Пленники белых ночей

Финский фольклор Мите ещё предстояло сдавать. Как и шведский.

– Ну, может и накки утащили… – парень болезненно поморщился. Вчерашний провал собственной самоотверженной попытки предотвратить самоубийство незнакомки очень его удручал. – Но это всё равно не объясняет, почему она решила утопиться. – Митя тяжело вздохнул и сосредоточенно поскроллил ленту в поисках внятной информации – Эмм… Вот ещё интересное: «Удалось установить личность самоубийцы. Это осьмнадцатилетняя Пелагея Вышеславцова, дочь Александра Христофоровича Вышеславцова, генерал-губернатора Санкт-Петербурга» …

– Ого! – вставил Костик.

– «Девушка находилась в конфликте с отцом», – продолжал читать Митя. – «В шестнадцать лет она ушла из дому и стала активисткой творческого объединения «Новые пролетарии». Или «лайт-пролетарии», как их принято иронично называть, с легкой руки акулы пера, нашего неподражаемого» … Вспомнил! Вспомнил, где я её видел! – перебил сам себя Митя. – Митинг на Знаменской! Ну, у памятника Александру третьему, где обычно митинги… Парни в косоворотках и этих своих жутких смазных сапогах, которыми они так любят вонять в метро… Девчонки в платках и длинных юбках… И эта Пелагея среди них – самая активная! Так наскакивала на конного жандарма, что, кажется, даже лошадь под ним шарахалась!

Костик хихикнул.

– Почему я её и запомнил! – взволнованно продолжил Митя. – Ну, и, конечно, кумачовые лозунги, как без них! Помню: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» и что-то типа «Горького – в школьную программу!».

– Pardon, а кто такой Горький? – осведомился Костик. – И кто такие эти… лайт… Les prolеtaires? Это что-то от политики?

Он с комфортом возлежал на вытертой енотовой шубе, оставленной Митиной маменькой Костику в дар. Скелет являлся сущностью мистической и потому ревматизмом страдать не мог. Но шуба ему очень нравилась. Она так располагала к неспешным беседам с Митей! Особенно если дело касалось каких-либо загадок и расследований. Роль Ватсона нравилась скелету не меньше, чем шуба.

– От политики? – Митя пожал плечами. – Скорее от скуки. Забавляются ребята, эстетствуют типа. Очень своеобразно, надо сказать, эстетствуют.

– Своеобразно? Это как, позвольте спросить?

– Ну, додумались взять за образец дореволюционных авторов, которые писали о тяжелой доле рабочего класса. Их так и называли – пролетарские писатели.

– И этот… Горький… Как я понимаю, тоже был пролетарским писателем?

– Да, самым главным… Кажется. Только я, если честно, его биографию не очень… Я больше по нечисти…

Митя вбил запрос в поисковик и по диагонали пробежал нужную статью.

– Вот. До революции был очень популярен как журналист и писатель… Автор произведений в революционном духе… Его так и называли – «буревестник революции» … Однако, когда революция реально свершилась, буревестник отнесся к ней скептически и улетел за границу… На Капри… В Россию так и не вернулся… Ясно, что о нем сейчас только специалисты помнят.

– А эти…новые пролетарии…Их что, правда интересуют проблемы нынешнего рабочего класса?

Митя хохотнул.

– Полагаю, их интересует исключительно возможность концептуально щеголять нецензурной бранью. Дескать, мы слились с пролетариями. А рабочий класс политесу не обучен. Благородный даже предлог посквернословить получается.

Митя брезгливо скривился. Да, он откровенно не любил мата. «Должно быть, сказываются всё-таки аристократические корни», – поиронизировал про себя и над собой юный князь. А вслух заметил:

– Не сомневаюсь, что настоящие пролетарские писатели обсценную лексику в своих произведениях как раз не употребляли. Не по причине деликатности, конечно. А просто потому что нецензурщина в то время и была нецензурщиной. То есть выражениями, запрещенными для печати.

– Но позвольте! Какой смысл для этих…лайт-пролетариев в сквернословии? – искренне удивился скелет. – Pourquoi?[3 - Pourquoi (фр.) – почему]

– Как это pourquoi? – фыркнул Митя. – Матушка говорит: не можешь удивить талантом – удивляй эпатажем. Испытанный веками прием. А матушка – человек искусства, она в этом деле разбирается.

Костик озадаченно помолчал, очевидно, переваривая услышанное. Наконец резюмировал:

– Эстетствование в виде эпатажа… В виде мата, pardon. Допустим, это весьма любопытно. Пикантно даже, я бы сказал, – хмыкнул скелет. – Но какое отношение эта игрушечная пролетарка Пелагея может иметь к человеку во дворце?

– Кто бы мне самому это объяснил! – закипятился Митя. И с досады стукнул кулаком по столу.

– Ну зачем же так нервничать, ваше сиятельство, – холодно осадил Митю скелет. – Лучше расскажи, что ты предпринял после самоубийства Пелагеи. Не сомневаюсь, что ты постарался что-нибудь разузнать.

Митя хмыкнул:

– Постарался, конечно…

Служба НН.

За 2часа 30 минут до бала

Стива остановил свой «Руссо-Балт» последней модели – положение обязывало! – у известного всему Петербургу высокого дома на Литейном. Когда-то здесь находился Областной суд, сожженный во время февральской революции. В начале тридцатых на его месте выстроили внушительное здание в стиле раннего романовского брутализма. Здание предназначалось для весьма серьезной организации.

Лаконичная вывеска у входа гласила: «Управление службы НН».

Служба была призвана защитить город и Санкт-Петербургскую губернию от двух традиционных глобальных угроз…Нет, имеются в виду не «дураки и дороги», которые сразу приходят на ум каждому русскому человеку. Вызовы предполагаются чисто питерские.

Кстати, вездесущий городской фольклор утверждает, будто организация так глубоко законспирирована, что никто точно не знает, какие термины на самом деле скрывается за аббревиатурой «НН». Поэтому, предлагались всякие конспирологические и, как водится, весьма ехидные варианты: «Невское несчастье», например.

На самом деле никакой конспирологии в названии службы нет, аббревиатура расшифровывается просто: «Нечисть. Наводнения».

Конечно, куда грамотнее было бы именовать организацию «Служба по борьбе с нечистью и наводнениями», но почему-то утвердилась именно такая формулировка. Личному составу, привыкшему иметь дело с разного рода мистическими явлениями, подобные странности были не в диковинку.

Обычно пустынные коридоры здания в этот раз были непривычно оживлены. Множество мужчин, которых отличала от обычных граждан разве что некоторая выправка и подтянутость, спешили в одном направлении – к конференц-залу. На парадный костюм кавалергарда неодобрительно и даже слегка насмешливо косились.

Стива поморщился. Он просто вынужден был явиться на срочное собрание личного состава серьезной организации эдаким неуместным франтом. Производственная необходимость, можно сказать.

Через два с половиной часа в Зимнем начнется традиционный майский бал «белого» класса смолянок. Милых барышень будет принимать сам государь. И, конечно, Парадному отряду лейб-гвардейцев неукоснительно надлежит присутствовать там в полном составе. Государь не любит, когда кто-то манкирует своими обязанностями.

Стиву, конечно, за опоздание, да и вовсе отсутствие на балу никто не имеет право упрекнуть. Но как же не хочется лишний раз козырять своей особостью, в очередной раз объясняться и снова ловить на себе сдержанно недовольные взгляды дворцовых распорядителей и самого государя.

Да и, честно говоря, ужасно хотелось просто потанцевать на этом своеобразном балу, на котором он ни разу не был.

Несмотря на то, что срок его службы при дворе едва составлял год, Стива уже с досадой начинал ощущать себя аниматором, для которого праздник – лишь работа. А танцевальные па и лёгкий светский флирт – действия, необходимые для успешной карьеры.

И вот в преддверии бала – накатило! Так вдруг потянуло назад, в беззаботность студенчества, в прекрасную свободу от жестких рамок и важных обязательств. Ах, как славно будет покружиться и поболтать со смолянками, наслаждаясь общей молодостью, обаянием изящной скромности и невинности барышень.

Вызов на срочное собрание личного состава безжалостно смял все его предвкушения.

Чтобы оставить себе шанс, Стива и решил поехать в родное строгое учреждение в бальном наряде. Если повезет и задержат не больше, чем на два часа, то он вполне успевает. Зимний почти рядом.

– Привет! – Стиву хлопнули по плечу.

– Егор! Привет! – обернувшись, обрадовался кавалергард. – Рад тебя видеть!

Обрадовался не только потому, что встретил хорошего приятеля. Егор служил в самом управлении и узнавал все важные новости раньше других. Вот кто может сейчас ответить на интересующий Стиву вопрос.

– Слушай, а ты не в курсе, – начал кавалергард, – это заседание надолго?

– А ты, я вижу, куда-то уже собрался? – Егор окинул приятеля шутливо-ироническим взглядом. – Увы! Вынужден тебя огорчить!