очертя круги,
по небу чистому
метался свет
и кротким отблеском сходя на нет,
дотягивался до реки.
В предгорьях мы. И вот я на заре
гляжу на дом, который нам,
в холодном январе
был дан – гостям.
«Быстро написанный крик…»
Быстро написанный крик
на бумаге лежит недвижимо.
Ходит кругом часовщик,
но крякнув, проносится мимо:
нечего взять,
ни гирьки, ни малой пружинки,
вечные только снимать
фотоснимки.
Хочется, охнув, всплеснуть
да стоять и смотреть,
среди таких же зануд
ожидая отставшую смерть.
«Отдых. Полное безделье…»
Отдых. Полное безделье
изо дня в день, вечерами.
Утро – праздник новоселья —
предвкушается заранее.
То, чего сегодня нету,
те, кого мы там оставили,
вместе с нами канут в лету,
на воде луной блистая.
Не спеши, не делай глупости,
подожди, еще не вечность.
Наши жалкие халупы
Божьим знаменьем отмечены.
«Тиран и буржуа – два полюса, два визга…»
Тиран и буржуа – два полюса, два визга,
к которым стягиваются мечты,
и жизнь довеска и провидца
в них слышит шепот красоты.
Не сам оставленный или освобожденный,
а именно немая жизнь его
имеет уши, чтобы в чем-то
хоть походить на существо.
За что же на земле мы отвечаем?
Как лестно знать, что кто-то там считает
слова, поступки наши за дела,
которыми преображают землю,
и мир любви, а мир тот входит в нас,
идущим в люди пусть не в тот же час
и разрушающим правительства и семьи.
Тиран и буржуа не существуют.
Поскольку оба – воплощения природы,
они дерутся толпами народа,
участвуя, решая, торжествуя.
Как содержателен и полон быт квартир!
Как пародийна полнота добра и зла!
Чтоб это кто-нибудь узнал,
мы и направлены-то были в этот мир.
«Какие негодяи! Постоянно…»
Какие негодяи! Постоянно
я ощущаю чье-нибудь стремленье
покончить с тем, что было так туманно,
но было все-таки явленье.
Вот выломав и зубы и ключицы,
и мною похрустев по ходу пьесы
мой друг советует лечиться
от мнительности, от любви, от песни.
А сложность заколдованного жеста
раскладывают в стопки на глазах.
Они согласны мне сказать: «Божественно!»
Так просто, чтобы что-нибудь сказать.
«Вот уж совсем не нужно оправданий…»
Вот уж совсем не нужно оправданий —
мотив хулителей и ясен, и смешон —
и лучше бы облечься в тайну,
покрасить бороду, убить семь жен.
Но расфуфырены мы, люди утра,