Механический бог

– Что вызвать? – удивилась она. Лика шепнула ей что-то на ухо.

– «Уроборос»? – переспросила Соня. – Это же кошерный ресторан на окраине. Знаю такой – там важные перцы лакомятся.

Во мне зажегся огонек надежды.

– Предлагаю продолжить наше общение именно там, – сказал я, не раздумывая.

– А чего тебе в баре не сиделось? – она недоверчиво оглядела меня с ног до головы.

– Заяц, в баре было слишком много бегемотов… – я апеллировал к ее нику, напоминая, что я – тот самый Бот, ее виртуальный друг, а не какой-то незнакомец с улицы. И видимо, это сработало.

Она улыбнулась и, поколебавшись несколько секунд, что-то шепнула подруге.

Лика нахмурила брови. В ее завистливо осуждающем взгляде как бы читалось: «а ты хорошо подумала, прежде чем совершить такой постыдный поступок, и пойти с этим незнакомцем?» «Опять проекции, – подумал я».

Она, чмокнула Соню в щечку и направилась назад – в торговый центр, откуда мы пришли.

– Как тебя зовут-то? – спросила Соня.

– Тэо, – ответил я.

– Еще один ник?

– Эм-м, да… прозвище такое, – соврал я.

– А зовут как?

– Теодор, – снова соврал я.

– Ясно. Сразу поняла, что ты иноподданный туземец, – сказала она. – «Тэо» мне больше нравится.

– Соня, как быстрей всего добраться до «Уробороса»?

– Быстрей всего – две станции на метро, а потом запарить водилу. Скотовозы туда не ходят, – ответила она суховато.

Зачем парить водилу, и почему скотовозы не возят, а ходят, мне было неясно, но общий смысл я уловил.

– Ты паришь, а я – оплачиваю, – сказал я. Соня кивнула.

– Ну, идем, Тэо.

Глядя на Соню, я восхищался красотой собственных проекций, которые наслаивал на холст ее внешности. Она была немногословной – говорила короткими, меткими фразами и по делу. А своей богатой и удивительно живой мимикой она выражала больше, чем иной человек мог сказать целым абзацем слов.

– А ты откуда, Тэо? – спросила она, пока мы шли до станции.

– Из торгового центра, – ответил я честно.

– Сбежал с прилавка?

– Да, погулять вышел.

Соня улыбнулась. Я был рад, что на этом расспросы закончились, и мне не пришлось ей снова врать.

– Спешишь? По делу? А ничего, что я с тобой и в готском платье?

– Мне туда нужно к часу. А платье – тебе очень идет.

– К часу опоздаешь.

– Не хотелось бы.

– Что-то важное?

– Скорей – занимательное.

Мы подошли к огромному мужскому туалету, и я, было, смутился, но как оказалось, это был проход на станцию метрополитена. Я имел представление об этой разновидности транспорта, и почувствовал облегчение, спускаясь под землю на эскалаторе. Кроме того здесь был знакомый приятный сырой запах гидроизоляционной пропитки грунта. А вот шум подъехавшего состава меня заставил понервничать – такого грохота в Цитадели я никогда не слышал.

Во время движения вагона, я закрывал глаза и представлял, что стою посреди огромного водопада. Затем, я слушал, как вагон ускоряется, и мне мерещилось, что я несусь в бесконечности со скоростью метеора. Наигравшись этими проекциями, я повернулся к своей прекрасной спутнице. Соня тут же ответила – повернувшись, она посмотрела на меня с загадочной полуулыбкой, затем, видимо смутившись, отвела взгляд и улыбнулась шире – казалось, внутри нее расцвело нечто волшебно-лучистое, покрывающее своей свежей лакомой миндально-карамельной аурой все ее тело, одежду и даже небольшой радиус нашего громыхающего пространства.

«Проекции?! А может все дело в том, что в себе я такие «цветочки» принимать не готов, но вот в форме этой персонифицированной в Соне женственности…»

Напротив нас сидел мужик с антикварным магнитофоном в руках, из которого доносилась органная музыка, и я был рад, что косились на него – значит, я неплохо сливался с толпой. Вообще, мне давно стало ясно, что как бы человек не чудил, главное – делать это уверенно, словно так и должны поступать все нормальные люди – тогда все сходит с рук.

Когда мы вышли из метро, Соня небрежно приподняла руку, и рядом с нами тут же, как по команде остановился автомобиль с шофером. Это произошло так быстро и естественно, словно нас поджидали. «Чего-то во всей этой мирской жизни я недопонимал».

Когда мы уселись в машину, в моем кармане завибрировал телефон.

– Ты передумал? – это был мой отец.

– Я скоро подъеду, – сказал я. – Сильно опаздываю?

– Уже опоздал. Ждать не стану, – и он положил трубку.

Что-то внутри меня перевернулось, и я почувствовал, как пространство начало заполняться терпкой бессмысленностью. «Получается, я напрасно потратил время? Но как же все эти размышления о пользе выхода из зоны комфорта? Конечно же, все не зря, – уговаривал я себя».

– Ты как будто приуныл… – заметила Соня.

И тут я понял, что еду в машине с незнакомой девицей по чужому городу черти куда…

– Встреча не состоится – поговорить не удастся, – ответил я машинально.

– Погоди-ка, – сказала она, – так у тебя там приватный конверсейшн намечался? А с какой же радости ты интересно меня позвал? Ты что же это, собирался меня одну оставить?

Я заметил, что когда Соня хмурилась, или теряла в себе уверенность, в ее речи то и дело проскальзывали жаргонизмы. «Какая интересная защитная реакция». А особой пикантности речи придавало дикторское произношение с легким оттенком шепелявости.

– Я, как-то – необдуманно… – оправдывался я.

– То есть сдуру, – уточнила она. – А, по-моему, ты, Боттичелли, все продумал. Ты просто решил купить меня, как индийского гида… За еду.