Возвращение солнца. Цикл «Деревянная сабля». Книга первая

– Ты не кричи громко о том, что украдено. Нельзя. Я тебя понял. А ты никогда не ошибаешься, Миче. Ты всегда прав, – также печально говорил Петрик.

Кстати, только он знал за мной это качество. Я уже устал отнекиваться. У меня было совсем другое мнение на этот счёт. Мне тысячу раз доставалось от родителей и учителей за то, что вот мол, и здесь я ошибся, и там не прав. А Чудила упёрся, утверждая обратное.

– Надо что-то делать, Петрик, – торопил я. – Меня не пустят во дворец, а тебя, или кого там – твоего начальника? – пустят. Да, начальник – это очень хорошо. Убеди его. Если стану я кого-то убеждать, мне не поверят. Ох, вообще никому не поверят. Я хотел говорить с принцем Далимом, но он ушёл. Я гадал – и сказано ведь: падение начнётся с невозможности поговорить. Ну не стой, чего ты стоишь?

– Возможность будет, – сказал Чудила. – Что вы собираетесь делать?

– У меня рабочий день, – напомнил я.

– О Эя! Ответственный ты наш! Придёшь домой – и сиди дома. По городу бродят Корки…

– И сухари, – подхватил Рики.

– Но я не могу сидеть! – воскликнул я. – Как можно сидеть, когда такие дела творятся?

– Я есть хочу! – снова заныл мой братец.

– Дома поедим.

Мы, трое, вышли на улицу. Лидия, Чудилкина квартирная хозяйка, всхлипывая, вытирая глаза и благословляя Петрика на всяческие подвиги, подвела ему Сокровище.

– Петрик! – позвал я и схватил его за руку. – Мы ведь увидимся ещё до твоего отъезда? Ты зайдёшь? Или тебя можно будет навестить?

Рики тоже схватил Петрика за руку и прижался к ней лицом.

– Мы увидимся, – с улыбкой пообещал Чудилка.

Потрепал Рики по волосам и ускакал куда-то вниз, а мы вернулись домой и едва успели позавтракать, как день пошёл по прежнему сценарию. Но всё время я думал о Петрике и о том, что лучше бы ему не ходить на эту войну. Он мой лучший друг – как мне дождаться и не сойти с ума от страха за этого чудилу? У Рики всё валилось из рук, и в конце концов он разрыдался горько-горько, и мне, забыв о двух ожидающих клиентах, пришлось утешать очень младшего брата и уверять его, что всё будет хорошо.

Глава 8. Благородное предательство

В районе обеда я нашёл своего замученного ребёнка крепко спящим на диване в кухне, а у него в ногах сидела… Ну, кто бы вы думали? Лала Паг. Она накрыла Рики покрывалом. Очень трогательно.

– Что, – спросил я шёпотом, – выпустили тебя из чулана?

Она вышла, я – за ней.

– Ха! Подумаешь, чулан! – первым делом заявила девчонка. – Кохи показал мне, как можно выбраться. Ещё в первый год показал. Там надо просто отковырять досочку в задней стене – и попадаешь на лестницу, которой не пользуются. Мадинка следит, чтобы под ней, в уголке, были спрятаны туфли, платье и кофточка. И расчёска.

– Зачем?

– Ну как же! Я же не пойду на улицу босиком и в одних трусах. И лохматой. В дождь, конечно, я совсем никуда не пойду, но зато на лестнице можно почитать. В чулане нельзя, там темно. В уголке надо книжку держать обязательно. Кохи, Хрот и Мадинка приходят ко мне поиграть. Но надо, чтобы приходили по одному, а то увидит кто – подумает, чтО это они втроём на старую лестницу ходить повадились. Но из слуг мало кто выдать способен. Те, кто постарше, кто Кохи, Хрота и Мадинку маленькими знал, наоборот, ещё вкусненького в щёлку просунут. Там до сих пор под матрасом на полу тёплое одеяло лежит, это кому-то из них, совсем давно, служанка добыла. Тётушка перед каждым праздником проверяет, чтобы в чулане не было ничего, кроме матраса, но одеяла она не увидит, главное, его прятать вовремя. Так что нормальный такой чулан, ничего сложного, если хочешь удрать. Ну, конечно, я могу понадобиться, когда меня нет, поэтому выхожу совсем ненадолго, только если очень нужно. Нельзя подводить других. Никто из старших сам за мной не пойдёт, пошлёт кого-нибудь, а те меня прикроют. Ты бы, Миче, не дрался с Кохи, а? Я его люблю, он хороший. А в вашем саду тоже нельзя клад искать?

– В нашем можно. Что-то ещё? Раз ты удрала, значит, тебе что-то очень нужно.

– Да. Мне нужно. Я не хочу войны. Мадинка очень плачет из-за того, что её друг уходит в море, и его могут убить. Я знаю, где спрятали амулет города Сароссе.

– Ух ты! – вытаращив от изумления глаза, вскрикнул я. Не сдержался.

Удивительно, что Лала в курсе, из-за чего на наши головы упала эта война. Взяв себя в руки, я сказал осторожно:

– Я тоже знаю. Амулет спрятали пираты на Лийских островах. В глубоких пещерах.

– Нет. Амулет спрятали дядя и тётя в пещере, где я искала маму и папу. Только я тогда не подумала, что это он, и оставила его там.

– Откуда ты вообще знаешь про амулет?

Всё-таки я прав: Корки причастны к этой истории, и что-то такое обсуждали при девочке.

– Ну, просто тётя говорила дяде, когда они смеялись над теми, кто собирается искать его на Лийских островах: «Хорошо бы иметь такой кулон, как этот амулет. Красное сердечко в золотых ромашках, рубин такой большой». Я вспомнила, что видела это в пещере, в нише за маленькой дверцей. В коробочке. Я не стала брать, подумала – вдруг чужое? Вдруг призраки, или кто похуже, на меня рассердятся за это?

– Почему ко мне пришла?

– А говорили: «Вот, Миче дал принцу карту, но тот может хоть убиться, а кулона не найдёт». Я подумала: зачем кому-то убиваться? Давай достанем украшение и отдадим дяденьке, который вас выручил. Ведь он и есть принц Далим, правда? Только ты знаешь что? В полицию не ходи.

– Да, дела, – выдохнул я. Ведь Лала понимает, что сейчас предаёт своих родичей. Если я сейчас поведу себя неправильно, она будет терзаться всю жизнь, хоть и не любит старших Корков, хоть благодаря ей мы можем избежать большой резни и переворота. Зная, где на самом деле спрятана святыня, и не желая, чтобы война ворвалась в Някку, что она ещё могла сделать? Прибежала ко мне, надеясь найти союзника и помощника. Стоит и смотрит огромными, полными надежды глазами. Боится войны. Боится за своих злыдней, что запирают её в чулане. Боится за наш город также, как я.

– Почему ты к Петрику не пошла? – спросил я. – К Петрику Тихо? Всё сердишься, что он вынул тебя из подземной реки?

Протянув ко мне маленькие ручки в умоляющем жесте и еле сдерживая слёзы, Лала выкрикнула в отчаянии:

– Не успела! Уже уехал воевать. Совсем уехал, отдал хозяйке ключ. Ну как же так?

И девчоночка разрыдалась, обняв меня двумя руками. Боится ещё, стало быть, и за Мадинкиного друга.

Ну, что ж, ладно.

Я достану амулет и отдам его Далиму, не называя имён Лалы Паг и её негодяев. Не выдам им Лалу, а их королю.

Я сам предложил ей это, объяснив, как она права, как я благодарен и как боюсь, что о её визите ко мне узнают заговорщики.

Это неправильно, я знаю. Корки прямо-таки напрашивались, чтобы я выдал их с головой. Государственное дело – как я мог взять на себя смелость утаить такие сведения? Но между мной и заговорщиками стояла десятилетняя девочка.

Я поклялся хранить тайну.

И стал выспрашивать Лалу, как добыть Доброе Сердце Эи. Знаете, чем удивила меня моя гостья? Она настолько прекрасно ориентировалась на местности, что я спросил, шутя:

– А нет ли в тебе, Лала, капельки крови анчу?

– Глупость какая, – фыркнула дочь авантюристов. Это получилось у неё высокомерно и смешно. Торчащие косички от возмущения задрожали. – Вот, дорисовала я тебе подземную карту. И в пещерную речку, между прочим, меня потянула ужасная сила. Непреодолимая.

– Любопытство? – предположил я.

– Нет. Просто сила. Потусторонняя. Очень страшная. Ты, если Петрика увидишь, скажи, что больше я туда не полезу. Нет-нет. И обвяжись, пожалуйста, верёвкой, а то как бы сам не сорвался. Обещаешь?

– Конечно. Послушай-ка, Лала, а может ли простой горожанин вот так просто найти, положить в карман такую реликвию? Святыню всей планеты? Самому принести в Някку? Я никогда не думал, что к амулету Сароссе можно прикоснуться руками. Не накажет ли меня Эя за святотатство? Хотя, ничего не поделаешь, я уже собираюсь.

Говоря это, я вытащил из чуланчика замечательно крепкую верёвку, а в чуланчике, надо сказать, хранилось походное снаряжение деда и бабушки.