Буря в бокале

– Понятно, прошлое упрямая штука не так легко от него отзвездиться, не правда ли?

– Всё верно, синор Фред, но оно ещё и учит не совершать подобные ошибки в будущем.– Заметил Унцио вновь испытывая жажду выпить.

– Вы считаете, та потасовка была ошибкой с вашей стороны?– выгнул вопросительно бровь наёмник, уловив желание собеседника, потянувшись за кружкой.

– Сложные вопросы задаёте синор Фред. Уж не дознавателем вы изволите служить?– поднимая свою кружку, покачал головой монах.

– Мирус упаси, докатиться до такого.– Сразу же отзвездился Фрэнос, ему даже в страшном сне не могло такое привидеться, чтобы он нацепил на себя форму дознавателя!

– Вижу не питаете вы любви к стражам порядка его величества?– не укрылось от Унцио отношения Нойса к дознавателям.

– А кто питает любовь к людям, которые, прикрываясь законом, по своей прихоти могут кинуть в темницу человека и держать его там сколько им понадобиться? Неужели живут на белом свете такие извращенцы?

–Кхе, кхе, кхе… закашлялся Унцио давясь от смеха.– Ох, и шутник вы, однако синор Фред.

– Чувство юмора присуще здоровым людям.– Открыто усмехнулся наемник,– вы согласны со мной?

– Согласен в чём? В первом или во втором случае?– проталкивая застрявший кусок ветчины, уточнил монах.

– В обоих случаях. Смех продлевает жизнь, а сырая камера укорачивает её.

– Ну, на счёт смеха не знаю, а вот, что касается представителей короны, то сказано в Описаниях, что вся власть от Мируса дана…

– Но ни написано кому именно, верно?– скорректировал свой вопрос наемник.

– Это на выбор бога солнца уже происходит. Он один знает, кому давать, а кому нет.– И пытаясь уйти от скользкой и опасной темы политики, Унцио поспешил переключиться на менее безобидную. – Касательно же здоровье, то судя по вашему развитому чувству юмора, оно у вас отменное. Чего я вам, кстати, и желаю синор Фред от всей души!

– Спасибо. Но от молитвы за здравие не откажусь, пожалуй.

Отшутился Нойс, отыскивая глазами официанта. Кружки опустели, и их следовало обновить, впрочем, как и блюдо, еда тоже как-то быстро закончилась…

– Она вам будет обеспечена, обещаю!– прикоснулся к звездунку Унцио.

– Так, что же теперь мне не страшно идти на приём к лекарю, он всё ровно никакой хвори у меня не обнаружит?– картинно прижал руку к груди наемник.

– Ну, всё зависит от того насколько вы богаты.– Всё же счёл нужным внести важную поправку странствующий монах, сам он не помнил, когда в последний раз обращался к лекарям, открыв собственный способ лечения.

– Действительно я и забыл, какие страшные болячки приносят деньги.– Рассмеялся весело Нойс, кстати, впервые за последнюю неделю.

– Ну-ну, зачем так наговаривать. Деньги могут и благие дела творить.– Запротестовал монах, не отказавшийся сейчас от полновесного мешочка с динарами.

– В самом деле? Я и не подозревал…

– Напрасно, совсем напрасно, вот смотрите за деньги, к примеру, можно построить храм во славу Мируса. (Смотря за чьи, тут же поправился про себя он)– Оказать помощь несчастным вдовам (Сказал и сам себе усмехнулся Унцио),– или вот, сирот накормить досыта (тоже из области фантастики невольно промелькнула мысль).

– А ну да конечно выгодное вложение средств!– закивал головой наёмник, всё-таки сумевший привлечь внимание напыщенного официанта.

– Зачем так сразу всё ихронизировать? (читатель ты, наверное, подметил слабость нашего духовного лица вворачивать мудрёные заковыристые словечки когда-то где-то подслушанные, и не будешь уж столь критично подходить к тому, что не всегда они правильно им выговариваются – без образования туго приходится в любые времена) – За деньги можно приобрести лекарства нужные, продукты, одежду, приют для нищих и детей поддерживать. Так что не следует во всём уж винить золото. Вот если бы не было его у нас, то мы бы сейчас не сидели здесь за одним столом, вкушая и запивая скрутиловкой рассуждение о жизни.– Подытожил Унцио, не прочь продолжать и далее в таком духе, лишь бы добрая скрутиловка болталась в кружке, да чем заесть под боком имелось.

– Вот тут я с вами полностью согласен!– поддержал Нойс последнюю мысль монаха.– Так, что выпьем за золото динариев?

– И за то чтобы оно водилось у добропорядочных людей.– Дополнил тост изрядно захмелевший Унцио.

– Верно без них, как-то неуютно себя чувствуешь.

Странствующий монах тяжело вздохнул.– Вы наступили на больной мозоль синор.

В итоге они выпили не по одной, а-а…кто их знает, по сколько кружек, заказали жареных цыплят и зачем-то запечённую тыкву, к которой так и не притронулись ни разу. Их нить разговора прерывалась каждый раз, стоило поднести кружки ко рту, и произнести очередной какой-то ничего не значащий тост. Фред настолько расслабился, что начал удивляться сам себе. А Унцио вообще считал порученную миссию нелепым сном и порывался поделиться со своим нежданным собутыльником или пардон собеседником мыслями о жизни.

Они выпили ещё, затем ещё и ещё. Череда пустых кружек сменялась новыми наполненными до краёв. Каждый раз, подходя к ним, официант надменно морщил нос, всем своим видом показывая как, он относится к этой парочке, чем вызывал неподдельное веселье монаха и подначки наёмника, то и дело требующего обновить тару.

– Нет, ты представляешь, этот Малёк перехитрил всех нас! Уделал как мальцов, вот же щегол.

Пьяно ворочал языком Нойс, но ничего конкретного не говоря тем не менее. Сказывалась отточенное годами умение держать язык за зубами в любой ситуации и в любом состоянии. Правда и подслушивать его особо некому было, немногочисленные посетители отрешённо поедали что-то в своих тарелках, а Унцио путанно, рассказывал свои басни, прерываясь лишь, чтобы выпить или угоститься.

– Да, вот помню, как залез я на башню, время полночь, а душа мается, требует огласить гонгам святым округу. А как сделать енто, когда до утра пять часов ещё, ох и настрадался я тогда натерпелся.– Сокрушался он, изливая душу свою как на исповеди.

За разговорами пролетел вечер, и незаметно подкралась ночь.– Мы закрываемся уже,– было сказано распорядителем, что с неизменной натянутой, будто резиновая маска на узкий череп улыбкой застыл подле стола.

– Как уже всё выпито и съето?– захлопал удивленно ресницами монах, переводя озадаченный взгляд с Гастона на стол, со стола на Фреда и обратно.

– Действительно всё выпито и съето,– едва ворочая языком, констатировал наемник очевидный факт, хмурясь на пустой графин и опустевшие тарелки.

– Вы хоть насытились синор Фред?– забеспокоился монах.

– Ну, эт самое, думаю, что таки да,– икнул наёмник, в свою очередь поинтересовавшись.– А что вы преподобный Унцио считаете по-другому?= несмотря на выпитое они продолжали друг к другу обращаться уважительно на «Вы».

– Да, как сказать, вроде бы с одной стороны и наелся, а с другой…

– Что с другой,– не понял Нойс, оглядываясь по сторонам, буквально воспринимая слова собеседника.

– С другой не помешала бы нам выпить напоследок по традиции. Ну, знаете, как водиться на дорожку.

– Верно на Брудершафт!

– Вру-где-шарф?– не понял монах мудрёного слова впервые услышанного. – Что за шарф и при чём здесь враньё?

– Не вранье и даже не шарф брат мой Унцио, это слово такое бру-ден-шафт. Означает выпить за дружбу.– Как малому дитю пояснял наёмник, силясь прояснить путающие разбегающиеся, как волны от брошенного в морскую гладь камушка мысли.

– А, ясно. Ну, тогда выпьем за неё. Налей-ка нам по чарке полезный,– обратился монах, уже к распорядителю продолжавшим стоять с услужливой улыбкой на бледном лице. И тот пошел на попятную, увидев в лицах и взглядах своих клиентов такую решимость исполнить задуманное, что без возражений велел официанту принести еще скрутиловки и за счет заведения наполнить до краев кружки.

Они пили, стоя пошатываясь, словно оба находились на палубе корабля угодившего в нешуточный шторм. Сплетя руки, поддерживая и, не давая упасть друг другу, напоминая двух морских волков ухватившихся за мачту.

– За вас достойный синор Фред,– мычал носитель веры и славы Мируса.

– Нет, за вас святой Унцио,– несогласно мотал головой наемник, рискуя тем самым нарушить хлипкое равновесие.

– Ну, давайте за вас, а потом за меня, внёс компромиссный вариант монах. – Никому не обидно, стало быть.