – оно желтело, словно туда за место крови накачали палланиумом. Экспериментальное лечение, да еще и на сыне провел. В восточных секторах за дозу такой дряни ведутся войны, кои не снились и иридиуму.

– Он не мой настоящий отец.

– Но когда я говорю тебе об этом – ты возмущаешься. Определись уже. И не отставай.

Мальчик не припоминал, когда они говорили об отчиме, но промолчал.

Они перебрались со скатой крыши к охраняемому механизму, вращающему стержень. На посту сидел человек в белом плаще и поедал бутерброды, слушая радио.

– Они не выставляют охраны?

– Просветителям не надобна защита.

Насосная станция, огороженная бетонными плитами, качала в кольца на стержне воду, охлаждающие его. В местах трения с иными шестернями он перегревался и тогда, охранник, отрываясь от поедания всякой всячины, жал на кнопку. В дне шестеренок с окнами открывались клапаны и в нижней части города шёл дождь, – из воды, разбавленной машинным маслом…

Стержень обвивала лестница, не доходящая до земли с дверцей и замком.

От плит шел свет.

– Они расходуют энергию в… пустоту?

– Световые стены, мальчик – сказал Альфредо, но не пояснил зачем они необходимы.

Мальчик наотмашь ударил себя по щеке, прогнав подлый ветер, натягивающий улыбку. Вольный в диком просторе, неизъяснимое чувство влекло исследовать мир.

Сладкий загазованный воздух оседал на языке.

– Постоим?

– А мост не обвалится под нами? – спросил он у Альфа пробуя согнать мурашки.

– С чего бы? Ну вот, мы вышли, уровень воды упал, людей выжило достаточно много, и первым делом начали поиски раненых, представляешь? Люди побежали заботиться о других.

Но раненых не оказалось. Мертвы. Давно мертвы, а от тел шёл пар, только сами они были ужасно холодными.

Уровень воды падал и падал, пока наконец острова не оказались отрезанными друг от друга скалами.

Громадные, торчащие из воды, уносящиеся ввысь на сотни метров, и завершающиеся частью изувеченной земли – выглядело красиво.

Пару дней спустя упал первый такой парящий материк.

Затем второй. Ждущие с трепетом, мы смотрели на часовую башню – кто следующий? Чья частичка земли рухнет в пропасть, на дне которой из воды торчат головы камней, а меж них лежат тела.

И тут прилетели дирижабли. Оказалось, что императорский дворец, с тех пор и отныне называемый – Рокмейнсейл выстоял удары волн и прилив иридиума, наступивший после.

Этот прилив и стал нашим сущим кошмаром.

Личная гвардия императорского величия, увидев приближающуюся лавину из золотого цвета села в дирижабли и улетела, за ними следом драпали остальные, имеющие на то возможность.

Лавина не выглядела впечатляющей, если бы не одно, но – она вся состояла из иридиума.