Властитель груш

– Вот уж не надо. Пусть поможет мне, когда и вторую сломают…

Он резко покачал головой из стороны в сторону, а после запрокинул назад с глубоким вздохом:

– О-о-о! Сука! Изверги! Полдня в цепях держали…

– Если ты закончил, я, пожалуй, пойду, – донёсся до его ушей утомлённый голос мечницы.

– Погоди-погоди, это куда ты пойдёшь? – снова встрял встревоженный Валет. – К Старику?

– Дурной что ль? Пока он не узнал, успею сбегать к Берту. И дёрнем отсюда.

Гёц спокойно привёл себя в деловой вид – насколько вообще мог с одной рукой и после суток на цепи, – и лишь после повернулся лицом к друзьям. Обратив глаза к мрачной, как грозовая туча, физиономии женщины, он медленно произнёс:

– Я не собираюсь тебя держать. И я дам всё, что попросишь для дороги. Но я прошу задержаться на день для последней услуги.

– Сказать Старику, что дело сделано?

Она только теперь оторвала взгляд от земли; губы сложились в горьку усмешку.

– Что я тебя чикнула, ребята закопали, Дачс прочитал отходную, потом я уронила пару слёзок и отпустила всех по домам?

– Почти. Дачс с тобой пойдёт и всё подтвердит.

Теперь уже смешок послышался от Альфи.

– Это Дачс-то?

– У нас его брат. К концу часа будут его бабы. Теперь у меня больше аргументов, чем у него верности.

– И что потом? – спросила мечница сразу за троих.

Альфи неловко пожёвывал губы и перебирал пальцами какую-то карту. Герр Зельмар же прислонился к стене по ту сторону прохода от орошённой помойки и невозмутимо взирал на «совещание» через окошко в каске.

– Дождёмся, когда Старик начнёт праздновать кучу денег, что мы ему сделали на скачках, и мою же кончину заодно, – Шульц поочерёдно заглянул в каждое из трёх лиц, – и тогда-то возьмём их тёпленькими.

Рыцарь крякнул «Ха!», сделал пару широких шагов и осторожно хлопнул дельца по левому плечу. Всё равно оказалось несладко – но он хоть попытался.

– Так и знал, что у тебя внутри сам Бёльс по бочкам дубиной колотит! Я бы послушал этот новый план. Да и Дитмар, уверен, от восторга просто аж споёт что-то! Мы думали, ты теперь только драпать будешь в свой Хафелен… или куда там.

– Не хочешь сперва узнать, что люди думают об этой волшебной идее? – с мрачным видом Валет скомкал карту.

– Узнаем, как только Носатый подойдёт.

– Отойдём, – Эрна вдруг тоже выступила вперёд.

Зельмар пожал плечами, посторонился, и она увлекла дельца за локоть в тёмный низкий проход.

– Я знаю, ты…

– Послушай-ка, – Гёц почувствовал новые камни под спиной, опять оказавшись пригвождённым к ним колючим взглядом и пальцем, давящим на грудь. – Ты хочешь, чтобы я сунула башку в волчью пасть, чтобы потом и ты мог сделать то же самое? После того, как тебя едва не присыпали на пустыре с горелыми коротышками? Я всё правильно поняла?

Он медленно кивнул. Мечница выпустила его, отступила чуть назад и упрямо скрестила руки на груди.

– Может, тебе прилечь, отдохнуть? В лодочку. Пока она будет в Хафелен плыть.

– Я не для отдыха в Кальвар приехал. И ты тоже. И у нас были все шансы выбрать место поспокойнее, нет?

– Ну, раз ты так сказал…

– Тебя ведь полностью устраивает твоё занятие, – он чуть выдался из кожи вон, пытаясь придать голосу сколько-нибудь вкрадчивый оттенок. – Находить и отправлять к Бёльсу гнусных скотов, кто даже для виселицы не годится. Лишь бы наниматель не был полным мудаком. Не следил за каждым шагом. Не пытался взять за горло, как только его на поиск предателей заклинит. Не нажирался до визга каждый вечер.

Прищурившись, женщина рассматривала что-то на той стороне прохода, её пальцы нервно барабанили по локтю. Когда Гёц умолк, она вздохом подвела черту под списком мудацких нанимателей:

– Я видела Сульта. В городе. Сегодня. Он сказал, что Карл его подрядил.

Перед глазами пронеслись ключевые события всего предлинного дня. Герцогская барка, рыцарский лагерь, пожар в Вебеле… Чем больше Готфрид вспоминал, тем менее дико звучало услышанное.

– Ох-хо-хо! – воскликнул он после небольшой паузы, запрокинув голову.

Вроде бы такая новость должна разозлить ещё сильнее, но злость гасла под мощным потоком, что удача лила на его колесо.

– И этот умник станет бароном, когда папаша кончится?

– Гадёныш должен получить своё, – проворчала мечница, – но я не буду убивать Старика из-за… этого.

Теперь Гёц сам сократил дистанцию, приблизившись настолько, чтобы слышать напряжённое сопение.

– Не надо убивать никого. Просто скажи, что дело сделано. Когда мы нападём на Палаццо, можешь исчезнуть.

Она снова обратила к нему испытующий взгляд.

– Но я бы предпочёл, чтобы ты осталась.

– Чтоб усмирять тех, кого не перебьёшь?

– Чтоб я хоть к кому-то мог спиной повернуться.

Эрна прикрыла глаза. Через несколько секунд её голова медленно качнулась вперёд. «Наконец! Отлично!» – возопил внутри дельца голос, изо всех сил выискивавший подходящие слова, но для вида он лишь повторил сдержанный кивок.

– Теперь дело за малым, н-да?

Трефы умолкли, стоило ему вынырнуть во внутренний двор, и расступились перед маленько свороченной с петель дверью. У порога сидел белобрысый детина. Левый его глаз злобно пересчитывал пришельцев, правый вместе с половиной лба он старательно зажимал ладонью.

Глядя строго вперёд, Гёц просквозил через почётный коридор и нырнул в логово местного заправилы.

– Этих троих – вон, с Дачсом мы поболтаем, – распорядился он, быстро пересчитав пленников на всякий случай.

Трефы пинками подняли на ноги Опарыша и Заступа, вслед за ними Гюнтер выволок за дверь стонущего Крюца с холстиной на ноге. Дачс, стоя на коленях, уставился исподлобья на капитана. Вольф навис над привратником, как смертный грех над душой. Правда, грехам ни к чему держать пистолет у твоей башки.