Приключения Джейкоба Фейтфула

– Потому, дитя… Нет, я не могу сказать тебе; только не забывай моего предупреждения. Я с нежностью даю его тебе. Будь счастлива, Мэри, будь счастлива. Я больше не приду сюда.

– Сэр, простите меня. Это будет для меня уроком.

– Да, девушка, это будет предупреждением для нас обоих. Благослови тебя Бог.

Я услышал, что Мэри поцеловала его, и вскоре шаги Домине застучали по лестнице. Не желая встречаться с ним, я завернул за угол и прошел к реке, обдумывая то, что случилось.

Весна быстро наступала; стояла восхитительная погода. То и дело показывались целые флотилии прогулочных лодок. Члены клубов и другие любители в своих прихотливых костюмах оживляли картину, а гонки на призы превращали реку в площадь, полную движения. Я страстно желал, чтобы время моего учения окончилось и мне можно было принять участие в гонках.

Одним из моих лучших нанимателей был молодой человек, актер, который, как и член парламента, повторял свои «роли» в лодке. Это был живой, шумный малый, полный юмора, совершенно не заботившийся о том, что подумают посторонние. Для всех пассажиров других лодок у него находились шутка или смешное словцо, и он поднимался и кричал, за это его часто считали сумасшедшим. Мы были с ним в очень хороших отношениях, и я больше всего любил, когда он нанимал меня: это служило началом веселья. При первой встрече с ним я счел его безумцем, потому что театральная фразеология была совершенно неизвестна мне.

– Лодку, сэр? – спросил я, когда он подошел к плоту.

– «Мои дела влекут меня домой! Иди, я за тобой!» – крикнул он, прыгая в ялик.

Я отчалил.

– Вниз, сэр?

– Вниз, – ответил он, указывая пальцем по направлению течения, и, точно толкая во что-то, прибавил:

Вниз, вниз, и в самый ад. О, я пошлю тебя туда…

– Благодарю вас, сэр, но я лучше хотел бы остаться на земле.

Мы прошли под мостом и теперь быстро неслись по реке. Актер снова начал декламировать, но вдруг остановился, заметив баржу угольщика; на ней гребли два гребца, черные, как трубочисты, а на корме виднелись три женщины. Баржа скоро поравнялась с нашим яликом.

– Вот настоящий денди, – сказала одна из женщин в старой соломенной шляпе с очень грязными лентами, и она со смехом указала на актера.

– Вы обо мне, красавица? Я вас не знаю. «В Эффесе пробыл я лишь два часа», – произнес актер.

– Да это сумасшедший, – сказала ее подруга. – Закройте глотку, – прибавила она сердито.

И фрейлины твои подобны все наядам. Морские девушки они, – декламировал артист, размахивая рукой.

– Да я разобью ему голову веслом, если он не перестанет, – сказал один из гребцов.

С галеры несся тонкий аромат, И видел я чудесную красотку, что повстречалась мне на улице тогда… – продолжал мой спутник.

– Лжешь ты, желтолицый. Никогда я не шатаюсь по улицам без дела! – закричала женщина в шляпке. – Я замужняя. Джек, неужели ты не заставишь его замолчать?

– Полно, Сэл, он славный молодой человек, – заметила ее подруга.

– Ну, помолчите, сердечный, – прервал дальнейшую декламацию угольщик, – не то ваш язык не доведет вас до добра. Поверни-ка к ялику, Билл, и окунем его.

– Друг мой, – сказал актер, обращаясь ко мне:

Не дай сему нечистому творенью стать между мной И благородством духа.

Хотя я не понял его слов, но отлично угадал, чего он хочет. Я приналег на весла, отвел ялик к берегу и опередил баржу. Увидев это, угольщики по совету женщин, которые стояли, размахивая шляпами, пустились за нами в погоню; мой спутник, по-видимому, струсил. Однако благодаря моим усилиям мы очень ушли вперед, и барка наконец перестала преследовать нас.

– Клянусь двуликим Янусом[28 - Янус – в древнеримской мифологии божество времени, всякого начала и конца, входов и выходов. Изображался с двумя лицами, обращенными в разные стороны.], – сказал актер, оборачиваясь, – странные бывают люди. А теперь, – прибавил он, обращаясь ко мне, – скажите, как ваше имя, сэр? Какое положение занимаете вы в обществе и откуда вы?

Все, что произошло, показалось мне забавным, и я ответил:

– Мое имя Джейкоб, я перевозчик и родился на реке.

– Я вижу, что ты способный малый, но скажи мне, «понимаешь ли ты, что твой корабль несет уроженца пустынь Богемии?»

– Вы высадитесь подле Вестминстера, сэр?

– «Нет, я стремлюсь к приюту черных братьев. О, низок злата раб»… Однако, скажите, сколько вам надо заплатить? Довольно этого?

– Да, сэр, благодарю.

Ялик остановился подле пристани.

– До свидания, Джейкоб, мы опять увидимся, – сказал актер и побежал по лестнице, шагая через три ступени.

Впоследствии я узнал, что его фамилия была Тинфойл, что он был второстепенный актер и большею частью играл в театре Сенного Рынка. Когда мы познакомились с ним больше, он стал давать мне даровые билеты на спектакли.

Глава XXVII

Раз утром Тинфойл пришел на пристань, и я ждал, что он по обыкновению отправится вниз по реке. Я подбежал к моему ялику и подвел его к плоту.

– Нет, Джейкоб, нет. Сегодня твое судно не понесет Цезаря с его судьбой. У меня есть для вас приглашение.

– Благодарю вас, сэр. Какая идет пьеса?

– Не пьеса, нет; я надеюсь, это будет фарс, во всяком случае, пока все не окончится. Устраивается пикник на одном из маленьких островков близ Кью; будут только театральные. Если ялики опрокинутся, театр Сенного Рынка закроется, так как погибнут его лучшие актеры. Вот что, Джейкоб, нам нужны три ялика, и я предоставляю вам привести два остальные, понятно, с гребцами. Завтра ровно в девять часов утра вы должны быть подле Уайтхоллского спуска, и, полагаю, дамы заставят вас прождать не больше двух часов, ведь для них это не много.

Тинфойл поговорил со мной о вознаграждении и ушел, а я стал раздумывать, кого бы пригласить с собой из моих собратьев-лодочников и не должен ли я предложить старому Степлтону сесть на второе весло в моем ялике, но вдруг услышал голос, которого никогда не мог забыть:

Жизнь блестит, как солнца луч,
Солнце всходит из-за туч.

– Держи ниже, Том; хорошо, мошенник!

Туча скоро пронесется,
Луч сверкнет, и свет польется…

– Гляди, вон и Джейкоб, Том! – закричал старый инвалид в ту минуту, когда баржа со спущенной мачтой показалась из-под пролета моста.

– Да, вон он, отец, – ответил Том младший, стоявший на носу, держа в руке веревку.

Я отчалил от берега и скоро был подле баржи. Рулем правил старый Бизли. Я вспрыгнул на палубу, держа в руке цепь от моего ялика, и, привязав его, подошел к старому Тому.

– Так и должно было случиться, мой мальчик, – сказал он, пожимая мне руку. – Мы оба искали тебя. Ведь мы постоянно думаем о тебе, ты редко не бываешь у нас на уме и никогда не выходишь у нас из сердца. Ну, беги к Тому: ему хочется поздороваться с тобой, я вижу. Да помоги ему поставить мачту.