Властитель груш

– У меня осталась семья в Хафелене. Войной на вас они не пойдут, но могут похоронить всю торговлю в нижнем течении Рёйстера. Почти половина кальварских грузов проходит через них. Как же мессер Глауб повезёт на юг и запад бренди, медь, пиво, пеньку и всякие петли с замками?

Он обратил к Карлу рассечённые висок и верхнюю губу и снова воззрился на судей.

– Как же мессер Фёрц повезёт своё бёльсово сукно заказчикам из Верелиума, или Холемгерда, или из колоний? Как скоро купцы и мастера проедят плешь герру бургомистру?

Фёрц нахмурился. Хайнц фон Терлинген откинулся на спинку кресла, складывая руки на груди.

Отец оскалил жёлтые зубы.

– Этим ты меня пугать задумал?

– Возможно, публичная экзекуция – так себе идея, – тихо заметил ткач.

Старший Даголо медленно вздохнул, набирая побольше воздуха в грудь. Не иначе как собирается наорать на цеховика… Или нет, но Карл спиной чувствовал: сейчас – именно тот момент, когда наследнику надо бы скромно ввернуть веское слово.

– Отец!

Несколькими длинными шагами он пересёк зал и заглянул барону прямо в глаза.

– Ты сам мне говорил о дальновидности. И о том, что нам больше не надо воевать и развешивать везде трупы врагов вместо голов кабаньих. Может, и впрямь выгоднее уладить дело тихо? Кто надо – посыл и так уловит…

Ненароком он встретился глазами с Магной и тут же поспешно отвёл взгляд.

– …а у хафеленцев не будет возможности трясти напоказ зверской казнью младшенького беса, чтоб заставить своих купцов и лодочников терпеть убытки.

Бургомистр одобрительно закивал, а позади вновь послышался ровный голос:

– Выгоднее всего посадить меня на цепь и выслать предложение о выкупе. Кроме того, вам ведь в любом случае придётся без меня справляться со скачками, и играми, и…

Тирада резко оборвалась бульканием. Оглянувшись, младший Даголо обнаружил речистого дельца скрючившимся на толстом кулаке Альвино.

– Завали хайло, пока синьоры перетирают, – прошипел палач, косясь на судей. – Синьоры… и синьора.

Недовольно дёргая себя за ус, барон посмотрел влево и вправо – оглядывал перешёптывающихся садовых деляг. Остальные «судьи» помалкивали – об их мотивах Карл мог только догадываться, но не сомневался, что отец примет верное решение.

Только бы никто не трындел ему под руку и не подначивал. О последнем Альвино уже позаботился.

– Ваша взяла, тихушники, – буркнул старик и жестом велел сыну подвинуться. – Уберите это говно с глаз моих обратно под замок!

Ненадолго Гёц упёрся, молча всматриваясь в лица «судей», покуда пара тычков не сдвинули его с места. Фёрц проводил взглядом тех пленников, что ещё могли идти своими ногами, и повернул голову к обоим Даголо.

– И что ты решил?

– Представление окончено! Всем расход! – прикрикнул барон на зрителей, стиснул пальцами подлокотники и одним рывком поднялся на ноги. – Сами с ним разберёмся. По-тихому. Ваша милость, не угодно ли Вам отойти пошушукаться?

– С удовольствием, герр Даголо, – ответил бургомистр.

Отец же быстро ткнул пальцем в грудь Карла.

– Ты тоже.

Предатель в последний раз зыркнул на них, и невысокую фигуру заслонили плечи покидавших зал бойцов. Карл встретился глазами с Эрной, застывшей в напряжённой позе у самого выхода. Плотно сжав губы, она покачала головой.

И что же это, Бёльс её побери, такое означает? Казалось бы, дело кончено – он победил, и ему даже удалось убедить отца не развешивать поджаренные кишки Шульца по площади, за что, между прочим, обе стороны могли бы и поблагодарить. Но вспышка удовлетворения погасла, словно на неё выплеснули ушат застоявшейся в бочке воды. В голове по новой зазвучало тревожное нытьё, пока тихое, но всё же безмерно отвратительное.

Он сделал шаг вперёд, и тут позывы заглушил резкий голос отца:

– Карл!

«Рабочий кабинет» Пьетро Даголо чаще подвергал беспорядочному украшению, чем удостаивал визитом. Тут имелись и кресла из чёрного дерева с роскошной мягкой обивкой, явно неподходящие к остальной меблировке, и медвежья шкура на полу, и старая охотничья утварь на стенах, и вышедшая из моды полуоткрытая каска – подарок бывшего нанимателя. Половина утвари давно просилась в руки старьёвщикам.

Когда Карл перешагнул порог хранилища древностей, бургомистр плавно погрузился в одно из кресел – так, чтобы ни одна из складок его чёрной с тремя золотыми полосами мантии не изменила положения. Следом и отец тяжело рухнул в кресло напротив, тихонько застонавшее от такого обращения, и водрузил левую ногу на медвежью башку.

– Ты поручишь Эрне увести нашего маленького друга, разобраться с ним, – проговорил он, слегка повернув к двери подбородок. – Я хочу, чтобы он исчез с концами, будто бы Бёльс его целиком сожрал.

– Эрне? – медленно повторил Карл.

Он сделал вперёд несколько мягких шажков и аккуратно приложил шляпу к груди. Почему-то при виде герра Хайнца его всякий раз одолевало смутное желание выглядеть даже более расфуфыристо, чем выходило со слов парней.

– Может, лучше я сам? Это может быть плохой идее…

– Это охренительно здравая идея, – ворчливо перебил старик, раздражённо распутывая пальцами узел на шее. – Моя дорогая Эрна меня беспокоит. И это великолепный шанс проверить, могу ли я полагаться на неё так же, как прежде.

– А если не можешь?

Отец наконец справился с платком, сдёрнул его с шеи и разложил на коленях. Услышав вопрос, он вполоборота сел в кресле лицом к сыну. По его лицу пробежала усмешка.

– Ну, не будь же таким наивным. Ты же не думал отправить её одну, без пары хороших ребят, которые за всем присмотрят?

Он снова обратил глаза к платку и аккуратно согнул его пополам.

– И потом, Эрна обидится почище твоей матери, если заставишь её копать яму. Она – наш лучший меч, а не лучшая лопата.

Действительно, проще и не придумаешь. Пускай шлёпнет скурвившегося любовника – или вместе с ним накроет стол для червей. Вот так, значит, и должен рассуждать барон? Даже если речь о тех, кого вроде как называешь «друзьями»?

«Может, тут и для меня проверка приготовлена?» – задумался Карл на миг. Увы, отец обратил откровенные глаза к патрицию, не давая почерпнуть ответ из них – осталось только согнуть спину в лёгком покорном поклоне.

– Как прикажешь.

– Фрау Тиллер говорит правду? О том, что не знала, кто именно готовит заговор? – бургомистр сперва поглядел на барона, затем на младшего Даголо.

«Это ведь ты добыл признания, правда?» – читалось во взгляде.

– Это так, – признал он с неохотой, немного помедлив. – Младший сказал, что имён они не называли. Отчасти потому Магна и отказалась, а вовсе не от большой верности Кальвару. Если бы кайзер отвалил сундук побольше…

– С капитаном они, видать, учли эту промашку, – вставил старый кондотьер.

Карл постарался заглушить в груди вздох досады: в конце концов, отец сказал примерно то, к чему он и сам собирался подвести. Кивнув, он только добавил: