Силки на лунных кроликов

Мужчина отдал женщине плюшевого кролика и несколько любимых книг Алисы. Та неохотно взяла вещи, скорчив недовольную гримасу.

– Спасибо, – бросила она небрежно.

– Она боится открытого пространства и…

– Я всё знаю, мне объяснили, что к чему.

– Вы можете звонить в клинику…

– Когда вы собираетесь найти его? – спросила Катерина.

От неожиданности этого вопроса Павел слегка пошатнулся. Алиса стояла рядом с ним, накрытая одеялом, будто живой труп.

– Мы уже работаем над этим.

Нервный смешок вырвался из груди женщины. Она не верила ни единому слову этого человека. Он развернул к себе Алису и присел перед ней так, чтобы можно было видеть ее лицо в тени одеяла.

– Ты теперь будешь жить здесь, Алиса, понимаешь?

Она покачала головой так сильно, точно пес, отряхивающийся от воды.

– Я поеду с тобой, – сказала она и схватила Павла за руку. Так крепко, что он почувствовал боль.

При этом рука ее выскользнула из-под одеяла, но девочка, казалось, этого даже не заметила. Мужчина снова присел перед ней, как перед маленьким ребенком, которым она, однако, уже не была.

– Алиса, ты теперь дома.

– Нет! Нет! Нет!

Внезапная ярость овладела ее телом. Она брыкалась и лягалась, как теленок, которого вели на убой. Одеяло сползло с нее, но девочка снова не обратила на это внимание. Высвободившись, она, казалось, еще яростнее начала кричать. Майор знал, что остановить ее можно только в крепких объятиях. И спустя несколько минут девочка затихла.

И когда он попытался накинуть на нее одеяло, Алиса оттолкнула его руку. Сейчас она больше всего на свете хотела умереть. Как тот мальчик в пузыре.

Внешний мир представлялся ей огромным безбрежным космосом, в котором нужно было дышать как-то иначе. Она, словно рыба, выброшенная на сушу, хватала ртом воздух, но насытиться им никак не получалось.

И умереть тоже не получалось. Хотя солнца и не было, дневной свет оседал на ее коже, не причиняя никакого вреда. И выглядели ее руки совсем иначе. Теперь она убедилась, какой белой была ее кожа. Белее, чем молоко. Белее, чем бумага, на которой она рисовала.

Ее воля была сломлена. Хватит сопротивляться. Так говорил папа.

Майор отпустил Алису с женщиной, но сам еще долго смотрел на колыхавшиеся занавески соседских домой. Люди, конечно же, знали обо всем еще до того, как девочка вернулась. Люди всегда всё знают лучше. И если кто-то и превратит жизнь девочки в ад, то это не психологи, не врачи. Это простые люди.

Глава 13.

Любовь убивает

1.

Теперь ему ничего не грозило.

Прошел целый год с исчезновения девочки, и главными подозреваемыми стали ее собственные родители. Поначалу ему, профессору, очень нравилось следить за ходом дела. Особенно ему нравилась работа собак-ищеек. Натренированные собаки прокладывали путь прямо от дома родителей девочки, доходили до места у дороги на Центральной улице, а затем, теряя след, возвращались к дому родителей. Наверняка девочка проделывала этот путь – туда и обратно – не единожды. Но в свете ее исчезновения это было не просто фактом, а доказательством вины родителей.

Профессор, читая сухие репортажи, улыбался, не в силах до конца поверить в такое счастье. Что-то буквально благоволило ему. Он спас девочку от плохих людей. Плохих взрослых, которые не могли позаботиться о ней.

Девочка была в безопасности. Слухи расходились быстро, и соседи утверждали, что в саду родителей, под яблоней, обнаружили закопанные кишки и кости. Несколько раз профессор едва не выдавал: «Это не Алиса! Это кто-то другой!». Нужно быть осторожнее и держать себя в руках.

Прошел ровно год. И профессор сделал этот день Днем Рождения девочки. В магазине он купил воздушные шары, удивительные, парящие в воздухе, большой торт и съедобную свечу с цифрой «1». Мужчина хотел, чтобы девочка навсегда запомнила, что родилась она ровно год назад. До тех пор никакой жизни у нее не было.

Он купил несколько новых книг – теперь она отменно читала – и думал над каким-то особенным, необычным подарком. Когда в раздумьях ходил по торговому центру, взгляд его неожиданно упал на стойку с декоративными растениями. В горшке сидели маленькие красивые цветы. Фиалки невероятного насыщенного цвета, похожего на космос.

Будет хорошо, если Алиса узнает, как выглядят цветы по-настоящему, не на картинках, как они пахнут и каковы они наощупь.

Папа сбежал по лестнице вниз, неся в одной руке торт, в другой – шарики. Цветок он приберег на потом. Он пел песню «С Днем Рожденья тебя…», но, к сожалению, плохо попадал в ноты. И тогда Алиса, такая маленькая, худенькая девочка, начала подпевать ему своим звонким голосом. Он был прекрасен.

Девочка много раз слышала эту песню в мультфильмах, так что ей не составляло никакого труда повторить ее. Она была счастлива. Прыгала на месте, приплясывала, смотрела на горящую свечу, как завороженная.

– Загадывай желание, – сказал папа.

Девочка мечтательно скрестила пальцы рук, точно в молитве, и смотрела куда-то высоко. Она загадала желание и задула свечу. Слабый огонек быстро погас. Тогда папа отрезал большой кусок и положил на пластиковую тарелку, наказав не запачкаться. Потом девочка, как оголтелая бегала по подвалу с шариками. Профессор забыл, как выглядит простое детское счастье.

Должно быть, Алиса еще никогда не была так счастлива.

– Подожди. Это еще не всё. Сейчас приду.

Папа выбежал из погреба на секунду, а когда вернулся, в руках держал самую красивую вещь, которую она когда-либо видела. Затаив дыхание, девочка медленно протянула руку к горшочку с цветком.

– Папа… – выдохнула она.

– Это фиалка.

– Фиалка… – снова выдохнула она.

– Будешь заботиться о ней, поливать.

– Да…

Девочка приняла в руки горшочек и закружилась с ним по наре, как будто цветок был партнером по танцу. Она заливисто смеялась. Забыв про торт и шарики, она смотрела только на яркие фиолетовые цветы. То поднимала горшок над головой, то опускала его на пол.

– Цветок, как и ты, хочет пить. Так что не забывай его поливать. Хорошо?

Девочка одобрительно кивнула. Улыбка не сходила с ее лица. Профессор видел, что она немного повзрослела за год. Но всё еще оставалась той девочкой с фотографии. Так что он не мог вывести ее на улицу. Хотя очень хотел бы…

2.

Последние пару недель Алиса смотрела только на фиалку, трогала ее, гладила. Она прикладывала ухо к нежным фиолетовым цветкам и точно слышала их шепот! Когда профессор приходил к ней утром или вечером, девочка первым делом протягивала ему горшок и говорила:

– Послушай!

Он отнекивался, говорил, что это глупости, но она настойчиво требовала: