Возвращение солнца. Цикл «Деревянная сабля». Книга первая

– Чего тебе, Рики?

– Как чего? Хочу знать, кем работает Чудила. Вы чего тут говорили?

– Чудила работает чудилой. Как всегда, – снова захихикал Малёк.

– Работает на работе, – добавил я.

– А, ясно, – пробормотал пацанёнок. Он явно ничего не понял. Зато опять принялся дёргать нас с Мальком: – Ага! Зря вы на меня ругаетесь. Я вспомнил: про карту я Лале не говорил. Слышите? Я говорил, что приходил принц и хотел, чтобы ему погадали. Тут Лала сказала: «Давай играть. Давай в пиратов». Мы поиграли. У нас был бой. Потом она говорит: «Приходи вечером в парк ко мне, будем дальше играть. Я, – говорит, – нарисую карту, и будем клад искать. Как будто клад пираты спрятали. Ты будешь принц, а я – принцесса». Ну и всё. Это она сказала про карту и клад, а вовсе не я.

И он приготовился пустить слезу. Мы принялись просить прощения, а потом посмотрели друг на друга и спросили сами себя: ну откуда же Корки узнали, что я дал карту Лийских островов и пещер принцу Далиму?

*

Вот они, эти кошки и этот вход, в самом конце залива, и залив забирается внутрь. Мы добрели сюда, спотыкаясь о подводные камни и скользя по их бокам, заросшим водорослями. Малёк пробасил:

– Ну что, анчу, вы чувствуете какой-нибудь трепет или что-то такое?

– Да! – воскликнул Рики. – Я чувствую.

– Я тоже, – сознался я. – Страшновато.

– Кажется, вы имеете в виду разные вещи, – хмыкнул наш спутник, и мы побрели внутрь.

Вода закончилась там, где почти закончился свет. Мы поднялись на сухую ступеньку и там обулись, глядя на неровное яркое пятнышко входа. Лично на меня уже начали давить каменные стены и высокий потолок. Я не люблю таких мест, где нет солнца. Мне, как растению, нужен свет.

С широкой площадки в глубь горы шли два коридора. Нам, как я знал, надо было в правый. Рики и Лёка уже двинулись в том направлении, а я задержался.

– Миче, идём!

– Чего встал, Миче?

Между коридорами, в стену серого цвета, была вделана красноватая полусфера, окружённая буквами древнего анчутского алфавита. Написаны они были сохраняющимися века красками и расположены как попало.

– Не выковыривай камушек, всё равно не дотащишь до дома, – смеялся Малёк.

– А ты мне на что? – огрызнулся я.

Сам не понимаю почему, я принялся ощупывать и поглаживать полусферу и читать, что на ней написано.

«Человек, пришедший сюда с солёной водой на ногах, с именем сказки на лбу и со страхом в сердце, когда ты найдёшь то, что не нужно тебе, с собою возьми, иначе случатся несчастья и беды твой дом посетят».

– Мамочка! – закричал я и отшатнулся прямо в лапы Малька. – Что это говорит со мной?

– Чего так вопить-то? – расширил глаза Рики.

– Смотрите! – дрожащим пальцем я показал на полусферу. – Оттуда что-то говорит со мной такими серыми буквами.

– Там нет букв, – сообщил очень младший брат. – По краю красненькие есть, а на самом камне нет. Никаких серых букв.

– Как это нет? – я подошёл ближе. – Вот же они.

– Это не буквы. Это трещины.

– Это буквы!!! Очки надень.

Рики надел очки, но продолжал настаивать, что видит совсем пустой камень. Он водил по трещинам пальцем и, потеряв терпение, я постучал по полусфере ладонью.

В тот же миг серые буквы полыхнули, словно серые язычки огня, перестроились и выдали фразу: «Отстаньте. Сейчас ничего не скажу».

– Почему? – тупо спросил я.

«Потому что на детей не гадают».

Разумеется, я это знаю.

Рики оторвал ладонь от камня, чтобы покрутить пальцем у виска – и волшебные строчки моментально пропали.

– М… М… – попытался я заговорить. – Малёк. Положи сюда руку.

– Не желаю, – последовал ответ.

– Положи. Жалко что ли?

– Не буду.

– Послушай, этот камень – он волшебный. Он разговаривать может. Он тебе погадает. – Я рассказал спутникам, что мне померещилось – и они оба посоветовали подкрутить в мозгах некие винтики.

Я продолжал приставать к Мальку, он сдался и положил на полусферу свою большую лапу.

«Того, кто так верен и смел, путь ясен и прям, словно честное слово, и ласковый девичий взгляд награда ему».

Вот что выдал камень, когда я тоже коснулся его ладонью.

– Ничего не вижу, – продолжал отрицать Малёк. – Как же так? Мы с Рики не видим, а ты видишь.

«Маленький мальчик, в чьём сердце горит любопытство, станет вторым из адептов, что смогут со мной говорить. Пусть он приходит в час крайней нужды – и ему не смогу отказать я в совете».

Вот что я прочитал вслух – я всё ещё опирался на полусферу.

– Ого! – сказали мне спутники, а Малёк пошёл дальше и предположил:

– Если ты, Рики, второй, то ты, Миче, первый. Интересно. Спроси у камня, как нам быть в этой истории.

Не успел я осознать важность вопроса, как камень выдал:

«КереичИките – имя моё. Уваженья я также достойна, как тот, кто назвал меня камнем, совсем не желая обидеть. Кто прав – тот идёт к своей цели, коль знает, что прав. Знание ваше – во благо, и служит поддержкой для чистого сердца. Порой же, путь выбирая окольный, к цели скорее придёшь».

Прочитав это, я сказал, что мы молодцы и действуем правильно, только слова об окольном пути мне не понятны. Рики и Малёк чуть ли не носами уткнулись в полусферу, но всё равно не видели ничего.