Властитель груш

Барон запрокинул голову и издал громкое «Ха!», да так, что своды задрожали.

– Смешно тебе?

– Ещё как! Никуда я отсюда не уйду. Лучше сами упёрдывайте, пока Карл не привёл подмогу от бургомистра и не рассадил ваши задницы по кольям! Эй, наверху, слыхали?!

Из груди Готфрида вырвался утомлённый вздох.

– Карл убит. Подмоги не будет. Складывай оружие сейчас, или…

Он осёкся, увидев, как губы старика опустились вниз вместе с усами.

– Херня! – отрезал Даголо, но пальцы его побелели на обухе. – А я могу сказать, что мать твою имел, и что?

– Тогда откуда у меня этот его пижлонский шарфик? – раздался позади голос Носатого.

Повернув голову, Гёц увидел и саму цветастую вещицу с карловой шеи.

– Хотя я бы мог и отобрать. Но тут такая дырень, и сто-олького кровищи натекло…

– Завались уже! – прошипел он.

Стефан и Штофельд уставились на трофей, как две статуи вооружённых чурбанов. Взгляд старика же, направленный прямо перед собой, почти совсем остекленел. Его рот немного приоткрылся, пальцы так и остались судорожно сжатыми вокруг стали и даже длинные усы вдруг повисли ещё ниже.

– Карл…

Может, его удар сейчас хватит? Или он всё-таки побежит к фитилю? Может, было не такой уж плохой идеей сказать…

– Мальчик мой… Вот же дерьмо…

Продолжая пялиться на ступени, он рассеянно вытянул топорик из-за пояса. Готфрид нахмурился и тоже опустил взгляд – за оружием следить всяко важнее, чем за скорбной рожей.

– Я надеюсь, ты собрался эту штуку нам под ноги бросать?

Огромные блестящие глаза обратились вверх в поисках виноватых, благо там-то их имелось предостаточно. Из перекошенного рта вырвалось всего одно до боли знакомое слово:

– Сдохни!

Старик взмахнул рукой. Делец отпрянул в сторону, чтобы не оказаться на пути свистящего топора; его плечо напоролось на стену, и тут он почувствовал, что пол под ногами резко закончился.

Громовой звук выстрела отразился от каждой стены и упал на голову так, как рухнул бы на неё весь потолок.

Гёц не был уверен, сколько ему пришлось пролететь – долю секунды или целый час. В конце концов его правая нога упёрлась во что-то мягкое, спина и задница заныли, как после всех порок в жизни вместе взятых, а в ушах зазвенели все колокола кальварского собора до единого.

Откуда-то сзади кричал Колум. Шульц прищурился в надежде разглядеть в дыму и полутьме обстановку.

Разглядеть удалось лишь страшенную глазастую харю и латный воротник, что выскочили на него из дыма.

Что-то шкрябнуло по кирасе. Гёц поднял руку, но изрезанное морщинами лицо сместилось, пальцы поймали только дым. Не успел он и вздохнуть, как толчок в грудь отбросил его обратно на ступени.

Барон появился снова, ещё ближе, но теперь взгляд Готфрида притягивало острие длинного гранёного кинжала, нацеленного в… горло?

Даголо оскалился и навалился обеими руками – угадывать цель стало решительно некогда. Медленно, но верно дрожащий стальной кончик поплыл вперёд.

Где-то ведь оставался четвёртый заряженный пистолет… Почему-то все мысли стремились только к нему: как же достать проклятую штуку, если у тебя всего одна рука, да и той не хватает?

Тело старика тряхнуло судорогой. Клинок описал короткую дугу, больно оцарапал шею, но хватка противника стремительно слабела; Гёц наконец сумел оттолкнуть кинжал прочь.

Из-под стального воротника хлынула кровь. Отвернув лицо в сторону, он принялся яростно ёрзать, пытаясь скинуть хрипящее тело.

Даголо откатился в сторону. Кто-то поднял лампу, и Гёц сквозь слёзы и пот наконец разглядел нависшее над собой зелёное пятно.

– Сука, он меня едва не заколол!

– По-моему, ты неплохо справлялся, – хмыкнул Фёрц, поднимая его со ступенек.

Рывок едва не вывернул последнюю руку, и так неистово дрожащую от натуги, и делец не удержался от позорного болезненного звука.

– Так что я разобрался со вторым…

– Вы-ы-ы… – Колум, скрежеща зубами, присел на верхнюю площадку. Ладонью он зажимал месиво на месте левого плеча. – Хорош трындеть! Туда гляньте!

Шульц заморгал, приложил рукав к глазам, пытаясь смахнуть слёзы от дыма.

– Стефан? – спросил командир ткачей – знать, он лучше ориентировался в ситуации, когда дальше кончика носа ничего не разглядишь.

Силуэт, прижавшийся к стене внизу, утвердительно кашлянул в ответ, а потом помахал рукой кому-то вниз.

– Спокойно, ребята, оставайтесь на месте! – Он снова повернул голову к «переговорщикам»: – Шли своих к Бёльсу! Мы не договорили!

В другой руке Стефан держал что-то, сильно напоминавшее очередной проклятый пистолет. Его шансы в кого-то попасть сейчас – один к шести, но Гёц чуял сквозь мощную смесь пороха, крови, пота и стариковской мочи первый за весь длинный день приятный запах.

Пахло человеком, который достаточно перепуган, чтобы договориться.

– Наверх! – рявкнул он на малинового рыцаря и троих ткачей, нерешительно столпившихся с оружием за спиной Носатого.

Воины скрылись. Стефан опустил пистолет.

– Гёц, у меня всё ещё есть огромная куча пороха. И шестнадцать парней, которые не шибко хотят помирать.

– Можно обойтись и без этого, – с трудом выдавил Готфрид.

Оказалось неожиданно сложно вернуть голосу нормальный деловой тон и удержать его от дрожи. Чтобы отвлечься от телесных переживаний, он решил на время закрыть глаза совсем.

– Я хочу уйти отсюда вместе с ними. Своими ногами. С оружием. И чтобы нас не шмонали и не пытались наехать. Если выпустишь нас, даю слово, мы быстро свалим без всяких проблем.

– А что потом? – прозвучал хмурый голос Фёрца слева.

– Потом будет потом. Сейчас мы собрались потолковать о том, как бы нам всем вместе не подвзорваться, правда?