Шаг вперед – два назад

– Брат, значит? – ухмыльнулся мужик.

Спешился он и направился к нам с явным намерением учинить обыск. Милька быстро взглянула на меня. Сразу все стало понятно. Револьвер мой был в рюкзаке, и я потянулся к нему…

– Макс!? Это ты! – услышал я удивленный возглас старшого.

Ну как я мог его не узнать? Это же Савва. Ну, конечно, почти три года прошло… Бородой оброс, заматерел мой бывший подчиненный.

– Савва! – откликнулся я. – Откуда ты здесь?

– Я откуда? – в свою очередь удивился Савва. – Это ты откуда взялся? Мы ведь похоронили тебя уже… Из той погони, когда вернулись тебя не нашли. В селе тебя тоже не было, мы вернулись к заимке, обошли все вокруг, но ты как сквозь землю провалился…

«Ох, Савва, насколько же ты прав… Правда, не сквозь землю, а сквозь время, – думал я, – только что сейчас плести, ума не приложу».

– Ну, чего молчишь, скажи что-нибудь, – продолжил Савва подозрительно глядя на Мильку, которая постепенно перемещалась за наши спины.

Обстановка не располагала к долгим размышлениям, дула карабинов двух конных бойцов были направлены на меня. Если сейчас Милька устроит стрельбу, то мне конец, да и Мильке тоже…

– Да долго рассказывать, – ответил я разведя руками с самым простодушным видом. – Давай добредем до постоялого двора, а там уж я тебе все, как есть, расскажу.

– И то верно! – сразу повеселев, ответил Савва.

Вскоре мы все впятером двигались к поселку. Рюкзаки наши досматривать, конечно, не стали, просто конники взяли их к себе за спину, а карабины держали в руках. Короче нас сопровождал: то ли почетный эскорт, то ли бдительная охрана. Милька, похоже, о сопротивлении больше не помышляла. Револьвер у нее оставался в кармане штормовки, а мой, вместе с рюкзаком, был за спиной у Саввы. Шли почти молча. Савва, без особого интереса, спросил, где я нашел себе сестру. Я сказал, что она сама меня нашла, и это было чистой правдой. Якобы встретились в Покровском… Савва слушал в пол-уха, о чем-то размышляя, а его бойцы вообще не проронили ни слова. Какая-то напряженная была обстановка, старых друзей так не встречают. Милька тоже молчала, стараясь держаться у меня за спиной, да только толку от этого никакого, ведь один из верховых замыкал процессию, а карабин был у него в руках.

Влипли мы с Милькой, можно сказать: даже шагу ступить в этом мире не успели. Оставалось надеяться, что ее муж, кем бы он ни был, решит эту ситуацию и хорошо, если это будет без стрельбы. Иначе придется нам сразу же уносить ноги. Милька, наверное, пришла к такому же решению и шагала бодро, не озираясь по сторонам.

Когда мы вошли в село, стало совсем понятно, что мы арестанты и нас конвоируют в местную КПЗ, которая наверняка здесь имеется. Савва становился все мрачнее, а Милька, наоборот, вертела головой по сторонам, наверное, высматривала своего Алексея…

К моему удивлению, привели нас на постоялый двор. Милька уже улыбалась, но помалкивала пока. А к Савве подошли еще два мужика с карабинами. Они провели нас в помещенье, прямо в обеденную залу. Тут Савва обратился к Мильке:

– Ты, вот что, сестрица. Подожди нас здесь, – он кивнул на стол, стоявший возле окна. – Мои ребята побудут с тобой. А то, не дай бог, обидит кто… А нам с Максимом Петровичем поговорить надо.

Милька, молча, села за стол, но головой крутила во все стороны, высматривая нашего будущего спасителя. Два конвоира, теперь уже можно их так называть, садиться не стали, а во все глаза наблюдали за своей подопечной. Ну, а мы с Саввой поднялись наверх и вошли в комнату, так хорошо мне знакомую, по прошлым приключениям.

– Садись, – кивнул мне Савва, закрывая дверь.

Я сел на стул в дальнем углу комнаты, куда он мне указал, а сам Савва сел у двери, повернув стул лицом ко мне. Такая диспозиция мне сразу не понравилась, и я уже ничего хорошего от нашей беседы не ждал. Похоже, я арестован, да и Милька тоже. Однако, надо входить в образ революционера, который в силу обстоятельств на три года выбыл из революционной борьбы, а теперь готов служить трудовому народу верой и правдой…

– В общем, так, Макс, – начал Савва. – Пока тебя не было, у нас произошло много событий. Некоторые наши товарищи уехали в Петроград, на подавление Кронштадтского мятежа, да там и остались. Других перевели в действующую армию… Пришли новые люди. Ника тоже уехала в Петроград и ушла со службы… А главное, у нас теперь новый начальник ВЧК. Лев Борисович теперь в Москве. Вместо него Леонид Ефимович, Вяткин. Не знаешь такого?

– Нет, – напряженно ответил я, чувствуя, что сейчас начнется…

– Ты не дергайся, Макс, – тускло сказал Савва, – все равно не успеешь…

Он вынул из кармана наган и положил перед собой на стол.

– Не хочу я в тебя стрелять, но если вынудишь… Слушай дальше. Так вот наш новый начальник, недавно его назначили, года еще не прошло, странный он какой-то. Как будто не наш он. Ты вот, Макс, извини, но ты тоже не наш. Можешь не утруждаться, сочиняя небылицы про свое отсутствие. Только вот ты, Макс светлый, от тебя добро исходит, злобы в тебе нет. А от нашего Ефимовича, за версту какой-то дрянью несет. Темный он, хоть и правильные слова говорит всегда. Но ведь с начальником не поспоришь. Знаешь поговорку? Я начальник, ты дурак, ты начальник – я дурак. Вот так и живем. А сейчас скажу тебе главное. Это ведь он послал нас по вашу душу. Сказал точно, где вы появитесь, описал одежду, в которой вы придете, и мешки ваши заплечные. Сказал, что будут двое: мужик и баба. Бабу велел сразу застрелить, а мужика привезти к нему на допрос.

Я вскочил, понимая, что Мильку надо спасать, но, не понимая, как.

– Сидеть! – рявкнул Савва, поднимая револьвер. – Никто твою, «сестренку» убивать не собирается. Я в баб сроду не стрелял, и стрелять не собираюсь, да и мои бойцы не станут выполнять такой приказ. Отпустим мы ее, вещи заберем, переоденется в нормальную бабскую одежду и пусть дует на все четыре стороны. А вот тебя придется доставить к Вяткину на допрос. Там уж ты сам выкручивайся. Про «сестренку» говори все, что хочешь, больше ты ее не увидишь. Я скажу, что застрелили ее. За тебя слово замолвлю, только едва ли это тебе поможет.

Савва ушел, а для меня эта комната превратилась в КПЗ. Савва перед уходом сообщил, что сидеть мне тут до завтрашнего утра под замком, а потом отконвоируют в Павловск. Допроса я не боялся, полагая, что отделаюсь разжалованьем в рядовые бойцы. Буду служить дальше в милиции под началом Саввы, а там видно будет. Савва мужик нормальный, нет в нем лживости и хитрости. За Мильку можно не волноваться. Если сказал, что отпустит, значит отпустит. Пусть решает свои задачи со своим мужем. Короче, я надеялся, что на этом мое задание от конторы завершено, и дальше я вольная птица. Почему я так решил? Да, черт его знает. Это ведь на бумаге все просто. Привели меня, Милька со своим Алексеем, в какое-то общество, показал я им пальчиком на Веру Павловскую. Милька с ней побеседовала, рассказала про свободную и счастливую жизнь людей в Советском Союзе, а потом мы все вместе, вчетвером, с песнями, отправились временными порталами обратно домой в 1971 год. Вот так! А что у нас в реальности?

Реальность была не столь радужной. Не факт, что я без Мильки смогу выбраться в наш мир, ведь люк закрывала она, и там мог быть хитрый замок. А как иначе? Начнут шастать туда – сюда кто попало… Ну, даже если и нет замка, вернусь один, без Мильки, меня товарищ майор встретит не ласково.

Между тем время шло, еду мне принес вооруженный милиционер, а дверь в комнату все время была закрыта снаружи. Этакий домашний арест получается. Савва больше ко мне не заходил, а меня начала волновать судьба Мильки. Зря рассорились они с местной ВЧК. Ничем теперь я им помочь не смогу, даже если выпутаюсь. Ночью я спал плохо, откуда будет хороший сон, если настроение поганое. Пытался сочинить правдоподобную историю о своем исчезновении, для нового начальника, Вяткина. Эх, если б Лев Борисович был, все было бы проще, мы друг друга знали… Да нет, пожалуй не проще, даже наоборот, быстро бы уличил во вранье. Господи, да что я парюсь… Ведь мой рюкзак у них, а там столько всего не тутошнего… Достанут батарейки из фонарика, а там дата выпуска. Да даже этого не надо, и так сообразят, откуда это все…

Спокойно поспать не удалось, ночью вдруг загремели выстрелы. Сначала стреляли из пистолетов, потом грохнули винтовочные выстрелы и все стихло. Я подергал свою дверь, – заперто. Из окна ничего не видно, да и не открывалось оно. Мысленно пожелав Мильке удачи, я не сомневался, что это ее побег, я снова улегся и заснул до утра.

Рано утром меня подняли, накормили и усадили на коня. Четверо милиционеров конвоировали, как положено конвоировать арестованных. Правда, руки у меня были свободны, но в них ничего не было. Своего рюкзака я больше не видел, соответственно оружия я тоже лишился. Да чего о нем жалеть, казенное имущество и Милька за него отвечает. Раз не сумели организовать встречу, то и спроса с меня нет. Саввы среди конвойных не было, и это уже напрягало. Милиционеры на мои вопросы не ответили и мне присоветовали молчать, используя, как теперь говорят, непарламентские выражения. Вчера они были гораздо вежливей, значит, ночная стрельба сказалась на моей репутации.

Прибыв в Павловск, меня сразу определили в КПЗ, собственно, этого я и ожидал. Просидел недолго, едва успел отдохнуть от верховой езды. Отвык уже от такого способа передвижения. Привели меня на допрос к начальнику местной ВЧК, товарищу Леониду Ефимовичу, хотя я теперь не товарищ, а гражданин. Судя по тому, что руки мне не связывали, и конвойные сразу вышли из кабинета, никто не опасался с моей стороны непродуманных действий, а проще говоря, попытки удрать… Вяткин был высокий немолодой мужчина с длинными черными сальными волосами до плеч, но без растительности на лице. Одет он был во все черное: сапоги, брюки галифе, рубашка косоворотка. Все это придавало ему довольно мрачный вид, а если добавить крючковатый нос, тонкие губы и пронзительный взгляд карих глаз… Короче, допрос не предвещал ничего хорошего, а если учесть, что у меня и легенды не было…

– Садитесь, Максим Петрович, – как старому знакомому сказал он. – По документам вы Максим Петрович Савельев, так?

– Так точно, – переходя на лаконичный военный язык, ответил я.

– В девятнадцатом году, вы служили здесь в народной милиции города Павловска, пока вдруг не исчезли во время проведения расследования убийств в селе Марьино. Так?

– Так точно, – повторил я.

– Что можете добавить? Теперь ваша очередь рассказывать.

– Да что тут рассказывать, – обреченно сказал я. – Возникли непреодолимые обстоятельства…

Я замолчал, а Вяткин терпеливо ждал, буравя меня глазами.

– Ладно, не будем друг друга морочить, – наконец сказал он, – да и некогда мне слушать то вранье, которое ты собираешься выложить. Обстоятельства твои – это временной портал, через который ты зашел в этот интервал времени. Ты случайно снова оказался возле него и провалился на сто лет назад в наполеоновскую эпоху. Как ты смог оттуда выбраться, тоже не тайна. Портал работает в обе стороны, только входы у него разные, догадаться не сложно. Однако после твоих приключений одной всемогущей конторе стало известно об этих порталах, и они прибрали их к рукам. Впрочем, если быть точным, то не просто прибрали, а повадились ходить сюда и даже пытались внести поправки в ход истории… Нам пока с большим трудом удается нейтрализовать их.

Я внимательно слушал Вяткина и никак не мог взять в толк, кто он такой: то ли бог, то ли черт, то ли управляющий нашим миром… По обличию больше походил на черта, только рогов и хвоста не наблюдалось. С другой стороны: на спинке стула висела комиссарская кожаная куртка, а на столе лежала фуражка с красной звездой. А на запястье левой руки была какая-то странная татуировка, не звезда и не крест, а черт знает что.

– Так вот, Максим Петрович, я точно знаю, что вы не из этой конторы, но пришли сюда по их заданию. Вас пригласили на добровольно принудительной основе. Ну, скажете это не так?

– Так, – ответил я.

А какой смысл скрывать?

– Мы узнали, что в ближайшее время из портала появятся двое и подготовили встречу. Однако произошло непредвиденное. При вашем задержании при попытке оказать сопротивление была убита ваша «сестра». По легенде она была вашей сестрой, а на деле вашим прямым начальником. Признайся, что гибель «сестры» тебя не очень огорчила.

«А вот тут то, ты братец врешь, – с удовольствие отметил я. – Значит ты не господь бог, а чертям о нашем мире не все известно».

– Ну вот, – подытожил Вяткин, – теперь вам осталось рассказать о сути вашего задания и, желательно, без вранья.

– Да с удовольствием бы рассказал, – ответил я, – только ведь мне никто ничего не сообщил. Меня вызвали повесткой, а потом просто запихнули в машину и отправили сюда. Нет, по дороге мне, конечно, сообщили, что я все узнаю на месте. Милька… то есть Эмилия, сказала что нас встретит ее муж Алексей и он расскажет мне мое задание, которое совсем не сложное… Но что я должен делать, ей богу не знаю…

Во время моего вдохновенного вранья, Вяткина всего перекосило, словно лимон зажевал. Он задумался, но не надолго.

– Может быть это правда, а может и нет, – задумчиво сказал он. – Но в любом случае выполнять их задание ты не будешь. Нет в этом никакого смысла. Ведь так?