Источник

– Да, я все могу, – согласился Ивар; он говорил с такой интонацией, будто беседа с толстяком безмерно утомила его. – А теперь, пожалуйста, оставь меня, мне нужно посоветоваться с моими женщинами.

Жан-Поль послушно попятился к двери. Уже приоткрыв ее, он осторожно спросил:

– Мне прислать их?

Уткнувшийся было в компьютер Ивар поднял на него глаза:

– Не утруждай себя. Своих сотрудниц я могу вызвать сам.

Едва за Жан-Полем закрылась дверь, Ивар уронил голову на руки и негромко горько рассмеялся.

«А теперь соберись с мыслями, дорогая», – приказала себе Марго. Что нам достоверно известно? Что бредовый сон Ивара не замедлил (по крайней мере частично) превратиться в настоящую реальность, родители Ивара куда-то исчезли, а в их квартире парни, выдававшие себя за строителей, провели образцово-показательный обыск, хотя возможно, так и не нашли того, что искали. Но что можно искать в доме, где живут два весьма немолодых университетских преподавателя, не связанные с перспективными научными направлениями? Подожди, давай посмотрим, с чего все началось. Марго порылась в своей сумочке и извлекла оттуда письмо родителей Ивара. Написанное твердой рукой господина Бьёрна и по обыкновению многословное, оно, казалось, тоже ничего не проясняло. Но в нем было одно очень странное место. Марго еще раз перечитала этот абзац.

«В последнее время почти ежедневно вокруг нас происходят события, которые явно не в нашу пользу. Я даже не имею в виду нас лично, хотя мы с матерью и другие подобные нам люди предугадываем результат этого процесса раньше прочих уже потому, что еще не разучились чувствовать. Ведь многие просто не заметят необратимых перемен своей жизни и будут жить дальше, словно ничего не случилось. Все это ужасно похоже на те идеи, которые ты, мой мальчик, обсуждал некогда в компании „молодых волков“. Видимо, у твоих братьев по стае выросли крепкие зубы. Поэтому я хотел бы, чтобы вы посетили нас как можно быстрее, пока не произошло окончательное изменение, которое исказит все. Приезжайте так скоро, как сможете, нам о многом нужно успеть поговорить. Кстати, кое-кто из прежних ваших знакомых настойчиво интересуется каким-то архивом по совместным разработкам, который ты якобы хранил дома и не вернул в институт перед отъездом».

Именно эти строки заставили их настойчиво добиваться отпуска, а затем первым же самолетом мчаться сюда, чтобы в конце концов опоздать. В то время их поразил мрачный тон письма (в отличие от собственного сына господин Бьёрн страдал отменным оптимизмом), и они не придали значения отдельным деталям. Правда, Ивар как-то странно усмехнулся, прочитав фразу о молодых волках, но по обыкновению промолчал.

Впрочем, однажды Ивар упоминал о них. Было это примерно за год до отъезда, когда Марго обнаружила существование Франсуазы и, естественно, захотела обсудить с Иваром эту проблему. Обсуждение получилось бурное и, конечно же, безрезультатное. И в конце его Ивар, вероятно, чтобы переменить тему, упомянул о компании молодых чудаков, собиравшихся в благословенные студенческие времена вместе (ну прямо как волчья стая, которая воет на луну) и обсуждавших весьма бредовые идеи. «Бредовые в смысле неосуществимые?» – уточнила тогда Марго. «Да нет же, – раздраженно пояснил Ивар. – Идеи были как раз вполне осуществимы, только (на мгновение он запнулся) нужно быть достаточно чокнутым, чтобы захотеть их реализовать». А потом он упомянул о старом волке, который подзуживал молодняк. Самое интересное заключалось в том, что этот старый волк, до сих пор не забывающий давние молодежные затеи, оказался Марго очень хорошо известен: он был ее прежним научным руководителем. «Кто бы мог подумать, до чего широки творческие интересы этого весьма упертого в своих мыслях администратора от науки», – усмехнулась она про себя. Но никто из них не придал тогда этой теме серьезного значения.

Итак, предположим, что здесь по-прежнему любят заглядывать в чужие письма, но, тем не менее, мы получили его. Это означает, что организация, страдающая болезненным любопытством, хотела, чтобы мы все-таки приехали сюда, но не желала нашей встречи с авторами письма. Любопытная логика, если только не предположить несколько иной цепочки событий. Они перехватили письмо, и оно по каким-то пока неясным мотивам подтолкнуло на решительные действия по отношению к авторам письма. Когда же эта акция не принесла желаемых результатов, письмо было отправлено по назначению, чтобы, используя нас, добиться поставленной задачи. А парни, на которых мы наткнулись в доме (это их прокол, не ожидали, что мы примчимся так быстро) уже ничего не искали. Они просто наводили порядок.

Следовательно, то, что разыскивают «строители», связано не столько с родителями Ивара, сколько с нами, вернее с Иваром. Один он знаком с «молодыми волками», если… если только сам не был одним из них.

Марго припомнила, как год назад Ивар получил письмо, кажется от Мориса. Ивар быстро пробежал глазами это послание, а потом принялся методично рвать его на мелкие клочки. «Неприятные известия?» – полюбопытствовала Марго, изумленная столь нетипичным зрелищем. «Нет, просто старые глупые юношеские бредни», – отмахнулся от нее Ивар. «Опасные бредни?» – не отставала Марго. Ивар замер с недоразорванным письмом в руках. «Глупость всегда опасна», – проворчал он секунд через двадцать таким тоном, что Марго не настаивала на продолжении разговора.

В любом случае «строители» ищут нечто, не имеющее отношения к документам, которые Ивар вывез или мог вывезти туда. Нет, их интересует что-то, оставшееся здесь. Но где? И тут в голове Марго мелькнула одна абсолютно сумасшедшая идея.

От центральной улицы надо было повернуть налево. Прямо впереди располагался автовокзал, а за ним на пригорке местная церковь. Если оттуда оглянуться назад, будет хорошо виден цементный завод на противоположном берегу бухты, а также верхние части кораблей, стоявших в порту. Вдоль левой руки тянулся бесконечно длинный рынок, вдоль правой – сквер, где нередко как бы невзначай встречались будущие продавцы и покупатели из числа тех, что предпочитали неофициальное общение за пределами рынка. Справа претенциозной шишкой на ровном месте торчало вычурное здание гостиницы с романтичным названием «Бригантина». В ней обычно останавливались состоятельные командировочные и прочие заезжие гастролеры, не имевшие корней в городе, и потому у входа вечно толкались ценители иностранной валюты, а также иные любители половить рыбку в мутной воде.

Здесь Ивар был безусловно самим собой, полномочным представителем фирмы-заказчика, и потому, как и положено представителю солидной организации, жил в «Бригантине». Разумеется, подлинное имя фирмы, истинный смысл заказа, а также некоторые иные подробности умалчивались, что, впрочем, нисколько не мешало делу. Поскольку заказ был нелегальный, приходилось искать специалистов в соответствующих кругах. Исполнители нашлись быстро, однако они кроме весьма солидной оплаты (что предполагалось изначально) выдвинули еще одно весьма своеобразное условие: они хотели быть невидимками. На этом твердо стоял на переговорах шеф исполнителей, который в действительности не только не был шефом, но даже третьим заместителем шефа. Человек весьма представительной внешности, одноразово наделенный всеми мыслимыми полномочиями, он исполнял всего лишь роль ширмы, которой при необходимости и пожертвовать не жаль. Согласно этому требованию встречу назначили на воскресном городском рынке, где она могла пройти почти незаметно как для посторонних, так и для ее участников.

В сущности, предложенные правила игры были предельно просты: ты идешь вдоль торговых рядов в непрерывном потоке зевак и покупателей, а из встречного потока некто, хорошо понимающий, как ты должен выглядеть, хотя и не знающий тебя, незаметно от всех и даже от себя самого передаст тебе все необходимое. На твою же долю остается лишь самая малость: не увидеть его.

В этой реальности Ивар был как бы слепым. Поскольку глазам было запрещено видеть, пальцы смотрели в оба. Приняв условия исполнителей, заказчики потребовали и заставили согласиться с тем, чтобы каждая передача-сообщение была определенным образом упакована, и принимающий сразу на ощупь мог понять, какого рода информацию он получает.

Небольшой тяжелый продолговатый предмет легко скользнул в левую ладонь Ивара. Чувствительные пальцы сжали его, и тут вся ладонь покрылась холодным потом: это было долгожданное сообщение об окончании работ. Сунув полученный предмет во внутренний карман пиджака, Ивар приостановился и, обернувшись, пристально посмотрел в спину уходящему связнику, лица которого он так никогда и не увидел. Разумеется, он знал, что нарушает основной договор и тем самым обрекает на смерть человека, к теплым рукам которого он уже успел привыкнуть, ибо помешанные на секретности боссы подполья скорей всего уничтожат связника (в том, что за их встречей наблюдают со стороны, Ивар нисколько не сомневался). Инструкция же, выданная Ивару, однозначно предписывала связника «засветить». (Ивар не без оснований предполагал, что данная научная задача была поставлена по настоянию Карлоса, имевшего на сей счет какие-то свои, разумеется, секретные, соображения.)

Знал он также и то, что, грубо нарушая договор, сам он пока ничем не рискует; боссы исполнителей жаждут законной прибыли и, не получив ее, не посмеют даже косо взглянуть на представителя заказчиков, и потому он, Ивар, пользуясь только что полученными сведениями, сможет без помех убедиться в полной готовности машины и только после этого выплатит треть условленного гонорара, оставив деньги в тайнике недалеко от машины. Остальные две трети (и это было единственным способом уцелеть) будут доставлены в тот же тайник практически в момент запуска установки. А после запуска ему уже никакой черт не страшен.

Покинув рынок через боковой неприметный и малопосещаемый выход, Ивар нырнул в ближайший переулок и, достигнув первого перекрестка, свернул направо. По обеим сторонам улицы бесконечной лентой тянулись вереницы частных односемеек с их тесными двориками и маленькими садами, делавшими их невыносимо похожими друг на друга. «Пятнадцатый с левой стороны, ключ за почтовым ящиком», – мысленно повторил Ивар, разыскивая взглядом нужный дом. Машина, стоявшая в углу последней комнаты, не имевшей окон, была почти точной копией той, с которой работала Франсуаза. Только все рабочие характеристики были иными, более мощными, поскольку с помощью этой установки предстояло совершить то, для чего, собственно, и существовал «Источник». Ивар пробежал по клавиатуре тонкими как у пианиста пальцами, вызывая программу тестирования. Через полторы минуты на центральном мониторе появилась надпись: «Система к работе готова. Начать запуск?»

«Вот и все», – подумал Ивар. Как ни удивительно, никаких эмоций не было, не было даже усталости, какая обычно появляется, когда отступает нервное напряжение. Было лишь странное ощущение, что все происходящее сейчас не имеет к нему, Ивару, никакого отношения, и даже более того, это не он, а некто совершенно ему незнакомый проводил сейчас тестирование новой машины, а сам Ивар наблюдал за сим действом откуда-то издалека, из иного мира, или же просто видел во сне.

Ивар вышел во двор, без труда отыскал тайник и аккуратно вложил в него заранее отсчитанную треть гонорара. Подняв голову, увидел, как съежились, словно увяли еще недавно строгие очертания дома. «Сейчас появится синий туман», – успел подумать он.

Поднимаясь по старым обшарпанным ступеням, Марго безуспешно пыталась изобрести причину посещения своей бывшей квартиры. Вот еще четыре пролета, дверь направо, дверь раскроется под напором пронзительного писка звонка, и что тогда говорить моложавой тетке, которой ты несколько лет назад продала это жилое помещение за 18 тысяч тамошних. Какой выдумать предлог? Так и не придумав ничего приличного, Марго решительно надавила кнопку звонка.

Новая хозяйка мало изменилась за прошедшие годы. Несмотря на немалые трудности здешней жизни, она старательно (как бы сказали раньше, героическими усилиями) поддерживала однажды избранный весьма моложавый образ. Она величаво стояла в дверях и смотрела на Марго с тенью легкого любопытства, но без малейшего удивления.

– А я и не надеялась, что вы когда-нибудь у нас объявитесь, – наконец сказала она. Марго промолчала, ожидая развития этой мысли.

– Когда мы сюда переехали, стала я вещи раскладывать и нашла в кладовке картонку с какими-то бумагами, – продолжала хозяйка размеренным повествовательным тоном. – Сперва подумала, ненужное что-то брошено, заглянула внутрь на всякий случай, а там все записи какие-то, расчеты. Значит, думаю, забыли в спешке. Хотела отдать вам, да как отдать, если вас уже и след простыл. А пересылать вам туда дорого, да и адреса вашего не знаю.

Она замолчала, выжидательно глядя на свою гостью.

– Я могу на них взглянуть? – соответствующим образом отреагировала Марго. Хозяйка молча посторонилась, пропуская ее в глубь квартиры, затем, бочком пробежав вперед, нырнула в кладовку и вскоре выволокла оттуда средних размеров картонную коробку, доверху набитую исписанными тетрадями и просто разрозненными листами. Вытащив ее на середину комнаты, хозяйка одним легким движением придвинула к коробке мягкое кресло, чтобы гостье удобнее было разбираться с бумагами. Марго тут же с благодарностью плюхнулась в него и нетерпеливо раскрыла картонку.

Часть бумаг была исписана рукой Ивара, часть исчеркана детскими каракулями Мориса, но большинство тетрадей и листов были заполнены записями, выполненными аккуратным бисерным почерком, некогда хорошо знакомым Марго. От внезапно пришедшей мысли по спине пробежал холодок, и Марго зябко передернула плечами.

– Холодно? Сейчас я прикрою балкон, – истолковав этот жест по-своему, сказала хозяйка и, не дожидаясь ответа, бросилась к балконной двери.

– Спасибо вам, что сохранили эти бумаги, – задушевным тоном произнесла Марго. – Если можно, пусть они полежат у вас еще несколько дней, а потом я или мой муж приедем за ними.

– Что ж пусть полежат, – благодушно согласилась хозяйка. – Несколько дней ничего не меняют.

«Напротив, несколько дней решают все», – чуть было не крикнула Марго, но вовремя прикусила язык. Еще раз поблагодарив хозяйку, она чинно направилась к выходу. Уже открыв дверь, Марго остановилась и неожиданно для себя самой спросила:

– Ничего, если я приеду вечером попозже?

– До десяти можете приезжать смело, – отозвалась хозяйка.

Марго торопливо сбегала по ступенькам, а в голове ее колоколом бился один-единственный вопрос: «Как появился в их доме этот архив?»

«Каракатица» была небольшим уютным кафе, расположенным в глубине тихого сквера. Это заведение некогда пользовалось особой популярностью среди студентов естественнонаучных факультетов (гуманитарии предпочитали «Аквариум», модерновое сооружение из стекла и металла, со всех сторон открытое посторонним взглядам, которое вызывающе торчало на одной из центральных улиц). «Каракатица» же, напротив, привлекала всех, кто не стремился афишировать свои встречи. Новый хозяин, полгода назад перекупивший заведение у прежних владельцев, распорядился повесить на окнах шторы из как бы прозрачной ткани, обладавшей хитрым свойством: посетители кафе могли свободно обозревать его окрестности, оставаясь совершенно невидимыми снаружи. Это новшество оценили не только студенты, которых, кстати, в последнее время стало значительно меньше, но и другие любители уединенных встреч.

В восемь вечера в кафе было уже достаточно многолюдно, но для Антонио, который, по-видимому, был (и не только здесь) своим человеком, быстро нашелся удобно расположенный столик в углу зала, стоявший в некотором удалении от прочих. К тому же посетители заведения, расположившиеся там, могли свободно рассматривать весь зал, не привлекая к себе особого внимания. С первого момента встречи и до начала застолья приятели, придерживаясь молчаливого уговора, развлекали друг друга милыми пустячками. Настоящий разговор начался только после второй рюмки первоклассной водки, которая прежде была принадлежностью высокого начальства, а теперь была доступна любому, имеющему достаточно денег.

– Итак? – Ивар вопросительно посмотрел на Антонио. Взгляд был столь холоден и непроницаемо сер, что даже Антонио ненадолго почувствовал себя немного не в своей тарелке. Нервно плеснул водки в свою рюмку, забыв предложить собеседнику, медленно маленькими глотками выпил (время тянул, что ли?) и только после этого заговорил.

– Ты наверное знаешь о наших неприятностях в Восточной провинции? (Ивар молча кивнул. Мятеж на востоке страны начался уже после его отъезда за границу, но он собирал всю доступную информацию об этом и даже спрогнозировал возможный вариант развития событий, но в том спокойном мире здешние страсти мало кого интересовали). – Сначала там было очень горячо: они рвались вширь, а мы старались их потеснить. Обложили их со всех сторон, а вот сломить не смогли. Уж не знаю, почему так вышло. («Приказа не было», – мрачно подумал Ивар). В общем, началась позиционная война. Некоторое время назад мы забросили туда одного парня, и он не вернулся. Только позавчера достоверно узнали: мертв, а прикончили его на обратном пути.

– Ну и? – проговорил Ивар, уже догадываясь, в чем дело.

– Устрой мне с ним встречу, – торопливо проговорил Антонио. – Я должен знать, с чем он шел к нам.

– Рандеву с мертвецом? – усмехнулся Ивар. – Ты думаешь, такое возможно?

– Еще как возможно, – Антонио залпом опрокинул еще одну рюмку. – Ваша контора и не такое может. Мне об этом Мэтр говорил…

– Кто-кто? – тихо переспросил Ивар.

– Один тип, – поморщился Антонио. – Консультант наш по науке.

– А почему ваше ведомство не обратится к нам официально? – Ивар почувствовал, что его несет туда, куда он и не думал забираться, но остановиться не мог. – Свяжитесь с нашим Карлосом и все дела.

– Нельзя, – отрезал Антонио, наливая себе и собеседнику (наконец вспомнил о друге) еще по одной. – Официально он не наш человек, до командировки работал в учреждении совсем иного профиля. Он вообще ничей; перед отъездом уволился со своей прежней работы и поминай, как звали. А, кроме того, информация, с которой он шел, может оказаться весьма деликатной, и чем меньше людей окажутся в ее окрестностях, тем лучше. Идеальный вариант: сделать все подпольно, как будто бы ничего и не было.

– Хорошо, но мне придется задействовать еще двух человек, – заметив вопросительный взгляд, Ивар пояснил. – Один делает необходимые расчеты, второй работает с установкой. Первое условие: тебя не интересует, кто эти двое и как я с ними договариваюсь. Ты доверяешь мне, я – им. Точка.