Шаг вперед – два назад

Я просто пожал плечами, всем своим видом стараясь изобразить святую невинность.

– Я тебя сейчас отпущу, Максим, на все четыре стороны, – продолжил Вяткин. – Только тебя это не сильно обрадует, вернуться домой ты не сможешь, поскольку люк портала закрыла Эмилия, а она убита. Ты его открыть не сможешь, а здесь больше нет представителей вашей всемогущей конторы. Вот так!

– А что делать? – тупо спросил я.

– Вот, правильный вопрос задал, – обрадовался Вяткин. – Есть один способ. Для этого тебе надо познакомиться с одной девицей, да, наверное, ты ее знаешь, ведь вы какое-то время служили вместе. Короче, ее зовут Вера Александровна Павловская, если она еще не вышла замуж и не сменила фамилию. Она сейчас живет в Петрограде, хотя, и это еще не факт. В общем, надо ее найти и уговорить помочь тебе. Она может отправить тебя в твое время легко и просто.

Ну и дела! Просто голова кругом идет. Информации явно избыток. А с чего это Вяткин вдруг стал моим благодетелем? Сначала приказывает грохнуть Мильку, а потом дублирует мне ее задание, только прозрачно намекает на какие-то сверх возможности объекта в лице Веры Павловской.

Мой ошарашенный вид удивления у Вяткина не вызвал. Да и чему тут удивляться. На любого человека, если вывалить столько негативной информации, будет больно смотреть. Вот и я, наверняка представлял жалкое зрелище. Но мой визави слово держал, он не только отпустил меня, но и вернул паспорт и бумажник с деньгами. А когда возвращал, я разглядел татуировку на запястье: два пересекающихся ромба. Что это значит, спрашивать у него не стал, поспешил поскорее покинуть это здание. Слава богу, можно было снять недорогой номер в гостинице.

3

Я лежал на своей койке в снятом гостиничном номере и подсчитывал свои ресурсы, то бишь деньги, на которые должен жить и выполнять задание двух могущественных контор. И ведь ни одна из них не удосужилась снабдить меня деньгами в достаточном количестве. Ну, допустим, до Питера я доеду, а жить на что? Может отправиться в 1821 год, в «свое» имение, раз уж не получиться вернуться в свое время? Пожалуй, самое верное решение, там у меня быт налажен, жена ждет. И вообще, продолжу карьеру писателя. С Марком помирюсь, а то его издательство, небось, по швам трещит…

Тут в дверь постучали. Не было у меня привычки закрываться на ключ… Нет, не так. Была у меня привычка не закрываться на ключ, поэтому-то и вошла в комнату невысокая женщина, закутанная в платок до самых глаз. Опять неудачно выразился. В комнату влетела разъяренная фурия в женском обличии, которая сдернула платок с головы и превратилась в Мильку.

– Чего разлегся! – заорала она.

Я вздрогнул от неожиданности и вскочил с кровати. Командирша, значит, явилась. Сейчас приказы раздавать начнет.

– Погоди, красавица, – начал злиться я. – Ты откуда взялась? Меня тут твои коллеги чуть не расстреляли… (Я специально начал сгущать краски, ну надо же поставить ее на место. Да и статус мой пора прояснить. Кто я им? Расходный материал?) Ну-ка скажи мне, какого черта я тут делаю? Мне надо пальцем показать на Веру Павловскую? А нет ее здесь… Зато тут есть ВЧК, которой наплевать на ваши игры. Мне тут Савва сказал, что ему поручили тебя ликвидировать…

– Руки коротки у твоего Саввы, – усмехнулась Милька.

– Не больно-то храбрись… Скажи-ка лучше, где твой муж? Это он организовал нам такую встречу?

– Нет больше Алексея, – потухшим голосом сказала Милька и неожиданно всхлипнула.

– Ну, извини, – сказал я.

Мне почему-то сразу стало ее жалко, хотя Алексея ее я в глаза не видел, может он злодей несусветный.

– Никого из наших тут больше нет, одни мы… Давай не будем собачиться, самое время сосредоточиться на выполнении задания.

– Какое задание? – возмутился я. – Самое время возвращаться обратно.

– Не могу я возвратиться просто так, – тихо сказала она. – Я должна привести с собой Веру Павловскую.

– Ничего у тебя не выйдет, я знаю этих девиц. Каждая в рукопашной может трех мужиков уделать, а стреляют так, как американским ковбоям и не снилось. Помогать тебе в твоем грязном деле я не собираюсь, так что убирайся отсюда.

– Дело мое не грязное, а самое чистое и благородное…

Я уже принял решение, снова улегся на кровать и отвернулся от Мильки, краем глаза наблюдая за ней.

– … И помогать мне ты будешь, – продолжила она, доставая револьвер.

Я не пошевелился, а Милька демонстративно со щелчком взвела курок. Не надо быть великим психологом, чтоб понять: берет на понт. Тут она поняла, что перегнула, засунула пистолет во внутренний карман куртки, а может в потайную кобуру, прошла дальше к столу и села на стул. Уходить, явно, не собиралась. А я взял с тумбочки сигареты, спички и закурил, не вставая с кровати. Милька молчала, а я специально пускал дым в ее сторону. Некультурно поступал, самому противно, но надо же ее как-то выкурить. Не надо мне эту фанатку своего дела, да и дело это безнадежное. Тут ведь совсем не важно, буду я ей помогать или нет… Это дети малые верят в счастливую райскую жизнь на земле, где нет ни богатых, ни бедных, и все равны и счастливы. Не бывает так. Среди равных, всегда есть те, кто равнее, среди бедных – те, кто беднее, а среди счастливых – те, кто счастливее. Взрослому человеку это понятно, а те девушки, которых Милька хочет соблазнить прелестями коммунизма, уже взрослые… Хотя сама-то она похоже верит. Но ведь в ее работе по другому нельзя… А вот я в коммунизм не верю, и помогать Мильке не буду.

– А ты понимаешь, что без меня тебе отсюда не уйти? – с насмешкой сказала Милька.

– Давно понял, – равнодушно ответил я.

– Решил остаться тут навсегда? – с сомнением продолжила Милька.

– А что? Тут тоже жить можно. Буду служить в здешней ЧК и поставлю охрану к порталу, чтоб никто посторонний сюда не проник и не нарушил течение событий, предопределенных творцом вселенной…

Во как завернул! Самого дрожь пробрала… А Милька тоже вытаращилась и сказать не знает что…

– Ну, ты чего? Ты в бога веришь? – сказала она почти шепотом и, вдруг, снова достала револьвер. – Извини, друг, но теперь у меня нет выбора, и придется тебя шлепнуть…

Я напрягся, похоже, в этот раз она не шутила. Черт меня дернул сказать про охрану портала, теперь у нее действительно выбора нет. Но видно не так легко стрелять в безоружного человека, спокойно лежащего на кровати на расстоянии двух метров от нее. Рука дрожала, и дуло ходило ходуном, а на лбу выступил пот. «Промажет», – мысленно решил я. Но отступать я не собирался. Или сейчас я поставлю на место эту пигалицу, или быть мне у нее под каблуком. В конце концов, я уже бывал под пулями и даже саблей меня рубили, а она, небось, впервые в человека целится. «Это тебе не мишень в тире, – думал я, ожидая выстрела, – обратного хода не будет».

Милька, похоже, тоже это поняла. Она медленно спрятала пистолет, сообразив, что проиграла этот поединок, и власть ее кончилась. Однако, решила свести нашу баталию на ничью.

– Ладно, Макс, черт с тобой, я одна справлюсь с нашим заданием. Мне, конечно, потребуется больше времени, чтоб найти Веру Павловскую, но я все равно ее найду и приведу в наш мир, а на обратном пути могу захватить тебя. И не дай тебе бог, встать у меня на пути!

Тут она неуловимым движением снова выхватила револьвер и выстрелила в мою сторону. Я видел, что она целит не в меня, но все же подскочил, когда раздался выстрел, и взвизгнула ушедшая рикошетом пуля, а шишка на спинке кровати отвалилась.

– Ты что делаешь, дура! – заорал я. – Казенное имущество испортила, меня же за него платить заставят!

А Милька уже спрятала револьвер и закутывала голову платком на крестьянский манер. Затем она, ни слова не говоря, покинула мой номер, в котором теперь воняло пороховыми газами, и сигаретой эту вонь не перебить.

«Ладно, – подумал я, – стрелять по неодушевленным предметам ты умеешь, а насчет остального будем alamontre, как говорят французы». Тем временем в комнату просунулась перепуганная женская голова хозяйки гостиницы.

– Что тут происходит, – шепотом спросила она.

– Да ходят тут всякие, стреляют… – раздраженно сказал я.

– С вами ничего не случилось?

– Со мной, нет, только мебель попортили, – продолжил я указав на спинку кровати.

Голова исчезла, испустив вздох, который должен означать облегчение, оттого что постоялец остался жив, или досаду по поводу испорченной мебели. Я закурил последнюю сигарету. Теперь придется курить папиросы или раздобыть трубку. Но это мелочи жизни, по сравнению с тем, что меня ожидало. Свое убытие в прошлый век я наметил на завтра. Спешить-то особо некуда. Ольга там без меня уже год живет, один день ничего не решает… А ночью мне приснилась Вера Павловская, яркая блондинка, зеленоглазая красавица, видел я ее всего несколько раз, когда служил в Павловском отряде ВЧК, но разве такую забудешь… То, что она приснилась неудивительно, ведь меня озадачили ее найти и наши ГБисты и тутошняя ВЧК. Чего им всем от нее надо?

На другой день я отправился на местный рынок, решил порадовать Ольгу какой-нибудь обновкой. Должен же муж после годичного отсутствия что-то привезти. Надо было раньше, еще дома этим озаботиться, да кто знал, что все так обернется. «Командировочные», выданные Милькой, у меня еще оставались, поскольку в Питер я решил не ездить, а их должно хватить на цветную шаль… Ну что еще мог я придумать для подарка?

Моя затея, однако, не задалась. Неудивительно, в будний день покупателей мало, а соответственно, и товара меньше на прилавках. Я покинул рынок и просто бесцельно бродил по городу, в результате за мной увязались два каких-то типа, даже названия им не подберешь. Короче, встреча с ними в темном переулке чревата потерей наличности. Оружия у меня не было, а кулаки против ножей не всегда помогают. С одним-то я бы справился без проблем, но двое… Пришлось ускорить шаг и выйти на людную улицу. Неожиданно я оказался перед зданием ВЧК, темные личности, шагавшие по пятам, растворились, будто и не было их. А вот в здании что-то происходило, и это было странно. А кто бы не удивился, услышав выстрелы в здании милиции?

Я отошел за угол и увидел еще более удивительную картину: четверо незнакомых милиционеров выводили из здания ВЧК, заломив руки за спину, самого начальника ВЧК, Вяткина. Затем усадили его в служебный автомобиль и увезли в неизвестном направлении. Впрочем, направление известно, в сторону вокзала повезли, а это могло означать все, что угодно: от ареста, до расстрела. Но приказ о собственном аресте он издать не мог, значит, прибыла боевая группа из Питера… Дела… Меня все это не касается, поскольку я не на службе и не под арестом, слава богу.

Вернувшись в гостиницу, я закурил папиросу и сразу понял, что надо бросать курить или переходить на трубку. Вкус у табака был мерзкий, что не удивительно, после болгарских-то сигарет. От нечего делать попытался пристроить к спинке кровати отстреленное Милькой украшение, но ничего не вышло. Тут либо сварка нужна, либо эпоксидный клей. Ни того, ни другого, в эти времена еще не изобрели. Ох, взыщет с меня хозяйка стоимость кровати… Хоть на работу к ней не поступай в качестве вышибалы.

Тут в дверь опять постучали. Никаких гостей я не ждал. Неужели опять Милька? Если она, то пусть платит, за нанесенный ущерб. Небось сама-то при деньгах… Но из дверей появился Савва. Вот кого я совсем не ждал. Вроде, с ним мы на совсем расстались.

– Привет, Максим! – радостно завопил он. – Еле нашел тебя.

– Привет, – осторожно ответил я, пытаясь понять, зачем я ему понадобился.