Позывные «Соты». С красной строки. Книга I

И я снова подумала о Совете БАМа – он мог бы и эту проблему решить наряду с другими, да нет, раньше других, в первую очередь!

14. В гостях

Приехали мы не в посёлок, а прямо на стройку. Был яркий морозный день, тридцать градусов, наверно, а работа шла полным ходом,

Жёлтый, похожий на кузнечика, кран поднимал кирпич на второй этаж, там человек десять вели кладку. Мимо нас прошел и вежливо поздоровался молодой парень без шапки, в расстёгнутой куртке и потертых джинсах. Я плотнее закуталась в пальто.

Из трубы вагончика уютно шёл дым, paзворачивались самосвалы. Наверху, на пригорке, стояла целая улица двухэтажных кирпичных домов о островерхими крышами, которые очень славно смотрелись на фоне островерхих елей позади них.

Дома постpoeны со вкусом, мне очень понравилось сочетание белого и красного кирпича кладки, неожиданное и причудливое. Но сказали, что дома будут оштукатурены и покрашены.

В Иркутске специально разработаны морозостойкие краски с учетом местных условий, и наши архитекторы тоже заложили их в проекты Магистрального.

Мы ходим от дома к дому, смотрим кладку, отделку, планировку квартир. Прекрасная кладка, говорят ростовчане, и строители, и проектировщики. Отделка – темноватая штукатурка, гладкая и прочная на вид, как стекло. В штукатурный раствор здесь добавляют землю с лесной гари. И качество, и экономия.

А планировка мне больше понравилась в Магистральном.

– Это за счет меньшего числа квартир в ростовских проектах. И видите – лестница у них внутренняя. Красиво, конечно, нo места много занимает.

Можно уезжать. В автобусе тепло и уютно, мы рассаживаемся к долгой дороге.

– А командировки мы не отметили, – говорят архитекторы, Курелюк сначала колеблется, а потом говорит шоферу:

– Заедем в контору.

Только потом л поняла причину его колебаний – в Звездный, куда мы тоже собирались заехать, мы так и не попали.

Автобус ехал по улицам временной Нии, и похожей, и непохожей на Магистральный – те же сборные щитовые домики, несколько улиц, цветы нa окнах…

Но, всё же, и сейчас у посёлка своё лицо, а когда вступит в строй будущая Ния – грузинская…

И вдруг мы увидали козла. Большущий, тёмно-серый, с бородой и крутыми рогами, он спокойно шёл по улице. Потом легко взбежал на крыльцо, по-хозяйски боднул дверь, она открылась, впустив его, и закрылась бесшумно.

– Надо же! Чей это козёл?

– Общий козёл, Хозяин неизвестен, зовут Петя. Как он сюда попал, тоже неизвестно.

В конторе тепло и накурено, мы едва помещаемся в маленькой комнате. Начальник участка в командировке. Принимает нас, Владимир Соломонович пожилой грузин, седой, с молодыми живыми глазами на усталом лице.

Он берет командировки и сразу спрашивает, обедали ли мы. Кто-то из архитекторов простодушно сообщает, что мы и не завтракали. И Владимир Соломонович возмущённо поднимается из-за стола.

Всё. Teneрь мы просто пленники исконного, не знающего границ, грузинского гостеприимства.

А пока готовится обед, мы сидим в конторе, и Курелюк с Владимиром Соломоновичем, понимая друг друга с полуслова, говорят о стройке, о трудностях, – они у них похожие, о кирпиче – здесь всё же с ним полегче, о железобетоне и вагонах – их всегда не хватает, о щебенке, тоже непростой вопрос.

И всё это, вместе взятое, для них сейчас самое главное, самое важное на свете и самый интересный разговор.

Я люблю увлечённых людей, для которых их дело, их работа – это всё. Они говорят о своей работе с друзьями и с любимой женщиной, И женщины, поверьте мне, умеют оценить эту увлечённость, эту цельность натуры.

Потом сидим в зале столовой, И здесь, как в Магистральном, временные сооружения не строятся как-нибудь. Как хорошо смотрится обожжённое и лакированное дерево, как причудливо проступает его собственный внутренний, рисунок, будто душа сосны или березы, Как прекрасны традиционные грузинские мотивы чеканок, и тепло, радушно, весело за этим столом!

Тосты сменяют друг друга – за дружбу наших городов, за БАМ и за присоединение Грузии к России, за всех строителей и за прекрасных женщин…

А потом разговор опять незаметно поворачивается и закручивается вокруг кладки, домов, школы, самосвалов.

И вдруг козел подошёл и ткнулся легонько рогами в окно. Все рассмеялись, Владимир Соломонович шутливо замахнулся на него, и Петька удалился медленно и с достоинством

– Давно он у вас? Откуда?

– Это целая история. Был я в командировке в районе, собираюсь домой в Нию. Летом это было. Звоню, а друзья говорят – завтра суббота, захвати барашка. В лес поедем, шашлык делать будем.

Пошёл я на базар. Барашка не нашел, купил козлёнка.

Хороший козлёнок, не очень маленький, чтобы шашлык был. как шашлык.

Еле уговорил командира корабля взять его в самолёт, еле уговорил, а он в самолете вырвался и убежал. Самолёт качает, козлёнок бегает, кричит, женщинам плохо…

Взял я его подмышку, крепко взял – не уйдешь теперь!

Команда корабля в нашу сторону не смотрит. Крепко я его держал, козленка, на аэродроме держал, в машине держал, а когда в Нию приехали, он вырвался и бежать. Всю субботу мы его ловили. Уже и в тайгу ехать поздно, а мы всё ходим за ним по посёлку:

– Петь, Петя, Петенька! – он стоит боком, спокойно стоит, думаешь, – ну сейчас я тебя! Рванёт, и нет его. День не поймали, два не поймали, потом махнули рукой.

Уже полтора года живёт здесь, совсем ручной стал. Сейчас его резать и жалко, да и бесполезно, есть его всё равно нельзя – чем он только не питается, даже изоляцию ест. Поэтому ничего ему сейчас не угрожает, ни один умный человек его есть не станет.

И снова тосты, пожелания успехов, и наконец, после долгого прощания, мы в своём автобусе.

Солнце низко, наш расчётный маршрут сломлен, мы возвращаемся в Магистральный.

– Это ещё начальника участка нет, – смеётся Курелюк, – а то мы вообще бы до завтра не выбрались.

15. Мы дойдём до Амура, Шурик

Нам очень весело. Мужчины наперебой рассказывают разные истории, мы останавливаемся у поворота реки, выходим в глубокий снег, чтобы сфотографироваться на рельсаx, проваливаемся в него, все в cнегy…

Щёлкают затворы фотоаппаратов. А потом мы снова едем по накатанному зимнику, и Клавдия Ивановна начинает удивительно сильным и красивым голосом:

По Дону гуляет,
По Дону гуляет…
– По Дону гуляет
Казак молодой… —

Тотчас же подхватывают молодые мужские голоса так, что в автобусе что-то вызванивает и поёт…

А солнце всё ниже и cocны на сопках как-то медово светятся изнутри. И вдруг шофёр останавливает автобус.

– Пойдёмте, я покажу вам памятник, – говорит Курелюк. —

Парень тут один сгорел во время пожара, случилась такая беда.