Шабашник

– Да ты верно, мил мой, кагору перебрал, иль чо? Это ведь испокон веку повелось, что Георгия так изображали. И на гербе Москвы, и на иконах , и на гербе Империи Российской, и на медалях. Ерунду какую-то городишь, дорогой, околесицу мелешь! Ты в какой церкви оформлен?

Батюшка встал во весь свой немалый рост. Поза его выражала недоумение медведя, которого зяблик клюнул в нос и поэтому надо теперь всему лесу острастку дать. Рука взвилась вверх, как у Моисея, спустившегося с горы Синай со скрижалями, а в глазах блеснуло что-то оголтело уверенное, как у протопопа Авакуума, который вёл свою паству во глубину сибирскую к истине. Неважно, что привёл на корабли тайные и схроны душные.

– Братия и сестры! Послушайте слово верное и не дайте врагам рода человеческого вас во искушение ввести! Проповедь вам моя о граде Москве будет, дабы предупредить вас от лихой беды, ибо истинно, истинно говорю, что во граде сем не таясь поклоняются змею-искусителю, намалевав его образину препоганую на гербе своём, прикрыв вековым благочестием, – казалось, что даже колёса стали тише стучать, чтобы каждый мог слышать слово. – Случись страннику долины дикой или какому иному калике перехожему спросить, мол, что изображено на полотнище алом? Так лукавые москвичи ответствуют, что тут изображено то, как святой великомученик Георгий змея побеждает, попирая его копьём могучим. Причём ещё бы полбеды, если бы добрые москвичи знали истину, но они в неведении пребывают, смысла не знают и тем морок гиблый лишь укрепляют.

– Большого ума тут иметь и не надо, когда это и нарисовано. Эти твои калеки дикие, они хотя и не культурологи, но в школах кое-как учились и экзамены потом сдавали! Иные так и на сто баллов! Ведь…– но батюшка не дал договорить парню какому-то лет двадцати

– Истинно молвишь, отрок. Тут только дело не в том, что не уразумеет гость града стольного того дракона и рыцаря. Дело всё в том, что как раз таки поймет странник, что тут не исторический факт изображён и не явлена бывшая во времена былинные баталия, а что перед ним символ. А символом чего являться сия аллегория может? Тут-то ему и расскажут, что пред очами его история о том, что церковь православная, которая в образе воина милосердного, повергает в прах язычество, которое в образе змия. На том наш любопытный гость и успокоится, решив, что познал он смысл глубокий.

– Так разве икона не об этом? – с надеждой спросила окончательно смешавшаяся бизнес-леди.

– Само собою, – батюшка не прервал своего громоподобного тона, поэтому показалось, что был не ответ на вопрос, а органичное продолжение оратории. – Солгут фарисеи лукавые, ибо не попрал ещё Георгий змия на полотнище, не победил витязь серебряный дракона окаянного. Жив нечистый и со времён ветхозаветных продолжает в прелесть вводить сердца людские, толкая их с пути истинного в колею зависти, гордыни и стяжательства из которой потом ой как не просто выбраться! Издревле сие повелось, ибо на древних досках герой христианский копьём не утруждал свою десницу, не сжимал длани – и верили подлые, что уж таким-то видом они явно дают знать приспешникам, что ничего попирающему народы гаду не будет и поклонение иконе следует понимать, как поклонение князю сего мира. Истинно говорю вам, что издревле это повелось и не одно уже колено поганцев озорных, чином православным прикрываясь, в храмах наших с превратностью диавольской молится святым не нашим, но за святыми ликами пряча образины своих, опричных свету истинному зверей вавилонских.

– Кстати, это очень похоже на правду! Недаром Высоцкий пел, что церковь вовсе уж не свята! Нет, побольше бы таких служителей культа,– поправив очки, высказался обладатель февральского голоса. Им был гладковыбритый подтянутый мужчина пятидесяти лет. Рядом с ним сидел и внимательно слушал такой же гладковыбритый и подтянутый мужчина, но тридцатилетний и без очков.

Батюшка же грохотал дальше:

– … начётчикам подлым лишь того и надо, чтоб под видом благолепия своё дело чёрное стяжать и стругом своим поганым бороздить просторы храма Божия, где искушать будут слабых духом и во грех маловерных вводить, дабы геена огненная ижих поглотила, потому как исповедуют они веру эллинскую, откуда и взяли, а потом переиначили под своё лекало рассказ о витязе Персее, похотью ведомом, освобождающим от полона и смерти живота своего Андромеду, деву царского рода, отец каковой возжелал оную в жертву чудищу морскому принесть. Но витязь, похотью ведомый к персям и чреслам царевны, от напасти её избавил и уподобил Левиафана, демона серафимского чина, раку простому, который лишь на безрыбье хорош бывает. Изгнали мудрые эллины жрецов демона сего и премудро поступили. Левиафановы же жрецы горемычились, пока к юной церкви христовой не примазались и своё капище под наш аналой не спрятали. Во времена далёкие дело было и не было ещё канона единого, чем безобразники и воспользовались.

– Ну, завёл тут какого-то Дэна Брауна, тоже. Выходит, испокон веков христиане почитают дьявола? – дрогнувшим голосом попыталась поддеть попа индепендовая барышня.

– За католиков говорить не стану, сестра моя, у них своих забот хватает. Но что под сенью святой православной церкви веками измена деется, я истинно говорю. Где бы сие мерзавцы, овцы паршивые, дело своё не варганили, везде зависть чёрная селится и корни пускает, извращая суть светлого дела Христова и истребляет плоды древа Божия, коие есть церковь. Смотрите, ведь не столько бедность, нищета беспросветная ведёт людей по пути этому, но зависть к соседу манит людей со свей святой Руси в Москву, ибо не хочет уже подточенный сим червём вкушать такую же, как ближний, пищу. Не хочет такой же как у ближнего жены. Сребра и злата желает он больше, чем у ближнего его есть. И горницы большей, чем у ближнего, теперь он желает – коли об одной палате владеет, то о двух желает, а коли двумя обладает, то четырёх алчет. В полковничьем будучи чине императорская корона ему блажит! И хоть бы жена его ему нелюба была, или горница тесна, или хлеб его был горек. Нет, тут диавол его очи омрачил и стало ему своё немилым, возжелал он чужого и прельстился тоннелями подземными, которые сей червь под светлым градом прорыл и храм свой воздвигнул не против неба на земле, но супротив его, под землёю чертоги свои скрыл! Цвет же того червя – фиолетовый! Истинно говорю, чтоб знали вы это!

Поперхнувшись, батюшка залез куда-то под рясу, достал зелёную армейскую фляжку, откуда он очень аппетитно и с размахом чего-то выпил. Смахнув с усов плотные тёмные капли, продолжил:

– Никто не возропщет против слов моих, ибо нищий до Москвы не доберётся – у него и на хлеб гроша нет. Но вот алчного страсть доведёт до белокаменной, да и не алчность ли с завистью в сём граде правят? То и есть триумф жрецов левиафановых, ибо великое злодеяние совершили, сделав столицу Святой Руси градом крепким Вавилоном, где Зверя изображений премного и безо всякой меры, где среди добрых людей, в морок введённых, сия картина считается признаком благочестия.

– Как же, батюшка, ты верно говоришь! Действительно, так всё и делается – оттого и беды наши, что лукавые у власти – старушка даже руками всплеснула.

– О том и глаголю я, что невольно чада наши украшают себя знамениями бесовскими не ведая, что творят! И очи подводят краскою, что девы, что юноши, а очи есть души зерцала! А что в душе отражается долго, тем душа и становится. Волоокими зовут таких чад издревле, но истинно говорю вам, что не волоокие они, однако ваалооки, ведь сам Ваал в зерцалах их душ отражается и через это в сами души закрадывается. На погибель нам посланы из земель финикийцев и филистимлян, которые не чтут ни Бога, ни закона, а лишь золотым медведям и тельцам кланяются!

– Это он про биржу что ли? Хорош! Надо срочно нашим сообщить, чтоб в разработку его взяли и к делу поставили, – пятидесятилетние очки даже ногу на ноги закинули от удовольствия.

– А при царе-антихристе Петре Москву вовсе проектировал масон и чернокнижник шотландский Брюс – он за основу взял гороскоп вавилонский. Круга деление на двенадцать частей он объяснял большей пожароустойчивостью, мол, этому очень способствует планировка радиальная. Но не радиальная это планировка, а иродиальная, истинно говорю вам! И метро точь в точь по этой же схеме выстроили, и на станции Площадь Революции идол Анубиса воздвигли! И отроки с отроковицами, не сильно далёкие, возносят истукану хвалу и почёт, а взамен алчут вспомоществования на экзамене, дабы отвёл сатана очи учителям премудрым и не заметили те бестолковости студента своего.

– Батюшки святы… Я ведь перед каждым экзаменом тёрл нос этой овчарке пограничной, – парень в белой кепке потёр в затылке.

– Анубис и почитался жрецами египетскими как бог границы мира живых и мёртвых! Каких ещё вам доказательств надо? Вопиет моя душа!.., – батюшка воздел руки и оглядел всех, кто ехал в вагоне.

Народ безмолвствовал, а батюшка продолжил:

– Однако реку верно, что тофет испепеляющий ждёт их и уподобит Господь всемогущий их гелиогабалам римским, с той разницей лишь, что минуя клоаку великую тела их примет в свои зловонные воды не Тибр испражнениями языческими осквернённый и наполненный, но поруганная скверной людской река Москва отдаст их тела без упокоения на поед рыбам и гадам водным. Ad sumus!

– Браво, батюшка!

– Точно сказал!

– Всё так и есть!

Прерванный на полуслове двадцатилетний парень долго шарил в кармане и наконец достал банкноту подходящего, по его мнению, номинала:

– Святой отец, позволь на храм пожертвовать в твою кубышку!

За ним немало пассажиров двинулось к священнику с бумажками разными – почти все с театром большим, на котором Аполлон языческий эллинский, но попадались и с Петром-антихристом.

–То не кубышка, милый мой, то скриниум есть. Однако лепта твоя зачтётся сторицей, ибо уже через неделю, как раз к празднику введения во Храм Пресвятой Богородицы, сия банкнота будет на благое дело пущена.

– Отче, ты что-то путаешь – через неделю Воздвижение Креста Господня, а Введение в декабре только будет! -поучительно, но умилительно поправила старушка.

Оглядевшись по сторонам, батюшка стал готовиться к выходу:

–Дай благословлю тебя, сестра моя во Христе.

Старушка скрестила ладони и благочинно опустила голову, а батюшка поцеловал её в лоб и, троекратно перекрестив, торжественно пошёл к выходу:

– Иже Херувимы тайно образующе, и животворящей Троице трисвятую песнь… В этом раменье я и сойду!

Батюшка вышел в Полушкино. До Дорохово, куда он взял билет, было ещё четыре остановки.

Сергей снова набрал номер бригадира. Тот сказал, что будет на платформе минут через пять и чтобы Сергей никуда не уходил.

Глава V

*отрывок из переписки в одном популярном мессенджере*

Сергей 14-40

Здравствуй! Как там? Давно был в деревне?

Геннадий 14-41

Спокойно там, тихо. Кажется, никого не было.

Геннадий 14-42

Кота покормил, насыпал корму полную кормушку. Но он у тебя мужчина самостоятельный, так что не пропадёт. Меня признает, сегодня даже немножко помурлыкал.

Сергей 14-43

Большое спасибо!

Ну, тогда и ладно

Сергей 14-44

Ни с кем из соседей не общался?

Геннадий 14-56