Механический бог

– В общем, да, – подтвердил он. – Фактически внимание – это и есть текущая генерация реальности. Прямо сейчас какая-то часть мира, к примеру, мой голос в твоей голове – генерируется твоей психикой. А тебе мерещится, будто ты обращаешь на эту часть мира внимание. То есть, ты создаешь реальность небольшими локальными образами. В один момент – это вкус чая, затем – тепло чашки, дальше – ерзание в кресле. А твоей личности в это время мерещится, будто есть огромный мир, в котором она обращает внимание на эти маленькие частности. На деле существует – очень узкий срез «творения», так называемый «причинный план», в котором поочередно с огромной скоростью возникают образы о жизни. Личность не различает процесса возникновения образов – ей кажется, что эти образы – один большой мир. Возможно, тебе будет понятней термин «проекция». В сущности, сама личность из этих непрерывных проекций же и состоит… Личность даже не замечает, что внимание у нее линейно. То есть, в один миг времени ты видишь только один объект. А личности кажется, что она воспринимает множество вещей одновременно. Внимание очень быстро перескакивает с одного объекта на другой. Настолько быстро, насколько необходимо, чтобы иллюзия никогда не вскрылась. Мастера созерцания учатся фокусировке и концентрации, чтобы вскрыть иллюзию и постичь пустоту.

Рафаил сосредоточенно посмотрел на меня, словно ожидая, что меня прорвет, и я переживу разновидность какого-нибудь сатори. А я чувствовал, что на сегодня с меня хватит. «Грузит он круто – и даже слишком».

– Твои ресурсы небезграничны, – сказал Рафаил, словно понял, о чем я думаю, – поэтому иногда «картинка» становится мыльной. А личности твоей в это время мерещится, что внимание у тебя притупляется, и пора ложиться спать. «Система» экономит ресурсы, просчитывает исключительно области, попадающие под твое линейное внимание. Его края размазаны боковым зрением. Для расширения сознания нужна энергия – дополнительная мощность. Иначе даже поверхностные пласты информации не поддаются осмыслению, не говоря уже о прямом опыте.

Не дожидаясь, пока я начну искать причины, чтобы откланяться, Рафаил сам предупредительно встал и протянул мне руку.

– Заходи, – сказал он, – у тебя есть ресурс. Сможем поработать.

– Рад знакомству, – ответил я вполне искренне.

Рационализация хаоса

За сорок дней до озарения

– Макс, приведи мне пример человека более умного и продвинутого, чем ты, – попросил Вальтер.

Макс скорчил недоумение и пожал плечами – он видимо оказался перед неразрешимой дилеммой, сходной с той, что предстала перед всемогущим Создателем, когда тому предложили создать неподъемный камень.

– А ты? – наставник обратился ко мне, как это часто бывало – не по имени.

– Ну, – потянул я, – Гумберт Гумберт. Или нужен реальный человек?

– Тяжелый случай… – прошептал Вальтер, видимо намекая на мое психическое состояние.

– А ты, Тим? Кого-нибудь считаешь умнее себя?

– Велиала Мамоновича – главу TotalRobotics, – скромно ответил очкарик.

– Давид?

– Вас, Сэмпай.

– Ладно, – сказал Вальтер, – этого достаточно.

– Это какая-то провокация? – поинтересовался Макс.

– Дискриминация, – рассерженно пробурчала Анна. – Свой голос я отдаю Марии Складовской-Кюри и Ангеле Меркель.

Занятие проходило в небольшой комнате, от которой веяло чем-то мрачновато аристократичным. Мы утопали в кожаных креслах. Перед Вальтером располагался черный столик с гнутыми ножками, на котором стоял серебряный подсвечник. На стенах, покрытых строгими обоями с редким цветочным орнаментом, висели причудливые портреты в толстых рамках. А между картинами зачем-то были прицеплены зеркала. Видимо и в этом был какой-то свой умысел.

Наши занятия периодически проходили в новых локациях. Кажется, это было как-то связано с усвоением информации. Мы занимались в парках, в огромных концертных залах, где кроме нас не было ни души, в небольших помещениях пси-корпуса, в освещенных гротах и даже несколько раз выбирались на поверхность.

– Отлично, – сказал Вальтер, – вы уже знаете, что мы оцениваем мир собой. Но как оценить то, что нас превосходит? Как оценить гениальность?

– В деньгах, – предложил Макс.

– Разумеется, – ответил Вальтер. – Но в данном случае я говорю о переживаниях.

– О проекциях, – предположил Тим.

– О них, – кивнул наставник.

– Боже, когда это закончится… – вздохнула Анна.

Вальтер лучезарно улыбнулся, потер ладони и продолжил:

– Люди, которых вы воспринимаете реально как более продвинутых – это ваш потенциал, который покамест прячется в бессознательных слоях психики, – говоря это, Вальтер заискивающе обводил нас взглядом. – Гениальность других людей – это ваша гениальность, которую в себе вы принять и обнажить сейчас не способны, и поэтому аккуратно опрыскиваете этим амбре, подходящие для сей процедуры, внешние формы.

– То есть, Ангела Меркель – это я? – удивилась Анна.

– Она – твоя проекция, – ответил Вальтер.

– Слышали? – обратилась Анна к группе. – Если кто спросит про Ангелу Меркель, так и скажите, что канцлер Германии – проекция Анны из семьдесят шестой группы.

– Даже, если ты будешь играть словами именно в таком порядке, модераторы, прошедшие школу, поймут, о чем речь, – настоятельно заявил Вальтер.

– То есть, все выпускники владеют темой? – удивился я.

– Конечно!

– А почему молчат?

– По традиции, истину должны раскрывать наставники, – интригующе произнес наш любимый наставник.

– Я не поняла, – сказала Анна. – Я думала, что проекции – это шизоидная теория фанатичных учителей вроде вас, Вальтер. Почему вы зачисляете ее в разряды истины?

– Анна, шизоидные расстройства возникают как раз по той самой причине, когда человека зашкаливает в приписывании своих проекции внешним объектам.

– А вы говорили, – вмешался я, – что внешний мир – это и есть проекция!

– А ты не передергивай, – огрызнулся наставник, – Анна и без того в этой теме, как в темном лесу.

– Какая мрачная проекция – в темном лесу, – вдруг очнулась молчаливая Хлоя.

– Так что же, получается, – настороженно заговорила Анна, – вы все – моя проекция?

– Только никому не рассказывай, – прошептала Хлоя. – Тшш! – она опасливо поднесла палец к губам.

– Ты всех нас придумала, – многозначительно добавил я.

– Вы что, сговорились? – Анна начинала нервничать.

– Вот уж дудки! – вмешался Макс – он видимо решил успокоить Анну. – Однозначно, вы все моя проекция – уж никак не Анны.

– Я же говорю, теория – шизоидная, – сказала Анна с облегчением.

– А в прошлый раз меня тоже ломало, – включился Давид. – Сейчас-то понятно, что у всех – свои проекции, и все мы – проекции друг друга.