Да воздастся каждому по делам его. Часть 3. Ангелина

– Добавить? Я те не Ангелина, мозги не соберешь свои куриные.

Нянька ящерицей проскользнула в дверь, высунула голову и уже из коридора пропищала:

– Узнаете у меня, гадины жирные!

– Тьфу, б…! Профура! Гель, пошли курнем. А потом, что покажу…

***

В прохладной полутьме столовой свет падал на столы от чуть приглушенных настенных ламп. Уже остались только посудомойки и уборщицы, все почти убрали, и лишь крошки и пятна на светлых клеенках напоминали о только что кончившимся шумном ужине. Женщины сновали туда-сюда, унося последнюю посуду на подносах.

– Пошли туда, только не вылазь особо, не спугни. Дура Алевтина ругает их за это.

Верка протащила Гелю за руку до двери в посудомоечную. Они осторожно заглянули. Длинная металлическая мойка была полна посуды, стоял пар коромыслом, и Геля не сразу смогла присмотреться.

– Там, в углу.

В самом конце мойки, почти напротив окна, отчего вокруг маленькой головенки пар образовывал легкое облачко в лучах падающего света, на подставленной табуретке, стояла крошечная девочка в фартучке. Она по локоть утонула в мыльной пене, но старательно терла мочалкой маленькую тарелку. Сосредоточенное личико и равномерно подпрыгивающий в такт хвостик выглядели так умилительно-серьезно, что Геля чуть не прослезилась.

– Это Ленка…,

Верка помолчала и тихо добавила

– Mоя…

– Слушай, а что она делает здесь? Алевтина запретила маленьким сюда входить, там чего-то по технике безопасности у нее. Узнает, блин, греха не оберешься. Давай-ка, тащи ее отсюда.

– Да ладно тебе, Гель. Она всё время здесь торчит, помогает. За уши не вытянешь. Ты бы видела, как она пирожки печёт. По уши в муке, лепит, начинку кладет, губку прикусит, глазючки сощурит, как взрослая, Я вообще чуть не писяюсь от счастья. Хозяйка, твою в коромысло. Это не дите, это чудо.

– Ленусик…

Верка пропищала таким непохожим на свой полу бас голосом, что Геля даже вздрогнула. Малышка соскочила с табуретки и вприскочку побежала к Верке, обняла ее за коленки и ткнулась мокрым личиком ей в юбку.

***

– Вов…

– Что, хороший мой?

Володя, вперившись в телевизор, сжав подлокотники кресла, так что побелели костяшки пальцев, смотрел футбол. Болельщик он был страстный, и при всей выдержанности, мог заорать что-нибудь мало приличное, правда вовремя спохватывался. Геля удивилась, что он услышал ее голос, там, сейчас, как раз лохматый парень, весело подпрыгивая, почти довел мяч до ворот.

– Я тебя попросить об одной вещи хочу. Только сразу не говори «нет». Выслушай.

– Сейчас, Гельчонок. Подожди чуть. Ааааа, нуууу, твоооою ж… мазила…

– Вов, я прошу тебя чуть повременить с нашей свадьбой…

Володя обернулся, посмотрел ей в лицо. Потом молча встал, выключил телевизор, сел напротив и взял ее руки в свои.

– Я не понял, Гель. Случилось что?

– Да ну, что-ты…

Геля вдруг испугалась сама. Сейчас, когда она смотрела в его глаза, чистые и честные, ее предложение вдруг ей самой показалось чудовищным. Она долго не могла подобрать слова, путалась. Володя молчал.

– Это ребенок, понимаешь. Маленький, брошенный. Ей семья нужна, настоящая. Она такая…

Геля еще долго, путано что-то объясняла, Володя слушал. Видно было по движению бровей и скул, что он сопереживает ее рассказу, сопереживает по-настоящему. Наконец, он сказал:

– Так что делать-то надо? Наша свадьба тут при чем, что-то я не совсем понимаю.

– Ну как при чем. Тебе надо жениться на Верке.

– Что?

Володя встал резко, будто его ткнули, с грохотом упал стул. В комнату вбежала Ирка, затеребила его за руку.

– Апа, в запарк, апа.

– Как она тебя называет, Вов?

Володя смущенно пожал плечами, подхватил девочку.

– Можешь не верить, она сама. Я не учил.

– Мать! Вот ведь аферистка. Потихоньку научила.

– Тебе неприятно?

– Дурак ты. Хоть и инженер.

– Гель, вот что…

Володя сел, посадил Ирку на коленку, покачал

– Я, в общем понял. Ты хочешь, чтобы я расписался с твоей Веркой фиктивно, для удочерения девочки. Этого не будет. Я этого не сделаю. Ты понимаешь, это совершенно вразрез с моими правилами.

Геля стояла, опершись о дверной косяк и думала, как она вообще могла предложить ему такое.

– Я могу пойти в загс только с той женщиной, с которой действительно хочу жить. Детей от которой иметь. С тобой! И главное – это же моя страна, девочка. Это законы моего государства. Так нельзя.

Геля молчала.

– Но мы можем сделать вот что. Распишемся и удочерим девочку. Так правильно и это будет честно. Ты, кстати, уверена, что Верка твоя способна одна ребенка тянуть? Она вон, поддаёт слегка. Представляешь, что будет с этой вашей Ленкой, если её второй раз выкинут, как щенка?

– Ее не выкинули, там погибли родители… Я поняла, Вов.

Потом они еще долго сидели, молча, пока не стемнело. Геля бессмысленно чертила в тетрадке, Володя возился с Иркой, что-то строили на ковре из больших бумажных кубиков.