Хранитель подземелий

Над телом обессиленного воина склонились трое статных мужей. Это были крестьяне, жившие в одной из предгорных весей. Они держали наготове оружие – вилы и два топора, боясь, что незваный гость в любой момент может подняться и наброситься на них.

– Это он, клянусь всеми богами, – сказал рыжебородый детина с вилами, – Ганрайский Демон!

– Похож, – согласился староватый селянин, прищуривая выцветшее око, – седой весь, хоть и не старый, да патлатый, как гребаный леший.

– И форма на нем вражеская, – добавил другой лесоруб, – либо это тот самый выродок, что наших перебил сотни, либо Союзный лазутчик. Убьем его, пока не очнулся, а, мужики?

– Погоди, – проскрипел старый, – может, связать его и выдать солдатам Грора Свободолюбца? Может, он сможет принести пользу стране.

– Пользу, – усмехнулся дюжий лесоруб, – война проиграна, батек. Короля грохнули, а Союзные собаки рыщут по всему Северу. От нас уже ничего не зависит.

– Но не оставим же мы в живых одного из этих ублюдков? – сказал старик, – не быть мне северянином, если я не раскрою башку этому нелюдю, который осмелился осквернить нашу священную землю своим присутствием!

– Мне без разницы, – повел плечами лесоруб, – убей его, если хочешь. Хотя, кажись, он и сам сдохнет скоро. Потрепали парня конкретно.

Кровавые разводы, размываемые дождем, были тому свидетельством.

– Да нет! – усмехнувшись, старик покачал головой, – если это и в самом деле Ганрайский Демон, то запросто выкарабкается, гад. Но ничего, он не жилец.

Дед занес вилы над шеей Глоддрика, все так же валявшегося без чувств, собрался уже оборвать нить жизни израненного воина.

– Оставь его! – раздался повелительный крик.

Неспешным шагом в их сторону направлялся деревенский друид. В темном плаще, седобородый, он опирался на исчерченную рунами клюку и крайне неодобрительно оглядывал односельчан.

– Чтобы добить лежачего, много смелости не надо.

Старик с вилами вскинулся, оскалив зубы, он двинулся на друида:

– Этот кусок дерьма убивал наш народ! Он пришел забрать нашу свободу. Какая смелость в том, чтобы пощадить этого…

Друид провел рукой снизу-вверх и вкрадчиво произнес.

– Ты не убьешь его. Мы не убиваем беззащитных.

Старик замялся, а затем отбросил вилы и сплюнул:

– Да и хер бы с ним! Все равно войну мы просрали. Делайте, что хотите.

Остальные молча ушли, оставляя Глоддрика на волю друида.

– Ну, Аста? Что прикажешь с ним делать? – опершись на посох, окликнул друид свою спутницу.

Щуплая русоволосая девушка, прикрываясь тряпьем от ливня, оглядела распластанного по сырой земле Глоддрика.

– Если оставим его, он умрет, – ответила Аста, робко наклонившись над телом и щупая пульс воина, – поможем ему, а, деда?

Друид уставился вдаль, словно не слыша просьбы внучки. Переведя взгляд на него, затем – на внучку, маг изрек:

– Ты ведь прекрасно осознаешь, что он может быть опасен, точно змея на груди. И тем не менее хочешь его спасти. Доброе у тебя сердце, Аста. Твоя мать была точно такой же.

Матери Аста, которую с детства воспитывал дед, не помнила. Как и отца, который пропал без вести еще до ее рождения. Было решено. Подхватив Глоддрика под руки, старик и девушка медленно потащили его в деревню.

***

Глоддрик открыл глаза. Точнее, глаз. Второго он не чувствовал, да и закрывала его плотная повязка, пропитавшаяся кровью.

– О, уже проснулся? – с заботливой улыбкой Аста подошла к нему и протянула руку, чтобы потрогать лоб.

Рывком Глоддрик схватил ее за запястье, вскочил с кровати, заломил руку девушки за спину и прижал ее лицом в стене. Девчушка от неожиданности вскричала благим матом, но пациент сразу же сдавил ей глотку, оборвав зов на помощь.

– Заткнись! – прошипел он, сдавив ей горло сильнее, – где я?

Аста дернулась, пытаясь лягнуть Глоддрика пяткой в голень, но он так скрутил ее кисть, что у девушки невольно брызнули слезы. Кричать она не могла от удушья.

– Без глупостей! Где я?

Он немного ослабил хватку, и Аста, задыхаясь, как рыба на берегу, еле проговорила:

– Ты в нашей деревне! Все хорошо, никто не тронет тебя, обещаю! Здесь безопасно. Только пусти, пожалуйста.

Глоддрик кинул взгляд на дверь, но никто не спешил на помощь. Он резко оттолкнул девушку, Аста же, болезненно сморщившись, растирала едва не вывихнутую кисть. Затравленно глядя на очнувшегося, она гадала, отпустил он ее потому, что не хочет убивать или же он так уверен в том, что, если Аста кинется бежать, он сумеет ее остановить.

– Мы нашли тебя в сосновой роще меж гор, – продолжала Аста, – ты был без сознания. Но и дня не прошло, как ты оклемался. Видимо, дедовские отвары на всех действуют безотказно.

– Ты травница?

– Я внучка друида. И его ученица, конечно же. Я кое-как зашила твои раны, но, предупреждаю, если будешь делать резкие движения и дальше – швы разойдутся.

Лицо Глоддрика оставалось бесстрастным.

– Куда дела одежду? – одет Глоддрик был в заплатанную сорочку и изодранные рабочие брюки.

– Зачем она тебе?

– Спасибо, что выходила, но мне пора идти.

– Нет! Прошу, останься. Окрестности обыскивают патрули Свободолюбца. Если ты им попадешься – легкая смерть будет лучшим, на что придется рассчитывать. После смерти короля они будут мстить каждому солдату Союза.

О том, что именно он собственноручно умертвил короля, Глоддрик предпочел смолчать.

– Тебе какая разница?

– Если бы не было разницы – мы бы с дедом бросили тебя подыхать в лесу! Если тебе плевать на свою жизнь – так останься хотя бы, чтобы помочь нам. Из-за вашего гребаного вторжения почти все мужчины ушли на войну, рук в хозяйстве почти не хватает. Не знаю, как в Аргое, но на Севере принято платить добром за спасение жизни.

– Я из Ганрая.

Первой мыслью Глоддрика было найти войска Союза и присоединиться к ним. Но что-то в виде этой простодушной целительницы, которая по своей доброте лечила врага своего народа, заставило его осечься. Скольких ее сородичей он убил на войне? Хватило бы на десяток таких деревень. Возможно, из чувства вины, а может, желая отдохнуть от войны, Глоддрик ответил: