Да воздастся каждому по делам его. Часть 3. Ангелина

Открыв двери класса, Геля быстро, порывисто полетела к столу и подняла вверх руку. Она так делала всегда, останавливая возню, и ей казалось, что от кончиков пальцев до ребячьих стриженных головок вдруг проходит теплый ток, который заставляет детские глаза загореться. Но сейчас, все пошло не так. Как только она подняла руку, гром аплодисментов, писков и криков» Поздравляем» просто оглушил. Распахнулась дверь и вошла толпа воспитателей и учителей. Воздушные шары рванули в класс разноцветным потоком. Ее посадили на стул, сдвинули парты. Ребята по очереди читали стихи, кто-то пел. В конце развернули транспарант – полотно на весь класс, на котором огромными буквами, немного украшенными кляксами и слегка коряво было написано "Мы любим свою любимую Ангелину».

Еле удерживая ворох гвоздик, который не помещался в руках и ронял то одну отломанную голову, то другую, Геля сидела посреди класса и чувствовала себя абсолютно счастливой.

– А тут тебе письма. Каждый написал, с неделю возились, бумаги перевели, страсть. А малыши старших просили, те за них писали, тоже беда. Тащи теперь домой это. Любят они тебя, Гель. Даже завидно.

Верка подала Геле большую коробку, раскрашенную под почтовый ящик. Коробка оказалась тяжелой, Геля поставила её на стол и приоткрыла. Внутри, в проклеенной красной цветной бумагой, пространстве, плотными рядками лежали разноцветные конвертики. Их было штук сто…

***

– Характеристику на педагога Ангелину Ивановну подписали учителя и воспитатели.

Алевтина вещала уже минут сорок, перечисляя Гелины достоинства. Идея сделать её секретарем комсомольской организации интерната пришла давно, с неё это требовали жёстко, а выбрать было особенно некого. Комсомольцы в интернате собрались довольно сомнительные, пара чумных нянек, как всегда пролетающих мимо птичками, грузчик Петька, водитель Алексей странной наружности, длинноволосый и тонкоголосый, как синица, повариха Клавка, принимающая свои законные пятьдесят по вечерам, Елена Владимировна, учительница музыки, томная девица, то и дело падающая в обмороки, Верка и Ангелина. Можно было, конечно, принять пару пенсионерок для массовости и затейницу трудовичку, разбитную деваху лет тридцати, но Алевтина не решалась. Отчет же по деятельности комсомольцев с нее требовали регулярно, история эта ее замучила, и она сообразила, как замечательно можно скинуть все это на вновь избранного секретаря. Тем более такого, как эта деваха, готовая днями и вечерами торчать на работе. Матершинница правда, но это исправимо. Можно, кстати и зарплатку поднять, старшей по смене сделать.

– Ангелина Ивановна за годы работы в нашем заведении показала себя…

Геля молчала и разглядывала сумасшедшую муху, проснувшуюся раньше времени и сонно ползающую по мутному стеклу. Она надеялась, что все это вдруг рассосется само собой, чудом закончится и она побежит домой, тем более ей надо еще заскочить в пару магазинчиков. А этот поганый Вовка не смог перенести ночное дежурство в аэропорту.

– Наш замечательный педагогический коллектив и его партийная организация доверяет…

– Партийная организация – это она, Алевтина, великая и ужасная. Похоже, речь подходит к концу, скоро начнутся прения. Дай бог терпения… О! Стихами думаю, с ума сойти.

– А теперь прошу поднять руки, кто «За».

Геля с ужасом посмотрела в зал. Все, как дураки, подняли руки. И Верка! Получит, бестолочь,

– Кто против?

Против была только муха, которая в неожиданно наступившей тишине, вдруг оторвала тяжелое тело от стекла и низко загудела, делая пробный круг вокруг алюминиевой ручки рамы.

– Кто воздержался?

В гробовом молчании Геля подняла руку.

– Одну минуту, товарищ секретарь, я сделаю пометку в протоко.л

– Алевтина Михайловна, у меня самоотвод.

Глаза у Алевтины выкатились и даже побелели под очками…

– Какой еще самоотвод? Что вы выдумали? Партия и комсомол призывают вас трудиться на благо Родины. Или вы хотите, чтобы вам это пояснили в районном комитете комсомола?

– Алевтина Михайловна… Я не комсомолка.

В полной тишине было слышно, как упала и прокатилась ручка.

***

– Дура ты дура, совсем офигела. Зачем ты ляпнула, кому это надо?

Верка сидела на здоровенном толстом пне за сараем, закуривая уже третью папироску. Солнце пригревало совсем по весеннему, воздух казался бы легким и хрустальным, если бы не их дымовуха. Геля выбросила окурок в банку из-под кильки, поежилась и тряхнула головой.

– Куда нибудь вызовут, точно. Ладно в комитет, там Мишка, секретарь, прикроет, если чего. А в партком? Кожу же сдерут, живьем.

– Как тебе удалось-то?

– Что удалось?

– От комсомола откосить, Верка прошипела это еле слышно и хихикнула.

– Да отвод был. За твист. А потом я не лезла, никто и не вспомнил. Смешно вышло. Что будет то?

– Озверела она, мстить будет. Ей же сейчас придется сообщить, что она за змею на груди пригрела. Задницу намылят за не бдительность. Ну, а она тебя…

Верка изобразила неприличный жест. Геля махнула на неё рукой.

– На и хрен с ним. Ты лучше скажи, где малышка. Что- то я не видела ее сегодня в столовой.

– Гель, ты пока в отпуске была, Алевтина тут такой бэмс устроила. Истерила, орала на меня, уволить хотела. Да я и сама…

– Что?

– Ну, тот мужик, которого ты мне сосватала, он такой нормальный оказался. Короче, любовь у нас. И он сказал замуж за него идти.

– А ребенок?

– Ее Алевтина в Краснодар отправила, там вроде пара какая-то ее взять хочет.

– Вот сучка!

– Да может оно и к лучшему, я все равно бы не смогла, прости, Гель, а?

– Да с тобой то хрен бы. А маленькую мне Володька разрешил бы удочерить. Вот ведь вы, дряни. Только о себе…

Геля развернулась и, шлепая здоровенными интернатскими галошами, по растаявшим лужам, побежала в класс. В полутемном коридоре ее догнала Верка и что-то сунула в руку. В руке поблескивала золотая цепочка и маленький белый шарик…

Глава 12. День рождения

Сегодня Геле особенно не хотелось тащиться всю эту бесконечную дорогу от работы домой. Была бы такая волшебная палочка – взмах, и ты дома! Чертыхаясь, она спотыкалась на обледенелых кочках, на которых особенно подло соскакивает нога именно в тот, неподходящий момент, когда ты воспарила мыслями и тут – на! Отбитая задница!

– Вот ведь, живут люди рядом с работой. Раз и дома! А тут, охренеешь, пока дотащишься. Слава богу, хоть магазин рядом есть, пусть сельпо, а все что надо, купишь. Хоть сумки не надо переть, как раньше! Не…

Геля очередной раз поскользнулась, выругалась и оглянулась – нет ли кого сзади.

– Б… шею тут вывихнешь, к черту. На всю жизнь кривошея останется…

Она постояла, потерла щиколотку, расстегнув сапог. Все-таки подвернула…

– Воооот срань! Блиииин. Надо кончать с этой руганью, Володя морщится, дурная привычка, говорит…. Ага… Обойдётся. У всех мужики нормальные, на жигулях возят. А он на работе с утра до ночи – в шесть вышел, в двенадцать приперся, а ты хоть на палочке верхом скачи. А туда же – привыыыычка. Сама себе мотоцикл куплю, будет знать.