Шабашник

Сергей 13-16

Но ведь велик ты всё равно не купил?

Геннадий 13-17

Конечно же нет)

21.09.201… года. Дорохово, Московская область.

В восемь сорок пять Сергей сидел на крыльце и ждал Александра. Тот появился ровно в девять ноль-ноль.

– Утро доброе, работяга! Всё взял с собой?

– Само собой, – ответил Сергей. Хотя спецодежду и документы он сложил в рюкзак с вечера, а полчаса назад всё перепроверил, вытряхнув на застеленную покрывалом койку, но тревожный холодок прошёл по спине и он хлопнул себя по рюкзаку. Ощутив наощупь сквозь ткань рюкзака объёмный рыхлый пакет в большом отделении и маленький, но упругий свёрток в боковом кармане, он успокоился.

– Ну, тогда пошли.

За воротами лагеря они пошли мокрой асфальтовой дорогой через лес. Александр достал из кармана пачку «Арктики» и закурил. Сильный и терпкий парфюмерный аромат, как будто в крепкий сладкий чай с бергамотом налили мускусных духов, унёс Сергея куда-то далеко – вроде бы в седьмой класс, когда обычной «Балканской звезды» в киоске не оказалось и продавщица предложила взять «Арктику», которая стоила немного дороже. Сергей вспомнил, как в этот день собирал в вёдра яблоки, как потом мама испекла шарлотку и как вкусно было всё это трескать прохладным осенним вечером…

Александр вдруг остановился, как вкопанный, прямо посреди дороги:

– Ты ведь непьющий? – спросил он Сергея с настолько озабоченным видом, как будто забыл спросить о самом главном и вспомнил об этом в последний момент.

– Ну, как сказать…, – Сергея смутила такая внезапность. Он растерялся и стал вспоминать всё выпитое за прошедшие после беззаботной юности долгие годы. Вспомнил тот день рождения друга восемь лет назад, когда наутро он узнал о себе много нового, чего почему-то в упор не помнил. Вспомнил, как у другого друга десять лет назад родилась дочь; вспомнил, как зачем-то порвал на своей груди футболку той ночью. Вспомнил, как пять лет назад шёл после работы через поле с банкой пива в руке. Вспомнил поминки… На грудь как будто прыгнула холодная и склизкая лягушка, он поёжился.

Молчание затянулось и стало слишком многозначительным. Александр торопливо и как бы желая скомкать ситуацию, пробормотал:

– Да уж скажи ты, как оно есть.

– Банку пива за компанию выпить могу, а если речь о другом, то последний раз допьяна напивался два года назад. Запоями не страдаю.

Александр облегчённо выдохнул:

– Ну вот это уже ответ по сути, это я одобряю. На самом деле, очень хорошо, что ты меру знаешь, а то у нас ведь штрафуют за это. Пять тысяч на вахте пьянка стоит.

– Да? Мне не говорили об этом.

Александр его будто и слышал:

– А они тебе говорили, что вахта у тебя заканчивается не тогда, когда ты последний день отработал и за тобой сменщик приехал, а тогда, когда с документами в офис явился?

– Нет, об этом не слыхал.

– Так вот теперь слушай. В предыдущую вахту они сделали как. Когда вахта сменилась, кураторы для отработавших устроили праздник, дискотеку – вот прямо там, на поляне под флагштоком. Выкатили колонки, врубили песни, типа, «Пей пиво!» и «Выпьем за любовь!»; выставили водки пол-ящика, вина пару пачек и пива спайку, чтобы каждый себе по вкусу нашёл. Все и рады! Тем более, раз это начальство выставило, значит, можно, правильно? А потом в час ночи охрана шмон устраивает и на всех пьяных в офис докладная идёт. Стопарь замахнул или кружку бахнул – всё, уже, считай, пьяный. Вахтовики в офис приезжают, а там каждому штраф выписан. Те возмущаться, мол, мы вахту ведь отработали! А им отвечают, что никаких своих там не знают, никому ничего не выставляли, а вот докладная от охраны – это документ, то есть аргумент весомый. И с каждого по пять рубасов, а этих «каждых» набралось двадцать пять человек. Вот и считай – выставились на пять, а обули на сто двадцать пять! Поэтому, когда начальство наливает, пить даже не вздумай. А так – хоть всю вахту кирагазь, только чтоб не в драбадан – всем на это дело глубоко фиолетово. Тот мужик, вместо которого ты приехал, на компоте брагу ставил и всегда поддавший ходил. Но работал исправно, никто ему ничего не предъявлял. Он, кстати, на дискотеку ту не пошёл, потому что ещё до неё накидался, а когда охрана шмон устроила, он спал, а не по коридорам шарахался – его и не подняли. Вот так тут бывает, что можно беспробудно пить и беспредел творить, но под санкции не попасть, а можно из-за мелочи влететь… Тут, главное, всё делать ровно и с оглядкой.

Они вышли из мокрого ельника на широкое шоссе – несмотря на приветливое солнышко и открывшееся огромное голубое небо, холодный и влажный ветер продирал до костей. Где-то позади них каркнула ворона.

В шатре придорожного кафе на пластмассовом стуле сидела и курила грустная буфетчица. Чуть поодаль две девушки с дредами репетировали фаер-шоу. Одна раскручивала над головой парный молот-метеор, похожий на кадило, только если в кадиле было много дыма без огня, то тут был огонь без дыма. Другая девушка пламенем плевалась и жонглировала факелами. Проходя мимо, ошарашенный Сергей чуть не свернул голову, глядя на них, Александр же прошёл, как ни в чём не бывало:

– Тут много заброшенных лагерей. Таких же, как наш «Мирный». Туда по выходным разные оригиналы приезжают: рокеры, неформалы, язычники и прочие офисные работники, которые с жиру бесятся. Экзотика для тех, кому на Таиланд не хватает.

– И они так постоянно?

– Нет, обычно к празднику какому-нибудь подстраиваются. Сейчас, вроде, ничего такого нет? Наверное, осень провожают.

Идти по обочине шоссе было некомфортно – проносящиеся мимо дальнобойщики обдавали с головы до пят отвратительной моросью, которая ложилась равномерным слоем по всему телу. Очки сразу застилала пелена, а протирать их каждый раз не было ни возможности, ни желания. Идти рядом и разговаривать уже не получалось – обочина была слишком узкой. Александр что-то пытался говорить через плечо, но Сергей его не слышал.

Под трассой была водопропускная труба – туннель для ерика или вешних вод, похожий на вход в пещеру. Метрах в десяти от этого входа среди ржавеющей травы лежала огромная серая туша мёртвой собаки, которая при жизни была, наверное, чем-то вроде кавказской овчарки. Было непонятно, как нашло свою гибель это могучее животное. Если его сбила машина, то тело пролетело неправдоподобно далеко, а если животное умерло своей смертью, то было странно, почему конец настиг его на открытом всем ветрам, дождям и проезжающим по шоссе месте. Вряд ли смерть её была насильственной – вздувшаяся и натянутая, словно барабан, кожа на брюхе не давала трупным газам выйти наружу. Рядом с падалью росло какое-то растение с фиолетовыми цветками, похожее на люпин, только цветки были немного другой, более распущенной формы, а зелёные листья – более лохматые, вроде петрушки. Ветер, дувший со стороны поля, доносил чудовищный запах разложения, и Сергей прибавил шаг.

Наконец они добрались до проходной завода, которую они миновали после того, как Александр о чём-то поговорил с охранником, а тот потом с озадаченным видом куда-то звонил.

– Смотри, они тебя под мою личную ответственность пустили, без пропуска. Не забудь Светке сказать, чтоб она тебе его выписала, а то обратно не выпустят. Давай свои документы.

Сергей послушно достал из рюкзака порядком истрепавшуюся файловую папку, где лежала медицинская книжка, копия паспорта и ещё какие-то бумаги из офиса.

Выйдя с проходной, они прошли метров пятьдесят до похожего на ангар здания и поднялись по дебаркадеру, откуда на второй этаж вела двухмаршевая пожарная лестница. Александр взбежал по ступенькам, распахнул железную дверь и вломился внутрь, будто намеревался кого-то спасать. Сергей оглянулся на открывшийся заводской железобетонный простор и на заросшее борщевиком поле за заводским забором, и тоже шагнул в дверной проём. По широкому и светлому коридору, вымощенному кафельной плиткой, Александр шёл уверенно и целеустремлённо, разрезая пространство перед собой, чуть не печатая шаг. Сергей, на которого произвело впечатление это оказавшееся неожиданно огромным и светлым помещение, семенил позади. Дойдя почти до конца коридора, они свернули направо, в примыкающий проход – там была дверь, куда Алесандр с Сергеем и вошли.

– Здравствуй, Светлана! Вот, привёл к тебе бойца – принимай честь по чести. И пропуск ему выпиши.

Сидящая на стуле пышущая здоровьем полная женщина удивлённо вскинула наращенными ресницами:

– Если охрана не может найти вчерашнее распоряжение Татьяны, то это проблема охраны, а не моя! А пропуск мы твоему орлу конечно же выпишем, – она поднялась и внимательно, напустив на себя какую-то сладострастную томность, оглядела Сергея с головы до ног. – Нечасто нам такие крепыши достаются.

– Стараемся поставлять самых лучших работников! – стараясь скорчить смешную рожу и беспощадно дурным голосом продекламировал Александр. – Куда его отправишь? На большую или малую?

– Знаешь, наверное, такого лучше к Альмире. И он от неё не сбежит, и она его не заклюёт. Такому лучше мешки ворочать, чем кастрюли мыть. Мне кажется, они сработаются.

– Тогда оставляю вас с ним – разбирайтесь тут, примеряйтесь. Вот документы его – медкнижка, договор.

– Ага, – Светлана пробежалась глазами по документам в папке, – всё, увидела. Ну, хорошо, значит. Можешь быть свободным, Саша.

Александр многозначительно и с хитрецой улыбнулся. Глядя на Сергея, кивнул на Светлану, округлил глаза, подмигнул и вышел за дверь. Сергей остался стоять в углу, как и стоял.

Оторвавшись наконец от документов, Светлана встала, подошла к Сергею, нежно взяла его под руку и повела к выходу, промурлыкав:

– Пойдём, отведу тебя к месту непосредственного исполнения службы.

Вместе они пошли другим путём – через огромную столовую, где единовременно могло обедать девятьсот человек. Прошли мимо потрясающей мозаики, которая оказалась хороша издалека, но вблизи была уже далеко не хороша – распечатанная на плоттере и загнанная под стекло претенциозная абстракция. Ни в какое сравнение с картинами из метро она не шла; она даже не стояла рядом с простенькими, но душевными панно из советских столовых, но выглядело нарядно. Всё очень чисто, по-современному: аккуратно, добротно и с закидоном.

Прошли большими стеклянными дверями, спустились по лестнице в фойе здания:

– Вот, обрати внимание, тут у нас банкоматы. Если вдруг надо будет денег снять. Вот там, – она указала налево, – здание администрации, там офисники сидят. Туда мы каждый день выпечку возим, там буфет небольшой. Горячие блюда, гарниры, суп, компот, выпечка – это всё готовят в пищеблоке, то есть там, куда ты пойдёшь работать. Здесь, в большой столовой, только салатами и завтраками занимаются: у нас тут раздача и разнорабочих тут двое – котломойщик и грузчик. Там, где ты будешь отбывать, тоже будете трудиться вдвоём. Но у нас грузчик местный, он, считай, балду пинает, особой работы для него нет: обед да ужин принять. а вот у тебя работы будет навалом, потому что вся бакалея, всё мясо, рыба, овощи приходят на пищеблок, на малую столовую. С котломойщиком Андреем вы скоро познакомитесь.

– А мы уже знакомы. В одной комнате живём.

– Значит, тебе очень повезло, он очень умный и интеллигентный мужчина. И как такого к нам занесло, ума не приложу. Там, на пищеблоке, котломойщик тоже вахтовый – Лёша. Он нормальный парень, но немного манерный. Наверное, вы с ним подружитесь.

Выйдя из главного входа завода, они свернули направо и шли по широкой дороге – если бы это было шоссе, то не меньшее, чем в шесть полос. Проходил этот проспект мимо безликих и совершенно одинаковых серо-красных зданий, похожих на ангары, мимо сборочных цехов, гаражей и складов, где постоянно носились туда-сюда отчаянные карщики, заделывая на кураже умопомрачительные пируэты.