Источник

– Почему же? – искренне недоумевала Марго. Ивар искоса взглянул на нее: издевается она, что ли? Впрочем, нет, непохоже.

– Изобилие информации затемняет общую картину, – туманно ответил он с явной неохотой. «Знаю я, кто тут затемняет картину», – мысленно констатировала Марго, но озвучивать эту мысль не стала.

– Может, ты все-таки объяснишь, в чем твоя проблема? – стараясь придать своему голосу мягкое звучание, произнесла она. Ивар молча смотрел на нее полными отчаяния глазами. «Я разговариваю со стеной, у которой красивые жалостливые глаза», – беззлобно отметила Марго.

– Спокойной ночи, – устало произнесла она, отворачиваясь к стене. «Или утра, или дня, или еще чего-нибудь, лишь бы поспокойнее, – добавила она про себя. – Провалиться бы сейчас в какое-нибудь тихое место».

2

Почти у самой проходной «Источника» Ивара окликнул благодушный раскатистый бас:

– Ивар, щучий сын, где ты пропадаешь?

Недовольно обернувшийся на зов Ивар поспешно сменил выражение лица: представительного мужчину, обладателя роскошного баса и не менее роскошного костюма звали Антонио. Ивар учился с ним в одной группе в университете. Честно признать, Антонио никогда не блистал особыми знаниями, и только после окончания учебы отчетливо обнаружился основной его талант: умение пристраиваться в спокойных сытых местах и – самое главное – умение вовремя исчезнуть еще до того, как все остальные ясно почувствуют запах паленого. Может быть именно потому, что собственное благополучие давалось ему исключительно легко, был он малым добродушным и не жадным, всегда готовым помочь любому из своих друзей-приятелей.

– А я, знаешь, теперь служу в органах, – радостно пророкотал он, не дожидаясь ответа. – Ну, в тех самых, в общем, ты меня понимаешь.

– А как же комитет по госимуществу? – глупо улыбаясь, спросил Ивар. Вопрос был явно неуместен, но ничего более умного просто не приходило в голову. Однако Антонио сделал вид, что ничего не заметил.

– Понимаешь, у этой конторы возникли определенные проблемы, – сообщил он доверительным громким шепотом. – И мне пришлось исчезнуть оттуда раньше, чем там все начало трещать по швам.

– Надеюсь, ты сделал это без ущерба для себя? – тем же доверительным тоном поинтересовался Ивар.

– Разумеется, мой друг, разумеется, – хохотнул Антонио. Казалось, он несколько позабавлен столь наивным вопросом.

– Ну а как ты поживаешь? – в его голосе больше не было смеха. – Кто-то из наших девчонок говорил мне, что ты как бы эмигрировал?

– Было дело, – усмехнулся Ивар. – Но потом мне предложили приличную работу здесь, и я вернулся.

Отвечая так, он нисколько не лукавил: еще утром за чашкой кофе он принял решение не мучить себя более бесплодными размышлениями, взять за основу своего нынешнего существования реальность из позавчерашнего сна, а с остальным разбираться по ходу дела.

– И где же ты теперь работаешь? – вкрадчиво полюбопытствовал его собеседник.

– А вон там, – рука Ивара, описав нарочито большой круг, уперлась указательным пальцем в проходную института. Антонио судорожно глотнул воздух:

– Как, ты работаешь в «Источнике»?

– А почему нет? – вопросом на вопрос ответил Ивар. «Не объяснять же ему, в самом деле, как я туда попал», – добавил он про себя.

– Послушай, друг, – неожиданно голос Антонио обрел не очень свойственные ему просительные нотки, – у меня есть к тебе одна просьба…

– У меня к тебе тоже, – жестко отреагировал Ивар.

– Значит, заметано, – бурно обрадовался Антонио. – Встречаемся еще раз и обсуждаем наши проблемы. Только хотелось бы побыстрее…

– Давай прямо сегодня вечером, – Ивар ненадолго задумался. – Ты случайно не в курсе, функционирует еще «Каракатица» или нет?

– А что ей сделается? – весело последовал Антонио за мыслью друга. – Она по-прежнему живет и побеждает.

– Тогда встречаемся там сегодня в восемь вечера, – решился Ивар. – Раньше меня все равно не выпустят из этого сумасшедшего дома. – Он небрежно кивнул в сторону института. – Сейчас много работы.

«Подозрительно удачная встреча», – подумал Ивар, здороваясь на проходной с охранником. Мысли Антонио, несмотря на всю его службу в компетентных органах, весьма отчетливо читались на его физиономии, однако уходящий Ивар ни разу не оглянулся в его сторону.

Кабинет Мелани практически ничем не выделялся среди прочих апартаментов чиновников такого ранга, разве что особой нарочито грубой безликостью, выражавшейся в тяжеловесной, монстрообразной форме письменного стола, в невыразимо вульгарном настенном календаре с картинкой на патриотические темы и в бездарном огромных размеров портрете президента, нависавшем над ее головой. Президент лениво разглядывал Марго с видом сытого хищника, которому нет никакого дела до столь жалкой и ничтожной дичи, каковой, в сущности, и является посетительница сего кабинета. Мелкая хищница под портретом также пребывала в благодушном настроении, поскольку плотно позавтракала дома, а по прибытии на рабочее место уже успела принять изрядную порцию хорошего кофе.

– Итак, вы утверждаете, что посетили господина Бьёрна и его супругу согласно полученному вами от них приглашению, но не застали их дома, – миролюбиво проворчала Мелани. – Что ж, закон не запрещает детям навещать своих родителей, даже если дети проживают слишком далеко от них. (Слово «слишком» она произнесла особым металлическим тоном). Однако вы не можете объяснить причину отсутствия ваших родственников и ссылаетесь при этом на каких-то мифических (это трудное слово Мелани выговорила с особым удовольствием) ремонтников.

«Ничего себе мифических, они же нам ключи дали», – чуть было не сказала Марго, но вовремя сдержалась. Чутье подсказало ей, что именно об этом говорить не надо.

– Да, именно мифических, – словно услышав невысказанное возражение Марго, продолжала Мелани. – Ибо абсолютно точно известно, что по причине отсутствия финансирования ремонт в этом доме, да и вообще в районе последний раз производился еще до вашего отъезда туда.

«Ох, и трудно же быть дурой», – весело подумала Марго, хотя слова Мелани подтверждали самые худшие ее предположения.

– В любом случае, – твердо сказала она, – мой муж согласно генеральной доверенности, полученной от своего отца, имеет полное право распоряжаться его квартирой, равно как и находиться в ней. А это полностью снимает поставленный вами вопрос.

– И вы можете предъявить документ? – уточнила Мелани.

– Один экземпляр хранится в нотариальной конторе господина Николя, и для вас не составит труда убедиться в этом, – очаровательно улыбнулась Марго.

– А где же ваш экземпляр? – гнула свое Мелани. Быстро сменить тему разговора, по-видимому, было свыше ее возможностей.

– Там, – с плохо скрываемым чувством превосходства произнесла Марго.

– Там, – задумчиво повторила Мелани. – И зачем только люди оттуда возвращаются сюда?

Однако Марго предпочла пропустить мимо ушей этот, на сей раз риторический, но все же весьма надоевший вопрос.

Едва он успел приземлиться за столом и мысленно со всем свойственным ему ехидством поздравить самого себя с началом нового рабочего дня, как в комнату ввалился Жан-Поль (в данном случае это, безусловно, был он), заполняя своей массивной фигурой все свободное пространство.

– Итак, мой дорогой, – громогласно провозгласил он, – я должен тебя поздравить («Я уже сделал это», – подумал Ивар): «двойка» прошла на «ура». Но прежде чем перейти к третьей серии, необходимо отработать вариант 2а.

– Не переживай, – добавил Жан-Поль, заметив на лице собеседника легкую тень сомнения и истолковав ее по-своему. – О тебе будут заботиться лучшие женщины нашей организации.

– Да, тебе так не жить, – проворчал в ответ Ивар. Это было грубое, жестокое, но точное замечание. Оба близнеца вызывали устойчивую антипатию у всей женской половины «Источника». Общее ощущение однажды сформулировала Лили, секретарша Этьена, девушка, известная своей прямолинейностью суждений: «Рядом с ними я чувствую себя существом среднего рода». Это был окончательный приговор, не подлежащий никакой апелляции.

Выпалив свою бестактную фразу, Ивар не без удовольствия наблюдал, как меняется лицо Жан-Поля. Теперь, когда с него без следа стерлась маска напускного благодушия, оно несколько удлинилось, побледнело и стало абсолютной копией физиономии его брата Жан-Пьера.

– Что на тебя нашло? – Жан-Поль наконец обрел дар речи. – Может быть ты чем-то недоволен?

– Возможно, – сдержано ответил Ивар.

– В таком случае тебе необходимо или откровенно объясниться, – взвился на высоких нотах Жан-Поль, – или покинуть наше учреждение.

– О да, я, конечно, могу покинуть «Источник», – жестко рассмеялся Ивар. – А вы, вы можете покинуть меня?

По лицу толстяка было видно, что такая постановка вопроса до сих пор не приходила ему в голову, и теперь он не знал, как на нее реагировать. А еще на нем было ясно написано, что сам Жан-Поль никогда бы не решился покинуть «Источник» вне зависимости, нуждается ли в нем эксперимент или нет.

– Послушай, если у тебя есть какие-то проблемы, ты можешь обсудить их с Морисом, – проговорил он тоном помягче.