Иллюзия вторая. Перелом

– Потому что все случайности, – он на мгновение запнулся, – ну или то, что вы, люди, привыкли считать случайностями – счастливые.

– Все?

– Абсолютно все, – Артак был совершенно серьёзен.

– Но почему?

– Потому что они – часть пути. Это светофоры на этом пути, это дорожные знаки, это указатели! Случайности всегда на перепутье! Они – часть вашего пути, притом самая важная её часть! Та часть где действительно есть, где реально существует выбор. Та часть, где вы определяете свою будущую дорогу, ну а «другой дороги, кроме как в счастье, у природы не существует», – дракон, улыбаясь повторил мои собственные мысли моим же собственным голосом.

Повторил моим внутренним голосом.

Я запнулся, наконец-то поняв что именно Артак имел в виду.

– По крайней мере, так я сейчас думаю, – дракон пожал плечами, – думаю, но не знаю точно.

– Что вы не знаете точно?

– Какое чудо может произойти, – он многозначительно поджал нижнюю челюсть, – это я думаю, что мы вернемся во времени – ведь это было бы именно чудом, не так ли? Но, вполне может быть, произойдёт что-то совсем другое. Может быть, произойдёт даже противоположное. Нам не дано знать. Но нам дано мыслить. И нам дано – не бояться перемен. Какими бы эти перемены не казались в момент их прохождения. Любую перемену можно правдиво оценить лишь пройдя её до конца… Лишь взглянув на неё своими будущими глазами…

– От чего это зависит? Чудо… Чудо… – я бестолково повторял это замечательное слово, – какое чудо может произойти?

– И не бояться перемен, – повторил Артак, игнорируя мой вопрос, – какое бы чудо не произошло.

– Но вы знаете наверное?

– Что чудо произойдёт? – он громко засмеялся и эхо его голоса многократно отбивалось от стен, пружинило мои барабанные перепонки.

– Да!

– Позвольте, вы ли это? – Артак продолжал смеяться, – вы не верите в возможность чудес? Вы, сидящий на бетонном полу с говорящей и мыслящей акулой и с не менее говорящим и не менее мыслящим драконом? – его смех упругим мячиком отскакивал от стен и врывался в моё сознание.

– Простите, – пристыженно произнёс я, улыбаясь, – простите меня.

– Не стоит извинений, – Артак придвинул свою пасть к моему уху, – я постараюсь удовлетворить ваше любопытство. То, что произойдёт, зависит только от того, какое конкретно чудо лежало рядом с этой ниткой, – он был совершенно серьёзен, мой дракон, совершенно серьёзен! – Может быть, это будет возврат во времени, может быть – нечто другое. Может произойти всё что угодно. Только одно нам известно совершенно точно – что бы ни произошло – это будет хорошо и правильно.

– Но произойдет именно чудо?

– Да что ж такое! – дракон немного повысил голос и, отчеканивая каждое слово, произнес, – чудес на свете не бывает! – Он сказал, как отрезал. – Настоящих чудес не бывает!

– Но позвольте…

– Не позволю! И не просите! Настоящих чудес не бывает, – повторил Артак уже мягче, – потому что всё на свете развивается и случается согласно определенным законам. Самым обыкновенным и точно определенным законам физики этого или любого другого мира – в данном случае это совершенно не важно. Что такое чудо? Люди называют чудесами то, что они не в состоянии объяснить. Но от того что какой-то закон ещё не открыт, или уже открыт, но ещё не понят досконально – а такое случается сплошь и рядом – от этого самый обыкновенный возврат во времени не становится чудом. Это рядовое, самое обыкновенное, и заметьте – совершенно природное событие.

Артак замолчал на мгновение, и видимо, прислушавшись к моим мыслям, добавил:

– Люди, а если использовать другое, более точное слово – то всё человечество – всё человечество, как единый организм, пошло по техногенному пути развития. Это осознанный выбор людей. Верен он или нет, не нам с вами решать. Но именно результат этого выбора и заставляет меня сейчас объяснять вам, казалось бы, простое и очевидное – существуют ли чудеса? – Артак сделал паузу, словно ждал чего-то, но выждав определенный отрезок времени, в течение которого ничего не произошло, продолжил:

– Люди уже знают поверхность Вселенной, люди пытаются познать её глубже, хотят приблизиться к её центру, разгадать её структуру, открыть тайну её (и своего) существования, выяснить причины и следствия всего происходящего. Но они не знают, да и не хотят знать Вселенную как сущность, наполненную чудесами, – Артак говорил медленно и немного грустно, – и, таким образом, человечество пожинает плоды собственного выбора, а мы с вами точно знаем что любой выбор, – дракон постучал своим когтем по моему лбу, – любой выбор всегда реализуется, и реализуется всегда в полном объеме, ведь у Вселенной просто-напросто нет другого пути. И уж если человечество выбрало мир, который прячет правила своего существования, если оно выбрало мир, развивающийся в строгом соответствии с законами, описывающими это развитие, то в результате оно и получает Вселенную, которую просто необходимо познавать! Но в реальности, – Артак повысил голос и его рык прокатился громким эхом по пустому подъезду, – в реальности ничто не сокрыто! Всё знание, все законы, все правила уже сосредоточены в каждом из людей, все ответы уже помещены мудрой природой в каждую травинку, в каждую капельку воды, в каждое дуновение ветра и в каждый солнечный луч. Более того – даже самая простая радуга, которая как известно, существует лишь в воображении человека – она тоже наполнена полной и всеобъемлющей информацией обо всём на свете. И единственный инструмент, который действительно необходим для познания всего и сразу всегда с вами, и это – открытые глаза и уши, это доброе сердце и восприимчивый мозг, – дракон несколько раз кивнул, – да, да, более ни в чем нет необходимости. Всё сущее – и живое, и неживое, можно познать просто внимательным взглядом на него. И совсем неважно, что именно вы будете прощупывать своим вниманием. Любое углубление внутрь приведет вас к полному и абсолютному знанию. Надо только найти в себе силы остановиться на дороге и внимательно осмотреться вокруг.

– На дороге?

– На дороге, – дракон утвердительно кивнул головой, – люди называют эту дорогу жизнью.

– Остановиться? – мне кажется, я понимал о чем говорит дракон.

– Остановиться! – он ещё раз кивнул, – остановиться и внимательно присмотреться к чему-нибудь. Уверяю вас, что бы ни оказалось у вас перед глазами – оно будет прекрасно. Прекрасно, чудесно и занимательно.

– Я понимаю, – теперь пришла моя очередь пустить в свою речь немного грусти, которая всегда сопровождает знание, – я понимаю…

– Но это ещё далеко не всё. – Артак не собирался останавливаться, – люди думают, они даже полностью уверены в том, что они сами, шаг за шагом, открывают законы, которые прячет от них природа. – Артак засмеялся. – Однако никому и в голову не приходит, что они их не открывают – они их пишут. И, как творцы, они не оставляют Вселенной выбора, кроме как следовать новым, самими людьми придуманным и написанным законам.

– Но это значит что чудеса все-таки существуют?

– Нет, – дракон отрицательно покачал головой, – чудес не существует. Они случаются. Ведь в мире, где правят законы, не остается места чудесному. Поймите эту простую вещь. В мире, где всё строго определено – а человек сам решил что этот мир именно такой – так вот, в мире, где всё заранее можно просчитать и предсказать, – Артак прищурился и покачал головой, теперь уже отрицательно, – в таком мире нет места волшебству. Всё свободное пространство занято законами и правилами. И именно поэтому происходить или случаться чудеса, конечно же, могут, а существовать – нет, никак нет! – Артак засмеялся, – но всё же чудеса, – он мечтательно посмотрел вверх, – они такие – чудеса вершатся, творятся, проистекают…

– Проистекают? Откуда проистекают?

– Проистекают из вашей веры в чудесное. Они сделаны из вашей уверенности в их существовании.

– И где взять эту уверенность? У кого научиться? У кого узнать? У кого спросить?

– Вселенная может быть заполнена чудесами точно так же, как сейчас она заполнена законами и исключениями из них, – дракон удовлетворенно хмыкнул, – а вот у кого научиться – вопрос хороший, – он внимательно посмотрел на меня и тихонько добавил:

– Дети знают, любящие знают. Иногда знают увлеченные. Иногда поэты и сумасшедшие. Иногда гении. Но, совершенно точно знают одни лишь дети – знают и вовсю пользуются этим знанием. И пользуясь, помогают всем нам, помогают всему миру, всей Вселенной. Ведь она, как никто другой нуждается в чудесах, она задыхается без них, без них она может даже умереть…

– Умереть? Вселенная?

– Конечно. Она ведь ещё более жива, чем всё что её заполняет… Она жива всеми жизнями сразу. Она жива и неделима, она живёт цельно и многолико. Но, одновременно с этим – она живёт едино.

– И дети и сумасшедшие…

– Да, дети и сумасшедшие, а также гении, любящие… Они спасают этот мир каждое мгновение. Если вы будете достаточно внимательны, то заметите, что у всех этих категорий людей есть одна общая черта.

– Какая же?

– Честность. Дети честны до тех пор пока взрослые своим примером не научат их лгать, сумасшедшие честны по определению, ибо только они совершенно не скрывают свой внутренний мир, как бы большинство не оценивало их собственную Вселенную, – Артак говорил не спеша, точно зная что торопиться некуда, – ну а чтобы доказать честность гения, я призову в союзники Пушкина, – дракон улыбнулся и процитировал:

– «Он же гений, как ты да я, а гений и злодейство – две вещи несовместные».

– Вы хотите сказать что честность формирует свою собственную, отдельную от лжи, Вселенную?

– Конечно. И я вам скажу ещё больше – если бы количество правды на планете превышало количество излучаемой людьми лжи, если бы детей было больше, чем закостеневших в своей серьезости и “дипломатии” взрослых, если бы любовь до краёв наполняла сердца людей, – дракон неопределенно развел лапы в стороны, – тогда этот мир потихоноку начал бы наполняться чудесами, которые бы именно проистекали, – Артак смаковал это слово, – именно проистекали бы из детской непосредственности и чистосердечности, из детской уверенности в существовании чудес, – дракон потрепал меня по голове, – чудеса бы исходили из чистоты человеческих сердец, из прямоты характера, из твердости духа. Одним словом, из честности.

– А пока…

– А пока человечество живет в мире законов и правил. Законов, им же и написанных. Написанных, а потом открытых, – Артак рассмеялся, – но, надо отдать ему должное – оно само выбрало этот путь.

– А можно было выбрать и другой?