Поезд. Бремя танцора

32.

В баре было тихо и, на первый взгляд, очень спокойно. За столиком уже ждал Корсуков, он был невозмутим, потому что взял с собой группу быстрого реагирования, которая скрылась в подсобных помещениях. Только молодая девочка-официантка нервничала, наливая кофе трясущимися руками. Её мягко предупредили, что может быть опасно, в случае перестрелки необходимо сразу же залечь за укрытием. Она работала в баре всего неделю, и боялась, что после испытательного срока её уволят, поэтому собрала всю свою храбрость и не стала спорить.

На улице скрипнули колеса, и из машины выскочили двое сопровождающих, которые начали выталкивать Рафика и Колю. Коля попросил закурить, и один из охранников сунул ему зажигалку прямо в лицо. Интересно, есть ли здесь туалет, лихорадочно думал Коля, у которого всегда в критических ситуациях начинало крутить живот. Ашот подъехал на следующей машине, и уже медленно вылезал, кряхтя и отдуваясь, будто ему пришлось бежать кросс.

Он посмотрел на Рафика и Колю скользящим взглядом, словно это были какие-то неживые манекены, охранники открыли ему дверь, и он вступил в темное чрево бара. Коля бросил недокуренную сигарету и вместе с Рафиком последовал за ним.

– Мне надоели угрозы в мой адрес, – неожиданно взвился Коля, обращаясь к Ашоту. – Подозреваю, что это дело рук ваших людей.

Рафик пытался его одёрнуть, но Коля уже был как заведённый.

– Почему ты все время нюхаешь воздух, дело ведь закрыто, – Ашот не обратил на Колю никакого внимания, и сразу стал обращаться к Корсукову. – Постоянно устраиваешь облавы на дискотеках, молодежь уже стала обходить наши клубы стороной. Это плохо, молодой человек, мы так с тобой не договаривались.

– Это входит в мои обязанности – смотреть за порядком, – спокойно ответил Корсуков. – Кроме того, пресекать наркоторговлю. Разумеется, у нас есть осведомители. Но, вообще говоря, это не то, чем я занимаюсь. Я занимаюсь убийствами.

– Но эти облавы участились после последних событий, – произнес медленно Ашот.

– Но человека из той компании, которая якобы напоила Баскаева, до сих пор не нашли. В лёгких погибшего не было воды, значит, его убили раньше, чем бросили в воду. Кроме того, он явно не собирался пить с кем-то. Во-первых, он уже пил с Рафиком, во-вторых, его ждали родители, в-третьих, он вышел просто в калошах подышать воздухом. В машине нашли его окровавленную рубашку, но к вещественным доказательствам присовокупить почему-то забыли. Мне вообще-то наплевать, кто и зачем его убил, но как мне только дали это дело, стали сначала давить, что быстрей-быстрей, давай-давай, потом, наоборот, закрывай, и так постоянно. Не пора ли уже понять, кто за кого? – Корсуков посмотрел на Ашота, чувствуя, что все его самообладание куда-то улетучивается.

За стойкой бара молоденькая девочка протерла бокал и поставила рядом с другими, отчего тот жалобно звякнул.

– Кто его убрал? – Рафику надоело сидеть так, будто его здесь нет.

Из подсобки выглянула какая-то физиономия, но на неё никто не обратил внимания. Девочка резко скрылась за стойкой.

– Спокойно, спокойно, – сказал Ашот, пытаясь успокоить своих охранников, – Давай поговорим, дорогой.

– Руки на стол, тогда поговорим, – ответил Корсуков. – Честно говоря, мне вообще эта игра в кошки-мышки надоела. И совсем не хочется участвовать в ваших «разборках.

Ашот обвел взглядом присутствующих и кивнул своим людям, чтобы они успокоились. Равны силы или не равны? Сколько у этого красноперого в темных углах подсобного помещения? Эх, как-то совсем по-дурацки он вляпался. И где этот, который их крышует? Он вообще говорил – приезжай, потолковать нужно. Вообще-то, с ним раньше он дело не имел, но пару месяцев назад позвонили надёжные люди и посоветовали прислушиваться к этому товарищу. Товарища он ещё в глаза не видел, но после внезапного звонка Корсукова он ему перезвонил и успокоил, что все идет как нужно, и вообще, необходимо «обозначить наше отношение к участившимся проверкам». Слово «наше» было выделено телефонным собеседником с особой значительностью.

А сейчас он сидит, словно подросток, а на него уже смотрят пушки этих ленивых молодцов, которые, казалось, настолько верят в свои силы, что даже не пытаются перехватить действия его охраны. Да, плохо дело, дорогой, пожалел себя Ашот. И эти не помогут, посмотрел он на дергающегося Колю и сохраняющего спокойствие Рафика.

– Стойте! – Коля вертелся на стуле, понимая, что теперь ему до туалета не добежать.

Он сидел между Корсуковым и Рафиком, который его периодически одергивал

Внезапно он вытащил из кармана какой-то предмет, хищно поблескивающий в сумерках бара, и быстро нацепил этот предмет, оказавшийся кольцом, на палец Корсукову.

– Что это?!

– Это кольцо от гранаты.

– Зачем это? – Корсуков был сбит с толку, но ошибиться он не мог – это было действительно кольцо от гранаты.

Если так, то в скором времени здесь прогремит взрыв.

Вслед за кольцом Коля вытащил из кармана гранату и показал присутствующим. Это сумасшедший, подумал Корсуков, лихорадочно думая, что делать. С другой стороны, ему почему-то это показалось забавным – какой-то почти мальчишка пытается действовать, как крутой ковбой. Сейчас граната взорвется, и все кончится. Почему-то ему стало хорошо от этой простой мысли – жизнь лопнет, будто воздушный шарик, висящий под потолком… Почему-то в одну минуту вспомнилось детство с его беззаботностью и счастьем. Да, в детстве его родители охраняли его от грязи жизни, из-за чего на первый курс юрфака он пришел с такими идеалистическими представлениями о жизни, что любой сокурсник не лишал себя удовольствия над ним пошутить. Он помнит, что первый раз в морге ему подносили смоченную нашатырным спиртом ватку, и девушка, в которую он тогда был влюблен, сочувственно вытирала холодный пот с его лба… Чёрт, нужно что-то решать… Если одним рывком откинуть этого мальчишку к стенке, то будет два трупа. А ты герой, усмехнулся он про себя, погибаешь как солдат во время войны. Некролог в областной газете, звание героя посмертно и возвращение погон… М-да… Что за бред, нужно собраться, а не развивать совершенно сюрреалистические мысли. Возбужденный голос Коли вывел его из странной оцепенелости:

– Давайте, выкладывайте, кто убил Лео, иначе я тут все разнесу.

– Постой, мальчик, все было совсем не так, как ты себе представляешь, исполнитель давно уже в могиле…– Ашот, казалось, с трудом подбирал слова, стараясь говорить быстро.

– За что?

– Э… спросил. Это у заказчика спрашивай.

– Кто заказчик?

– Нам не докладывают. Кидай гранату в окно!

– Сейчас кину. Зачем нас сюда позвали?

В голове у Корсукова мелькнула мысль, что, подай он сейчас знак, и в тихом баре с романтическим названием начнется бешеная перестрелка, когда уже не разбирают правых и виноватых. Одно маленькое движение, шорох, дуновение ветра – и тяжелая тишина, свисающая с потолка, как свинцовая туча, обвалится. И все-таки поза этого мальчишки была комичной. Корсуков машинально вертел кольцо в руках.

– Бросай! – твердым голосом крикнул Корсуков.

– Не брошу! – огрызнулся Коля.

– Ладно, давайте разберемся, как взрослые люди, только сначала ты кинешь гранату в окно.

– Сначала имя.

– Нам не говорят имен, мальчик, в общем, мы выполнили приказ – заговорил Ашот, по лбу которого стекали крупные капли пота, – Мы сами хотим его найти.

Коля бросил гранату в окно. Все машинально бросились на пол. Осколки разбивающегося стекла фейерверком разлетелись в разные стороны, мелкой крошкой засыпаясь за воротник. Взрыва не было. Коля, в отличие от других, на пол не лег, а стоял как соляной столб. Постепенно его тело затряслось мелкой дрожью от разгорающегося приступа смеха. Все неуклюже стали подниматься с пола.

– Я все понял! – Ашот поднимался с пола, предупредительно подняв руки. – Ко мне приходил человек, – продолжил Ашот, доставая платок из кармана и вытирая пот, – сказал, что нужно убрать человека.

– Сколько он заплатил? – спросили хором Рафик и Коля.

– Нисколько. Эти люди обычно не платят. Их плата в другом – в нашем спокойствии. Только здесь вышло совсем наоборот. Я несу убытки, вот из-за них, – он кивнул на Корсукова.

– Надо ещё посмотреть, чьих убытков больше. Я сам как между молотом и наковальней. То открываю дело, то закрываю. Начальство все время теребит за усы. К тому же, мне ясно дали понять, кто виновник всей этой свистопляски – вот он, – Корсуков кивнул в сторону Ашота.

– Все понятно, вас просто натравили друг на друга, и сейчас этот кто-то уверенно потирает руки, зная, что вы можете друг друга перестрелять, а заодно и нас, как слишком много сующих нос в чужие дела, – резюмировал Рафик, – осталось понять одно – где этот кто-то и как его найти.

– Думаю, что мы это сделаем в ближайшее время, – ответил Ашот, хотя особой уверенности у него в данный момент не было. Опыт подсказывал, что неудавшийся инцидент давно известен невидимому «режиссеру».

– А вам на всякий случай советую не высовываться. И уезжать из города. Пересидите где-нибудь на даче. Я дам охрану, – обратился Корсуков к Рафику.

33.

В театре у Сурковского давали премьеру. Приглашение у Коли лежало давно, и он решил встать с дивана и пойти. В антракте он встретил старую знакомую, и обрадовался, что можно поговорить с человеком и отвлечься от того навязчивого состояния, которое затягивало его словно петлей. Он весело болтал, сам не понимая, почему ему так весело и легко, и тут он заметил знакомую фигуру Жени, входящего в зал.

Разговор оборвался на полуслове, он бросил свою собеседницу и побежал туда, расталкивая людей. Как назло, прозвенел звонок и свет погас. Стоп, сказал он себе, никуда этот Женя не денется, все равно я его догоню. Он рассеянно смотрел на сцену, оглядываясь назад, пытаясь отыскать в темноте зала знакомое лицо. Вот сейчас, вот сейчас все закончится…

Молодой солист предлагал зрителям подняться на сцену и танцевать. К своему удивлению, Коля увидел, как Женя выходит вместе с остальными зрителями и улыбается Коле. Женю окружали молодые девочки, которые радостно извивались вокруг него, сверху сыпалось конфетти, по залу летали воздушные шары, все кипело молодостью, радостью и весельем. Коля вышел в проход, и стал медленно приближаться к сцене. Он не заметил, что одновременно с ним из зала поднялось несколько молодых людей, которые контролировали каждый его шаг. Только Женя быстро оценил ситуацию, резко дёрнулся и побежал куда-то за кулисы. Коля вспрыгнул на сцену, но веселящиеся люди мешали ему, будто нарочно задерживая его движение, потом он запутался в какой-то ткани и выругался про себя. Оперативники расталкивали танцующих, из-за чего на сцене произошла самая настоящая свалка.